Валерий Смирнов - Ловушка для профессионала
Саша этого не сделал, на что я и рассчитывал. Потому что я тоже кое-что умею, а после нашего визита в этот загородный кабак «Баркас», он до сих пор никак не откроется. Переучет мы с Сашей и Астрономом там навели очень тщательно, даже Рябов не может упрекнуть меня в том, что в этом кабаке остался в живых хоть один рэкетир. Или сотрудник фирмы «Ромашка», как кому нравится. Вряд ли «Ромашка», собравшаяся в «Баркасе» для экстренного совещания, ожидала, что именно Саша с помощью гранатомета поставит финальную точку в бурных ночных дебатах.
Как ни странно, Рябов узнал о побоище в «Баркасе» вовсе не от меня, и тем более — не от Саши. Поэтому Сережа объявил водителю строгий выговор. По-видимому, Саше пришлось сильно постараться, чтобы Рябов снял с него наложенное взыскание.
— Ты где был? — на всякий случай спрашиваю Сашу, хотя прекрасно понимаю, какую фразу он сейчас произнесет.
— Тебя Рябов ждет, — подтвердил мое предположение водитель, повернув ключ в замке зажигания.
Я прикурил сигарету и окончательно решил, что после такого ответа Рябов вряд ли имеет моральное право называть Сашу моим любимчиком.
Рябов расположился за моим письменным столом и с наслаждением потягивал кофе.
— Сережа, — широко раскрываю глаза при виде такого безобразия, — ты стал наркоманом? Яд пьешь. Не удивлюсь, если курить уже начал.
— С тобой и такое возможно, — заметил Рябов. — Когда ты начал подозревать Ляхова?
— После тебя, — отрезал я. — И перед командировкой Саши в столицу нашей бывшей родины.
— Он доложил?
— Нет. Саша молчит, как советский резидент в гестаповском кабинете. Реабилитируется в твоих глазах.
По лицу Сережи скользнула тень сомнения.
— Ладно. Я тебе почему-то верю.
— Как, ты мне веришь? Ты же всегда говорил, что получаешь деньги только за то, что никому никогда не веришь. Отчего же такое исключение?
— Давай говорить по делу, — внезапно предложил Рябов. — Я устал. А работы, чувствую, прибавится.
— Давай, — охотно согласился я и чуть было не добавил фразу насчет боевого поста в сортире с копьем в руке.
— Так когда все-таки…
— Сережа, ты сам догадался когда. Во время нашей первой встречи. А капканчик вот какой. Картина Минаса Аветисяна «Портрет старика». И Ляхов влетел в него.
— Расскажи подробнее.
— Чувствую, что сегодня ты ответишь мне взаимностью. Ляхов сказал, что Маркушевский продал ему этот портрет. Врет Ляхов. Петр Ефимович ни за что бы не продал работу Аветисяна. Вовсе не потому, что сперва пожар в мастерской, а затем землетрясение в Спитаке уничтожили почти все наследие этого незаурядного художника. Картину я подарил Маркушевскому к годовщине его серебряной свадьбы. Во время нашей последней встречи старик сказал, что она является для него как бы лучшей памятью о счастливых годах с покойной женой. Потом вдруг портрет оказывается у Ляхова, а сам Маркушевский становится покойником. Думаю, что его лихо обрабатывали перед смертью. Иначе, наверное, Маркушевский бы погиб в автокатастрофе, а не от зверского избиения во время ограбления.
Маркушевский нужен был не только для получения информации, но и как прямой вход к нам. Его грохнули, чтобы он не смог сказать мне — никакого Ляхова не знаю. Однако Ляхов прекрасно понимал, что ссылка на покойника вызовет лишь подозрения. Поэтому он подключил Тенгиза. С Тэнго мы тоже разберемся. Он, наверное, у этого деятеля экспертом подрабатывает. Что их связало — мне пока неясно. Знаю только одно, кроме Ляхова, смерть Маркушевского никому не нужна.
— Ты можешь доказать такой факт?
— Сережа, ты видимо переобщался со своими дружка-ми-ментами. Мне ничего доказывать не нужно. Я просто выводы делаю. Кроме того, Ляхов — коллекционер липовый, по верхам плавает, не больше. Интересно, зачем ему потребовалась такая многоходовая комбинация?
— Многоходовая? — удивился Рябов. — Я не в курсе.
— Сережа, я тоже не в курсе всех твоих дел. Но смотри, что получается. Фридриху срочно понадобился янтарь, Тенгизу — японский фаянс. Тенгиз выдает мне клиента для бартера, естественно, с соблюдением своих интересов. Понимаешь?
— Ты же всегда говорил, что сделки полностью лежат на тебе. Зато их безопасность… Я стал подозревать Тенгиза после того, как КГБ его под колпак взял. Ладно. Что дальше?
— Дальше все проще пареной репы. Я позвонил Тенгизу, а он, между прочим, поведал, что Ляхова много лет знает. И тот по-прежнему красавец. А ты мне говорил, что этому деятелю не так давно морду перекраивали. Тогда я понял: Ляхов меня пытается подставить. И еще догадался — он такой же Ляхов, как ты — папа римский. Сережа, скажи, как его зовут?
— Подожди, — попросил Сережа, задумался, а потом сказал: — Значит, они хотели, чтобы янтарь пошел в Германию именно через тебя. И возможно засветить эту операцию, чтобы не было сомнений — мы занимаемся контрабандой произведений искусства. Знаешь, что я тебе скажу в таком случае. Твой партнер германский — «красный носок». Удивляешься?
— Я уже ничему не удивляюсь. Если Тэнго решился подставить меня, отчего Фридриху не помогать «штази»? Не зря Ляхов говорил, что трудился в одном из силовых министерств. Наверняка ему есть кого за границей за кадычок подержать. И в Германии, и в Грузии.
— Тут ты не совсем… Словом, ни в каком силовом министерстве он не работал. Тенгиза заставили вовсе не потому, что… Ты думаешь, они его Шагалом шантажировали? Нет. Ту историю доказать невозможно. А сын Тенгиза в Москве давно. На сыне он и сломался. Хорошо, что у меня детей нет.
Я почему-то подумал: пусть у меня сын есть, однако хрен кто меня на нем сломит, все равно как и на драгоценной жене. Такая семейная жизнь, как у меня, имеет ряд преимуществ — в критической ситуации поймать меня из-за чрезмерной любви к домашним не сможет никто.
— Сережа, по-моему, сейчас твоя очередь что-то поведать.
— Отпечатки пальцев Ляхова у меня были. Связи кое-какие, сам понимаешь. Пригодились наши контакты с госбезопасностью. Саша немного поработал в Москве, потом я подключился. Словом… Ляхов не из КГБ, как это тебе до сих пор кажется. Он — партийный работник.
— Неужели кто-то из этих ребят перекроил свою морду, чтобы делать очередную Великую социалистическую революцию? Он, наверное, не ниже, чем из бывшего ЦК, морда всем известна.
— Самое смешное… Да, он работал в аппарате ЦК КПСС. В группе парттехники. Техника у партии была еще лучше, чем у нашей фирмы. Знаешь, чем они занимались?
— Экспорт революции?
— Это тоже. У них была целая мастерская по изготовлению фальшивых документов. Я тебе даже кое-что в подарок привез. По-видимому, наша партия не во всем КГБ доверяла, если в главном корпусе ЦК такую работу вели. Руководил этой группой некий Осенев. Когда его взяли, так только дома нашли килограмма три печатей и пустых бланков. У этой группы были практически все печати, штемпели, бланки любой страны мира, образцы бумаги, краски. Техника такая… Фальшивомонетчики до сих пор мечтать не могут. С размахом работали. Да, Осенева взяли, а его заместителя до сих пор найти не могут. Анатолия Павловича Покровского. У Анатолия Павловича, не сомневаюсь, одних паспортов — пару дюжин. В том числе и на фамилию Ляхов.
