Джон Карр - Дом, в котором живёт смерть
— Без сахара и немного молока. С лимоном — никогда. Ну что я вам говорил, дядя Джил? Мы снова вернулись к загадочным намекам!
Джилберт Бетьюн был совершенно серьезен.
— Это не намек. И тем более не загадочный. Это ключ, который все тебе объяснит. Если ты перестанешь чернить своего святого дядю и хоть на секунду задумаешься, можешь не сомневаться, что увидишь эту связь.
— Ну так вот — я ничего не вижу. Кто же этот неизвестный любовник? — возопил Джефф. — Кто он, черт побери? Неужели самоуверенная Серена потеряла сердце и голову? Она потеряла их из-за какого-то ублюдка, который все время скрывается за сценой?
— Без сомнения, в вульгарном, примитивном смысле слова он ублюдок. Но его нельзя назвать неизвестным, и, конечно же, он не таится за сценой. Лицо, о котором идет речь…
Джефф испытал что-то вроде нервной спазмы.
— Меня не покидает чувство, верное или ошибочное, — сказал он, — что мы еще не покончили с неприятностями. Впереди нас ждет засада, за которой скрываются те или иные гадкие вещи. Может, вы с вереницей своих вопросов ждете озарения, дядя Джил, но точно того же ждет и враг. И когда он даст о себе знать…
Все окна полыхнули белизной от вспышки молнии; раскаты грома сотрясли воздух и смолкли, но шторм не стихал. И поскольку выломанная дверь продолжала покачиваться на изуродованных петлях, сквозь пустой проем они услышали четкий звук дверного колокольчика.
По каменным плитам, ведущим к входной двери, прозвучали шаги, слишком легкие и торопливые, чтобы принадлежать Катону. Когда дверь открылась, стал слышен гул ветра.
— Пенни! — воскликнул высокий голос Дэйва Хобарта.
Приглушенный женский голос сказал что-то неразборчивое. Ответ Дэйва был таким же неразборчивым, потом молодой человек возвысил голос:
— Да, он здесь… Катон!
— Сэр?
— Они все наверху, наверно, в комнате Серены. Можешь ли ты спросить мистера Джеффа, не спустится ли он вниз, чтобы увидеться со своим другом?
Больше Джефф не стал ждать.
Торопливо миновав холл, он выскочил на верхнюю площадку лестницы. Катон по пути наверх увидел, как Джефф спускается, и повернул обратно.
— Что ты имеешь в виду, — продолжил Дэйв, — говоря, что не можешь остаться? Брось, Пенни! Заходи и снимай плащ!
Пенни в желтом дождевике с капюшоном не решалась переступить порог. Рядом с ней на фоне штормовой ночи, что бушевала за раскрытой дверью, стоял Дэйв.
И тут вслед за точечной вспышкой пламени в ночи раздался звук, который могло издать только огнестрельное оружие. Затем последовали еще две вспышки, еще два приглушенных звука, которые донеслись непонятно откуда. В этот момент Джефф уже оказался у подножия лестницы.
Дэйв не отступил; он даже не сделал попытки закрыть дверь. Вспышки молний мгновенными проблесками освещали террасу и подъездную дорожку. Оглушительный раскат грома, взорвавшийся над Делис-Холл, рассыпался гроздью эха. А когда небо разверзлось и оттуда хлынул поток дождя, лейтенант Гарри Минноч протиснулся мимо Джеффа и, кому-то отдавая приказы, нырнул в бушующий потоп.
Пенни Линн, съежившись, отпрянула в сторону. Дэйв Хобарт закрыл входную дверь. Джефф Колдуэлл стоял, разглядывая отверстия от трех пуль, которые, пройдя от Дэйва всего лишь в нескольких дюймах, врезались в стойку перил справа.
— Ну-ну! — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Похоже, я хоть один раз сделал точное предсказание.
Глава 18
— Да, твое предсказание в самом деле оказалось точным! — на следующий день признал Сейлор. — Хотя, что там, собственно, было? Я предполагаю, что этот тип, который стрелял, был в машине. Вокруг все кишело копами, и они пустились в погоню за ним. Но потеряли его на главной магистрали с оживленным движением. И даже не записали номер. Исчерпывающий отчет?
— Отчет точен, — признал Джефф, — но не совсем полон. Нападение застало копов врасплох, как, впрочем, и всех. Хотя они предполагали, что против Дэйва будут предприняты какие-то действия, им и в голову не пришло, что его станут расстреливать, как утку в тире.
В среду, 26 апреля, ближе к трем часам пополудни четыре человека — сам Сейлор, Джефф, Дэйв и Пенни — заканчивали ленч в ресторане «Генри» на Тулуз-стрит рядом с Бурбон-стрит. Сидя в уютном и спокойном центральном зале с темно-красными обоями и неторопливыми официантами, Джефф поймал себя на том, что все время возвращается к событиям прошлого вечера.
Из стойки перил были извлечены три пули. Казалось, что лишь Джилберта Бетьюна не взволновали растерянность прислуги и царящий вокруг хаос. И на пике этой растерянности раздался спешный звонок от Сейлора, который успел вернуться в город.
Не могут ли Джефф и Дэйв, попросил он, завтра встретиться с ним за ленчем у «Генри». Сейлор знал, что Дэйв в трауре, но, поскольку он готов был сообщить нечто очень важное, может, они оба согласятся? Когда Дэйв передал эту просьбу Джеффу, тот сначала ответил, что не может принять ее, потому что в этот же день он пригласил на ленч Пенни. Однако та дала понять, что согласна.
Так вот все и получилось. Вопрос с трауром Дэйва был разрешен в тот же вечер, когда дядя Джил пригласил молодую троицу в «Луизиану» на обед, который затянулся до позднего часа.
— Завтра делайте все, что хотите, — сказал он на прощание, — но твердо помните, что в четыре часа дня все вы должны быть в Делис-Холл. Я собираю небольшую компанию интересных людей. И готовлю сюрприз.
— Что за сюрприз, дядя Джил?
— На стене одного известного научного учреждения в Лондоне размещено высказывание, подтверждающее достижения сэра Вильяма Крукса; оно звучит как каламбур «Ubi Crookes, ibi lux». Когда сэр Вильям серьезно увлекся спиритизмом, некий юморист предложил перефразировать остроту в «Ubi Crookes, ibi spooks».[14] Я тоже питаю надежды, что мне удастся пролить хоть немного света на эту историю.
— И вот еще что, — предупредил Дэйв, — когда мы завтра встретимся с Сейлором, ни слова о том, что золото найдено. Я рассказал только Пенни, но дальше — никуда, пока я не соображу, что делать. Договорились, Джефф?
— Договорились. А то, что с дорожки кто-то стрелял в тебя, нам тоже придется скрывать?
— Скорее всего, скрыть не получится. Пока еще удается держать газеты в неведении. О том типе, который в воскресенье напал на меня и врезал по башке, не появилось ни слова. Но вот выстрелы, которые все слышали, — это уже совсем другое дело.
Так оно и оказалось. Скупое упоминание об этой стрельбе, пусть даже без уточнений, но с намеком на сенсацию, появилось в прессе во вторник утром. Сейлор, встретивший своих гостей в ресторане «Генри», хранил на лице выражение большой тайны и многозначительности, напоминая балканского дипломата на секретных переговорах.
