Рекс Стаут - Острие копья
Мне показалось, что даже шея у прокурора вздулась. Он никогда не был вежлив в общении, и на сей раз, видимо, делал все, чтобы не показать свои недостатки. Лицо и шея у него побагровели от усилий сдержать себя.
— Скажите вашему помощнику, чтобы убрал свой блокнот. Вы еще больший осел, Вульф, чем я думал, если считаете, что со мной это у вас пройдет.
— Запиши, Арчи, эти слова прокурора. — Тон, которым Вульф это произнес, был полон достоинства и величия. — Хотя это замечание и не относится к делу, однако, запиши его. Я вижу, мистер Андерсон, что вы серьезно недооцениваете обстановку. Не ожидал, что вы будете так упорствовать. Я предоставил вам свободу выбора, когда говорил с вами по телефону. Вы сами приняли решение приехать ко мне. Здесь, у себя в доме, позвольте мне организовать все, как я считаю нужным. Если вам станет невмоготу терпеть это, вы можете в любую минуту уйти. Никто вас не будет удерживать. Но если вы уйдете, события будут развиваться по тому варианту, о котором я вам уже говорил. Через двадцать четыре часа мистер Гудвин в моей машине будет у вас, в Уайт-Плейнс. Следом за ним прибудут репортеры газет. В моей машине рядом с мистером Гудвином будет сидеть человек, убивший Питера Оливера Барстоу и Карла Маффеи. В кармане у мистера Гудвина будут неопровержимые доказательства совершенных преступлений. Я собирался…
Но Андерсон перебил его.
— Карло Маффеи? Откуда еще этот свалился на мою голову, черт побери?
— Увы, его уже нет. Он — итальянец, ремесленник. Был найден мертвым в понедельник, пятого июня, вечером, в вашем округе. Убит ножом в спину. Уверен, в прокуратуре есть это дело.
— Возможно, но какое это имеет отношение к Барстоу?
— Их убил один человек.
Андерсон с удивлением уставился на него.
— Господи, Вульф, вы сошли с ума?
— Боюсь, что нет, — вздохнул Вульф. — Временами, мне кажется, я приветствовал бы это состояние, как освобождение от неприятных обязанностей повседневной жизни. Как сказал бы мистер Гудвин, взял бы тайм-аут, но, как видите, не получается. Вернемся к делу. У вас есть с собой чековая книжка?
— Что? — Андерсон скривил губы в гримасе. — Ну, предположим, есть.
— Просто вам будет удобнее именно сейчас выписать чек на мое имя на десять тысяч долларов.
Андерсон ничего не ответил. Он впился взглядом в Вульфа. Тот был невозмутим, лишь снова вздохнул.
— Согласен, удобнее, но не вижу в этом резона. — Андерсон решил не раздражаться. — Ведь вы не разбойник с большой дороги, не так ли?
— Разумеется. — Щеки у Вульфа пошли складками. — Уверяю вас, я не разбойник. В душе я — романтик, хотя, глядя на меня, этого не скажешь. Вы, кажется, не оценили ситуацию. Тогда, позвольте, поясню. Для этого вернемся в прошлое, на четыре года назад, к той странной забывчивости, которую вы вдруг проявили при рассмотрении в суде дела Голдсмита. Я очень сожалел, что не смог сделать этого еще тогда, но поклялся, что при случае напомню вам об этом. Такой случай представился сейчас. Две недели назад в моем распоряжении оказалась информация, позволяющая помочь вам. Я хотел это сделать, но обстоятельства дела Голдсмита, которые сохранились не только в моей памяти, но и в вашей, как мне казалось, заставили бы вас из щепетильности не принять от меня такую заслугу. Поэтому я попробовал продать вам эту информацию и предложил заключить пари. Свидетельством того, что вы поняли мой ход, является ваше встречное предложение, которое вы сделали Арчи Гудвину. Однако вы предложили ему пари на сумму столь мизерную, что даже неудобно ее называть.
— Это была вполне достаточная сумма, — недовольно возразил Андерсон.
— Прошу вас, мистер Андерсон, не низводите наш разговор до абсурда.
Вульф откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.
— Нам с мистером Гудвином удалось найти убийцу и все доказательства его вины, не бесспорные во всем, но такие, с которыми посчитается суд присяжных. Итак, возвращаемся к нашему случаю. Убийца — это не моя прерогатива, исключительное право суда над ним принадлежит суверенному штату Нью-Йорк. Далее, информация, которой я располагаю, не принадлежит мне, и если я не передам ее штату, меня привлекут к судебной ответственности. Но я сам вправе выбирать способы передачи информации. Итак, первый вариант — вы оформляете на мое имя чек на десять тысяч долларов. Мистер Гудвин сегодня же получит в банке эти деньги, а завтра утром укажет вам убийцу и передаст доказательства его вины. Все будет тихо, скромно, без фанфар и хвастовства. Второй вариант я уже вам живописал: обвиняемый, пресса и сенсационные доказательства, и, разумеется, никакой скромности с нашей стороны. Решайте, сэр. Но, хотите верьте, хотите нет, мне абсолютно все равно, что вы выберете. Хотя, откровенно, я предпочел бы чек, но и шумные аттракционы я тоже люблю.
Вульф умолк. Андерсон выслушал его вежливо, молча, но что-то уже соображая. Вульф нажал кнопку звонка и велел вошедшему Фрицу принести пиво. Когда представлялась возможность оторвать глаза от блокнота, я с интересом следил за прокурором. Заметив, что это его раздражает, я особенно старался.
— Какая у меня уверенность, что ваши доказательства чего-то стоят?
— Разве моего слова вам не достаточно, сэр? Ему можете верить, как и моим заключениям.
— Вы не допускаете сомнений?
— Сомнениям всегда есть место, мистер Андерсон. Их не должно быть лишь у присяжных.
— О десяти тысячах не может быть и речи. Пять тысяч.
— Фи, мистер Андерсон. Неужели вы намерены торговаться? Недостойное это дело. Что ж, пусть будет аттракцион.
Вульф взял стакан и жадно выпил пиво.
— Давайте мне доказательства, покажите убийцу, и, когда он будет в моих руках, вы получите чек.
Вульф, не торопясь, вытер губы и тяжело вздохнул.
— Мистер Андерсон, кто-то из нас должен поверить другому. Не заставляйте меня называть причины, почему я отдаю предпочтение именно первому варианту.
Но Андерсон все же решил торговаться. Он был напорист и груб. У него не было ни достаточных аргументов, ни уважительных причин, но в многословии ему нельзя было отказать. Когда он наконец умолк и перевел дух, Вульф лишь неодобрительно покачал головой. Но это не остановило Андерсона, и он повторил все доводы в третий раз. Вульф был непреклонен и по-прежнему качал головой. Я старательно все записывал. Должен сказать, что Андерсон держался до последнего. Наконец ему пришлось полезть в карман за чековой книжкой. Держа ее на колене, он выписал чек, заполнив также корешок. Делал он это не торопясь, собственной ручкой, как заправский банковский бухгалтер, неторопливо и аккуратно. Затем оторвал чек и положил его на стол перед Вульфом. Кивком головы мой хозяин указал мне на чек, я взял его и внимательно изучил. Я с облегчением вздохнул, увидев, что он выписан на один из банков Нью-Йорка. Следовательно, мне не придется мотаться в Уайт-Плейнс, и я вполне смогу получить деньги до трех часов, то есть до закрытия банков.
