Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек
– Потому что она его кузина, – ответил Эмберли.
– О! – воскликнул сержант. – Потому, что она его кузина. Конечно, это объясняет все, не так ли мистер Эмберли?
– Должно бы, – сказал Эмберли, – если вы можете сказать, сколько будет два да два.
Сержант все еще пытался решить эту простую задачку, когда машина остановилась у отделения полиции. Мистер Эмберли высадил сержанта и поехал в гостиницу.
Светловолосая хозяйка встретила его утешительной новостью: бедняжка отогрелась и сейчас пьет горячий бульон. Если он хочет, то может подняться к ней наверх.
Ширли, закутанная в халат хозяйки и несколько шалей, сидела на полу перед камином, пила бульон и сушила короткие кудрявые волосы. Она узнала его решительный стук в дверь и смущенно сказала:
– Войдите.
Мистер Эмберли вошел и закрыл за собой дверь. Подойдя к камину, он остановился, глядя на Ширли с улыбкой.
– Итак, мисс Ширли Браун, – сказал он, – я застал вас в неловком положении, не так ли?
Она улыбнулась, но пожала плечом.
– Пожалуйста, не надо! – сказала она, бросив на него быстрый взгляд. – Я, должно быть, выгляжу ужасно. Не хотите ли присесть? Я вас.. еще не поблагодарила.
Он сел в обитое плюшем кресло, на которое она указала.
– О нет, уже поблагодарили. Ваши манеры значительно улучшились. Вы поблагодарили меня сразу же.
– Да? – улыбнулась она. – Я не помню. Я… когда я услышала, как подплывает лодка, то почувствовала, что это вы. Полицейский рассказал вам, что случилось?
– Такер? О, нет, он представления не имел. Приношу извинения за то, что приставил к вам такого бесполезного стража. Мне помогла интуиция. Кстати, Билл выпрыгнул из кухни через окно. Я оставил его на попечение Такера.
– Как хорошо, что вы о нем позаботились, – сказала Ширли, смущаясь еще больше.
– Я хороший, – сказал Эмберли беззастенчиво.
Она засмеялась и покраснела:
– Да, я… я знаю.
– Не хочу вам надоедать, – сказал он, – но есть один вопрос, который меня очень беспокоит: что вы сделали с вашей половиной?
Она вздрогнула и удивленно посмотрела на него:
– Моей… моей половиной?
– Не хотите ли вы сказать, что она была при вас?
– Нет, – сказала она, оцепенев от удивления.
– Так куда же вы ее дели? Оставили ее где-то или забыли, как, между прочим, забыли и свой пистолет на столе в кухне? Попытайтесь вспомнить. Это очень важно. Ваш похититель знал, что она у вас. Филисити все выболтала, черт ее возьми. Поэтому-то он и хотел от вас избавиться.
– Филисити? – эхом повторила Ширли. – Откуда она могла знать?
– Она не знала, но вспомнила, что дядя позабыл книгу, и она была у вас в руках в тот день, когда он взял ее у Фонтейна.
Ширли подняла руки и убрала волосы с лица.
– Не могу сообразить, откуда вы узнали о книге. Кто вам мог сказать?
– Никто мне ничего не рассказывал. Вы должны отдать должное моей сообразительности, дорогая. Грейторн дважды подвергался налету из-за этой книги. И, естественно, я сразу понял, что именно книгу Коллинз выбрал в качестве тайника. Только в книге ничего не было. Из-за вашего абсурдного упрямства я был в полном замешательстве и не знал, где вторая половина. Только сегодня я узнал, что дядя на каких-то десять минут оставлял книгу в «Голове кабана». Где она была?
Как загипнотизированная она ответила:
– Засунута в корешок книги. Я обнаружила это случайно. Но что толку? Коллинз умер, а вторая половина была у него. Теперь все бесполезно.
– Напротив, – сказал Эмберли. – Та половина, что вы нашли, принадлежала Коллинзу.
– Да, я знаю, но он нашел и половину, принадлежавшую Даусону.
– Вот здесь я вам возражу, – сказал Эмберли. – Он не нашел ее. Половину Даусона нашел я.
– Вы? – изумилась она. – Вы нашли ее? Но… Откуда вы знали о ее существовании? Где вы ее нашли?
Он улыбнулся:
– Я извлек ее из ящика одного комода. Не догадываетесь какого?
Она отрицательно покачала головой:
– Я думала, что ее взял Коллинз. Никогда бы не подумала на вас. Вы знали, где она находилась?
– Нет, но я следил за вами из холла, когда вы первый раз выдвинули ящик. Затем вас спугнул Коллинз, и вы отошли, а я обследовал ящик. Половина завещания, которая принадлежала Даусону, была в нем. Это подтвердило все мои подозрения.
– Где же вы прятались? – спросила она. – Я ни разу вас не заметила. Все это кажется неправдоподобным. Я была уверена, что Коллинз вернулся к комоду до того, как я снова прокралась к нему.
– Я стоял за шторами в проходе. Когда вы с Коллинзом прошли по коридору, я, по соображениям стратегии, проскользнул в ближайшую спальню. Все очень просто.
Она удивленно смотрела на него.
– Вот как? Но как вы узнали, кто я? Леди Мэтьюс тогда еще меня не видела, поэтому не думаю, что она могла вам сказать обо мне.
Ее слова заинтересовали его.
– Тетя Марион? Вы хотите сказать, что она знала?
Ширли кивнула.
– Факт остается фактом, вы доверяли ей больше, чем мне, – сказал он разочарованно.
Ей почему-то очень захотелось опровергнуть его обвинение.
– Нет, совсем нет! Она узнала меня, как только увидела. Но сказала мне об этом только сегодня, когда я… попросила ее помочь мне увидеться с вами. Знаете, я очень похожа на отца, поэтому она меня и узнала.
– Вот так? – Эмберли фыркнул. – Какая же проницательная тетя Марион. Мои же подозрения возникли, когда я увидел портрет, висящий в коридоре особняка. Очень сильное сходство. Но из всего нашего разговора я так и не понял, что вы сделали со своей половиной?
– Я вложила ее в конверт и по почте отправила леди Мэтьюс перед тем, как сегодня днем отправиться в коттедж, – сказала Ширли. – Я ничего другого не могла придумать.
– Благодарите за это Господа! – сказал Эмберли. – Это единственный разумный поступок из тех, что вы совершили до сих пор. – Он взглянул на часы. – А сейчас, дорогая, в любой момент сюда может явиться мой друг сержант Габбинс, который хочет получить от вас «подробное изложение обстоятельств дела»… и так далее. Но до его прихода я хочу вам задать один вопрос и получить ясный ответ. Вы выйдите за меня замуж?
Какой-то момент она не могла уяснить смысл сказанного. Она смотрела на него в полном недоумении и только произнесла:
– Но я вам не нравлюсь?
– Бывают моменты, – сказал мистер Эмберли, – когда я с большим желанием вытряс бы из вас душу.
Она не сдержалась и рассмеялась:
– О, вы невозможны! Как вы можете желать жениться на мне?
