Барри Мейтланд - Марки королевы Виктории
Мысль о необходимости купить что-нибудь съестное и возвращаться в свою пустую комнату заставила ее сердце сжаться. Она представила себе на мгновение Хелен Фицпатрик в ее уютном коттедже. Возможно, именно в эту минуту та готовила что-то на кухне для собак или в десятый раз обсуждала с мужем ужасные события дня, давая ему за бокалом шерри наставления, как вести себя при общении с журналистами.
Кэти остановилась, почувствовав на коже влажные шлепки первых упавших с неба тяжелых капель, и мрачно взглянула на свое бледное отражение в темной витрине магазина.
– Ни жизни нормальной, ни дома! – громко сказала она, обращаясь к своему отражению. Ей потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что эти слова произнесла Марианна, говоря о Еве.
Потом она задалась вопросом, уж не является ли эмоциональный выплеск с ее стороны запоздалой реакцией на шокирующую смерть Евы. Так называемый отложенный шок. Она медленно прокрутила эту мысль в своем сознании, но без особого энтузиазма, и ни к какому определенному выводу не пришла.
«Все необходимые документы будут отосланы».
Эти слова из служебной записки Дот, вдруг пришедшие ей на ум, злости у нее не вызвали. Одну только гнетущую депрессию. Она вспомнила, как странно посматривал на нее в машине Брок. Неужели он действительно разочаровался в ее способностях?
Она услышала шум мотора и шорох шин приближавшейся к ней на пустынной улице машины. Потом она по звуку мотора поняла, что машина замедляет ход и останавливается, различила ее очертания в стекле витрины, но не повернулась. Это не машина Брока. «Что дальше?» – подумала она. Уличный грабеж явился бы достойным завершением этого дивного дня. Дверца машины с негромким щелчком распахнулась. В следующее мгновение она увидела в витрине силуэт медленно приближавшегося к ней человека, лицо которого было темным, словно закрытое маской. Но даже при этом она не повернулась и не посмотрела на него.
– Кэти?
Она глубоко вздохнула и, обернувшись, бодро произнесла:
– Привет, Леон.
– У вас все в порядке?
– Разумеется.
– Но с каких это пор вы стали интересоваться хирургическими инструментами?
Она повернулась и взглянула на затемненную витрину магазина, впервые обратив внимание на выставленные в ней вещи. Затем, улыбнувшись Леону, она сказала:
– Я просто задумалась. Меня поразила одна мысль…
– Надеюсь, спасительная для всех нас?
Она неожиданно осознала, что и у него душа не на месте, и мысленно осудила себя за эгоизм и зацикливание на собственных переживаниях.
– Сомневаюсь. А вы уже из дома едете?
– Не сказал бы. Не смог заставить себя туда вернуться после всего этого.
Кэти показалось любопытным сходство его реакций с ее собственными.
– Я как раз подумывал о том, чтобы остановиться у какого-нибудь бара и немного выпить, – сказал Десаи. – Может, присоединитесь?
«С удовольствием», – подумала она, но неизвестно почему сказала другое:
– Боюсь, я не смогу составить вам компанию.
– Тогда, быть может, вас подвезти?
– Вообще-то я направлялась к станции метро…
– В таком случае… – неуверенно произнес он, так как ее ответ сбил его с толку. – В таком случае я подвезу вас до метро, если вы, конечно, не против…
Она села в машину.
– До какой станции поедем? – спросил он.
Она ответила не сразу:
– Мне позволительно изменить свое мнение относительно выпивки?
Десаи переехал через мост и покатил в сторону от реки. Скоро они оказались в районе Ламбета. Кэти вдруг поняла, что никогда не видела улицу, по которой они проезжали. Она была застроена старыми, видавшими виды зданиями, в которых ютились офисы и небольшие фабрички по производству товаров широкого потребления. За ними высились такие же потрепанные временем и непогодой многоквартирные жилые дома. Маленького бара на перекрестке, где они остановились, Кэти тоже никогда не видела.
– У этого бара есть одно преимущество – сюда не заходят копы, – сказал Десаи, открывая дверь в небольшое, тихое, с комфортно притушенным светом помещение. Чуть позже, вернувшись с напитками к облюбованному ими столику, он объяснил, что иногда заходит сюда, возвращаясь из лаборатории судебной экспертизы, находящейся неподалеку на Ламбет-роуд.
Некоторое время они пили молча, потом Десаи сказал:
– Хотите поговорить о произошедшем?
Кэти вздрогнула.
– Не возражаю.
– У вас усталый вид. Вы уверены, что вам этого хочется? – Он говорил спокойным, ровным голосом, как это было ему присуще. Кэти же думала о том, что его черные гладкие волосы лоснятся, словно шкурка у кошки, и задавалась вопросом, каковы они на ощупь.
– Не беспокойтесь, я в порядке. – Она глотнула бренди и энергично закивала, выражая согласие.
– Брок действительно вас уволил, не так ли?
Она вынула из кармана жакета записку Дот и молча протянула ему.
– Ну и дела… – Десаи был озадачен.
– Вы что, не поверили мне? – спросила она.
– Ну… – Он заколебался. – Простите меня, Кэти. За последние два часа я прокрутил в голове столько разных комбинаций…
– Например?
– Например, что вы оказались частью некоей игры, затеянной Броком.
Кэти нахмурилась и посмотрела в свой стакан.
– Простите меня, – повторил Десаи. – Я словно бреду на ощупь в полной темноте. Ни малейшего просвета. Вот я и подумал: чем черт не шутит, а вдруг?..
Он опять заколебался, и Кэти решила его малость подхлестнуть.
– Вдруг – что?
– Кое-кто предположил… что вы с Броком что-то замышляете.
– Кто предположил?
Десаи смутился.
– Не имеет значения. – Он помахал в воздухе рукой. – Забудьте об этом.
– Надеюсь, не Брен?.. И не Дот?
– Ну нет. Ничего похожего. Те, кто работает у ворот Королевы Анны, подобных предположений не выдвигали. И тем не менее… Вы всегда держались вместе и были, казалось, столь близки… что люди просто не могли о чем-то таком не задумываться. Больше по злобе, нежели по какой другой причине… Что же касается меня, то не могу сказать, что знаю вас хорошо…
– Вот как? А мне-то казалось, что мы хорошо друг друга знаем, Леон, – сказала Кэти.
Она посмотрела на него в упор. Взгляд его темных, без блеска, внимательных глаз был гипнотическим, немигающим. Наконец он ей улыбнулся – печально или, возможно, с сожалением.
– На самом деле это не так, – тихо сказал он, после чего переключил внимание на бренди в своем бокале. – Тяжелый выдался сегодня день, ничего не скажешь, – произнес он после паузы. – Особенно для вас. Кстати, вы сегодня обедали?
