Артур Дойл - Архив Шерлока Холмса. Сыскная полиция (сборник)
— Думаю, что смогу, Стэкхерст. Идемте со мной! И вы тоже, инспектор. Посмотрим, можем ли мы найти убийцу.
Поручив лежащего без сознания Мэрдока заботам экономки, мы втроем отправились к смертельной лагуне. На гальке лежал небольшой ворох одежды и полотенец, оставленный пострадавшим. Я медленно подошел к кромке воды. Мои спутники гуськом следовали за мной. Большая часть озерца была мелкой, но под утесом, там, где берег чуть уходил вниз, глубина его составляла футов пять-шесть. Разумеется, тот, кто хотел здесь искупаться, шел именно к этому месту, тем более что вода в этом естественном зеленом бассейне была кристально чистой. Над этим местом из основания утеса торчали несколько камней, образуя своего рода карниз, по нему я и пошел, внимательно всматриваясь в воду внизу. Когда я оказался точно над самым глубоким и спокойным местом лагуны, мои глаза заметили то, что искали, и я восторженно вскричал:
— Вот она! Цианея! Львиная грива!
Странный объект, на который я указал, в самом деле был похож на спутанную гриву льва. Он лежал под водой на плоском камне, примерно на глубине трех футов, колышущееся, подрагивающее, волосистое существо с серебряными прожилками в желтых прядях. Оно медленно пульсировало, то расширяясь, то сокращаясь.
— Она уже натворила достаточно зла. Она не должна больше жить! — воскликнул я. — Помогите, Стэкхерст! Покончим с убийцей навсегда.
Прямо над каменным карнизом нависал большой валун. Мы стали его раскачивать и подталкивать, пока глыба не обрушилась в воду с оглушительным всплеском. Когда волны разгладились, мы увидели, что она попала прямо на плоский камень под водой, и виднеющийся из-под нее покачивающийся краешек желтой пряди указывал на то, что наша жертва оказалась под ним. Густое, маслянистое, похожее на пену вещество распространялось вокруг этого места и медленно поднималось на поверхность.
— Какая гадость! — поморщился инспектор. — Что это, мистер Холмс? Я родился и вырос в этих местах, но ничего подобного не видел. В Суссексе таких штук не водится.
— К счастью для Суссекса, — заметил я. — Может быть, ее сюда занесло со штормом, когда ветер дул с юго-запада. Давайте вернемся ко мне, и я прочитаю вам воспоминания человека, которому пришлось пережить встречу с этой грозой морей.
Вернувшись в мой кабинет, мы увидели, что Мэрдоку стало намного лучше. Он уже мог сидеть, но еще плохо соображал и время от времени корчился от приступов боли. Как ему с трудом удалось объяснить, он не понимает, что с ним случилось, помнит только, что, когда купался, внезапно почувствовал страшную пронизывающую все тело боль, и ему потребовалось собрать в кулак всю силу духа, чтобы выйти на берег.
— Вот книга, — сказал я, беря в руки томик, найденный на чердаке, — которая помогла понять то, что могло навсегда остаться под покровом тайны. Это «Встречи на суше и на море» знаменитого натуралиста Джона Джорджа Вуда. Сам Вуд чуть не погиб после знакомства с этим мерзким существом, так что он хорошо знал, о чем писал. Полное научное название этого злодея Cyanea capillata, и его нападение может быть так же опасно для жизни и намного болезненнее, чем укус кобры. Позвольте, я быстро прочитаю следующий отрывок: «Если купальщик заметит рядом с собой бесформенную округлую массу темно-желтых нитей и перепонок, по виду напоминающую очень большой клок, вырванный из львиной гривы и перемешанный с лентами папиросной бумаги, ему следует вести себя очень внимательно, поскольку это страшное жалящее существо Cyanea capillata». Как видите, описание полностью совпадает с нашим новым жутким знакомым. Далее он описывает, как сам столкнулся с этой тварью, когда плавал недалеко от побережья Кента. Он обнаружил, что существо это окружает себя почти невидимыми нитями длиной до пятидесяти футов, и любой, кто попадает внутрь этой окружности, подвергается смертельной опасности. Вуд находился на расстоянии от существа, и то чуть не погиб. «Многочисленные нити оставили алые полосы на коже, которые при внимательном изучении оказались крошечными пятнышками или воспаленными бугорками, и каждый из них болел так, словно в этом месте раскаленная игла проходила через нерв». И местная боль, добавляет он, была наименьшей частью мучений, которые ему пришлось пережить. «Грудь пронзала такая невыносимая острая боль, что я падал, словно пронзенный пулей. Пульс пропадал, после чего я ощущал шесть или семь ударов сердца, таких мощных, словно оно хотело вырваться из грудной клетки». Эта встреча чуть не стоила ему жизни, хоть и произошла посреди открытого неспокойного океана, а не в маленьком бассейне с тихой прохладной водой. Он говорит, что потом не мог себя узнать в зеркале, так побелело, сморщилось и высохло его лицо. Он залпом выпил бутылку бренди, и, похоже, именно это спасло ему жизнь. Вот книга, инспектор, я отдаю ее вам. Она содержит полное описание трагедии, которая случилась с несчастным Макферсоном.
— И снимает подозрения с меня, — слабо улыбнулся Ян Мэрдок. — Я не в обиде на вас, инспектор, и на вас, мистер Холмс. Ваши подозрения были вполне обоснованы. Надо полагать, мой арест уже готовился, когда я сумел доказать свою невиновность, едва не разделив участь своего бедного друга.
— Нет, мистер Мэрдок. Я уже напал на след, и, если бы вышел из дома чуть раньше, как и намеревался, вам бы не пришлось пройти через такое ужасное испытание. — Но как вы об этом узнали, мистер Холмс?
— Я — всеядный читатель с удивительно цепкой к мелочам памятью. Это выражение «львиная грива» не выходило у меня их головы. Я точно знал, что встречал его когда-то в неожиданном контексте. Вы сами видели, что оно достаточно точно описывает внешний вид этого существа. Несомненно, оно плавало на поверхности воды, когда Макферсон увидел его, и на пороге смерти он не нашел других слов, чтобы предупредить нас о твари, которая убила его.
— В таком случае, — сказал Мэрдок, с трудом поднимаясь с дивана, — я могу считать себя полностью оправданным. Мне, пожалуй, надо тоже кое что вам объяснить, ведь я знаю, в какую сторону двигалось ваше расследование. Я действительно любил эту леди, но с того дня, когда она предпочла мне моего друга Макферсона, у меня осталось лишь одно желание: помочь ей стать счастливой. У меня хватило силы воли отойти в сторону и стать их посредником и помощником. Я часто передавал им записки и именно потому, что я знал их тайну, и потому, что мисс Беллами была так дорога мне, я поспешил рассказать ей о смерти своего друга, чтобы никто не опередил меня и не сделал этого в какой-нибудь грубой форме, что доставило бы ей огромное страдание. Она не стала рассказывать вам, сэр, о наших отношениях, боясь, что вы не одобрите их и что я мог от этого пострадать. Теперь, с вашего разрешения, я попытаюсь дойти да «Гэйблз», потому что, думаю, мне нужно хорошенько отлежаться.
