Уильям Коллинз - Без права на наследство
– И слава богу!
– Тебя радует мысль об отъезде?
– Сейчас для меня это настоящее спасение. Если где-то я могу собраться с мыслями и успокоиться, так только на борту своего корабля. Эта девушка не должна становиться между мной и моим долгом. Я завтра в Олдборо ни ногой! Я могу еще двадцать миль пройти, и выйду в путь прямо сейчас.
Сестра встала и схватила его за руку:
– Роберт, но ты же не покинешь нас вот так – пешком, в кромешной тьме?!
– Мне осталось лишь попрощаться, – улыбнулся он, обняв сестру. – Какая разница, сделаю я это сейчас или на заре? Вся моя жизнь прошла в море, там я уверен в себе и спокоен. Люди на берегу привыкли к волнениям и нежным чувствам, так что перестали придавать им большое значение. Но я так не могу. Завтра я не удержусь и захочу взглянуть на нее еще раз. Потом мне будет стыдно за это. Темнота меня не смущает, я привык к ней. Пойду по тракту, так что с пути не собьюсь. Отпусти меня, Лиззи! Моя единственная подруга – это палуба. На нее я и вернусь!
Уговоры сестры не действовали. Роберт не согласился даже дождаться зятя, только попросил прочитать молитвы за него и команду в следующее воскресенье. Он внял только напоминанию о мальчиках, с которыми обещал попрощаться перед отъездом, и поднялся наверх, захватив свечу.
Племянники уже спали – оба в одной постели. Младший был любимцем и тезкой Роберта, он уснул, сжимая в руке грубовато вырезанный из дерева игрушечный кораблик. Лицо Кёрка смягчилось, когда он посмотрел на детей. Он подумал, что надо сделать малышу кораблик получше, когда вернется в следующий раз.
Сестра, глядя на него, вздохнула и прошептала:
– Ох, Роберт, если бы ты только был женат и счастлив, как мы с Уильямом.
– Мое время ушло, дорогая. Довольно с меня отличных племянников! Глядишь, младший тоже станет моряком.
Сестра провожала его со слезами на глазах, но все же решилась и предложила пойти в Олдборо и узнать получше о той девушке.
– Нет! Оставь ее. Если мне суждено встретиться с ней снова, я сам ее увижу. Пусть все будет, как велит судьба, – он взял шляпу и трость. – Если по дороге меня не нагонит дилижанс, подожду его на дороге, когда остановлюсь позавтракать. Вытри слезы, милая и поцелуй меня. Я вернусь меньше чем через год, – заверил ее Кёрк, – привезу тебе китайскую шаль и ящик чая. Пусть мальчики не забывают меня. Не сердись, что я ухожу вот так, поверь – я правильно поступаю. Благослови тебя и твою семью Бог, Лиззи! До встречи!
Она вышла за ним на улицу, и порыв ветра задул свечу. Вскоре ночная тьма скрыла его фигуру.
Три дня спустя капитан первого класса Кёрк со своей командой вышел на борту фрегата «Освобождение» из Лондона и взял курс на Южно-Китайское море.
Глава III
Шторм прошел стороной. Когда над Олдборо встало новое утро, солнце сияло на безупречно-голубом небе, а море играло легкой веселой волной.
В тот час, когда никто из приезжих еще не собирался выходить из дома, неутомимый Редж появился на пороге виллы Норт-Шинглз и направился в северную сторону, в руке он держал томик «Научных диалогов Джойса». Оказавшись на закрытом от ветра и от посторонних взглядов участке пляжа, он открыл книгу. После вечернего разговора с Магдален он лучше осознавал трудности предстоящего предприятия. Он хотел собраться с мыслями и усвоить знания, необходимые просвещенному человеку, способному произвести благоприятное впечатление на миссис Леконт.
Приняв дозу доступного ученого знания с утра, на пустой желудок, капитан Редж присоединился к семейному кругу за завтраком. Он отметил про себя, что Магдален явно мучалась бессонницей, хотя не жаловалась и выглядела спокойной. Миссис Редж после тринадцати часов мирного сна пребывала в отличном расположении духа и даже держалась прямо без напоминаний.
По окончании трапезы миссис Редж получила распоряжение удалиться в соседнюю комнату и ждать там, пока супруг не призовет ее. Оставшись наедине с Магдален, капитан вернулся к разговору, отложенному накануне, о событиях во время ее визита в Лондоне в дом Ноэля Ванстоуна. Он задавал четкие и простые вопросы, исключительно по существу дела, и уже через полчаса ясно представлял себе всю картину.
Капитан Редж пришел к выводу, что миссис Леконт, без сомнения, поняла, кем была странная гостья, что она не выходила из комнаты, а всего лишь хлопнула дверью, так что слышала оба момента, когда Магдален ошиблась и заговорила своим голосом. С другой стороны, грим и накладные брови, парик и пальто вполне надежно скрывали подлинный облик девушки, так что узнать ее при новой встрече швейцарка не могла. Проблема в том, что она могла запомнить голос, но, забывшись, Магдален поддавалась порыву гнева, так что говорила не обычным тоном, а гораздо более высоким, с другими интонациями. Можно было рискнуть и надеяться, что и по голосу она девушку не опознает. Оставалось одно серьезное осложнение – присутствие на сцене миссис Редж.
Магдален была удивлена тем, что, выслушав ее историю, капитан не только не позабавился, но, скорее, выглядел раздраженным. Он объяснил, что столкновение на лестнице с миссис Редж – самая серьезная неприятность из всего происходившего на Воксхолл-Уок.
– Я могу преодолеть тупость своей жены и вбить ей в голову новое имя, но я никак не смогу вытащить из ее головы оттуда «встречу с привидением». Нет гарантии, что в критический момент в нелепом разговоре не явится вдруг дама в сером пальто и шляпке с вуалью. Короче говоря, миссис Редж представляет собой непрерывную угрозу для нашего плана.
– Но мы можем принять меры, – задумчиво проговорила Магдален. – Что вы предлагаете?
– На некоторое время ее надо удалить со сцены. Я не имею в виду полное устранение. Вы никогда не слышали о людях, неожиданно получивших наследство от дальнего и почти незнакомого родственника? Когда мы поженились с миссис Редж, произошло нечто подобное. Пожилая родственница оставила моей жене небольшое состояние. Это был небольшой, но приятный бонус нашего брака. Обычно я не оставляю супругу надолго одну – если я не буду оказывать влияние на нее, найдется кто-то другой, а этого я допустить не могу. Однако можно на некоторое время поместить ее на отдых в приятное заведение в сельской местности, где заботятся о людях с умственными расстройствами. Расходы невелики, но облегчение для нас будет существенным. Что скажете? Может, ей собрать вещи и уехать с ближайшим дилижансом?
– Нет! – отрезала Магдален. – У бедняжки и так непростая жизнь, я не хочу делать ее еще тяжелее. Она была искренне добра ко мне, пока я болела, и я не хочу, чтобы ее запирали с незнакомыми ей людьми. Ее пребывание здесь – всего лишь еще один риск, не более того.
