Джон Карр - Смерть в пяти коробках
Первое. Контору Дрейка, Роджерса и Дрейка ограбили не позавчера в четверть первого ночи, а гораздо раньше.
Второе. Там орудовал человек, у которого имелся ключ от сейфа.
Третье. Грабителю было известно, что Феликс Хей отдал адвокатам на хранение некие ценные вещи. Он знал, о каких вещах идет речь и где их искать.
Уже от одного этого я почувствовал, как мозги у меня плавятся. Пойдем дальше. Предположим, что и в остальном Фергюсон не соврал. Что же получается, друзья мои? Если к четверти первого адвокатскую контору уже ограбили, значит, неизвестная личность не уносила оттуда наручные часы, будильник и все остальное. Улики были украдены задолго до четверти первого. Злоумышленник заранее отнес их на Грейт-Рассел-стрит и рассовал по карманам отравленных. Убийце было крайне важно, чтобы предметы, уличавшие гостей Хея, оказались у них в карманах. Но он не мог подбросить улики до тех пор, пока они не потеряют сознание, а гости находились в сознании до без десяти двенадцать. Значит…
Убийца подбросил улики тогда же, когда заколол Хея зонтиком, то есть между без десяти двенадцать и полночью. Сделав свое черное дело, он наведался в «Грейз Инн», забрался в уже ограбленную контору и убедился, что ничего не упустил.
А потом… потом пошел домой.
Все кусочки головоломки встали на свои места! Фергюсон недвусмысленно указывает: в квартире Хея, кроме него, находился еще один посторонний, который прятался в платяном шкафу. Мы удивимся, узнав, кто это был. Неизвестная личность влезает в контору Дрейка, Роджерса и Дрейка, проводит там две минуты и удирает домой… Каким образом становится понятно, что незнакомец уходит домой? Давайте перечитаем записку.
Убедившись, что убийца ушел, и осмотрев контору, Фергюсон возвращается на Грейт-Рассел-стрит. Вот что он пишет:
«Проклятая задняя дверь, через которую мы вышли, оказалась запертой на засов изнутри… Этого я не ожидал… я ничего не понял».
Если убийцей был один из гостей, почему запертая дверь так удивила Фергюсона? Гость-убийца, вернувшись, естественно, запер за собой дверь… Нет, друзья мои. Фергюсон удивился, так как знал, что «личность», сделав свое дело, отряхнула руки и удалилась восвояси.
Вот тут наша прекрасная версия терпит полный крах. Мы пятимся назад, к самому началу. Задняя дверь на засове, за парадной дверью наблюдают. Какая еще посторонняя личность? Однако я сохранял спокойствие. И даже одно время считал убийцей или сообщницей Маршу Блайстоун…
— Это уж слишком! — возмутился Сандерс.
— Неужели вы и правда думали, что я?.. — спросила Марша.
— Хо-хо! — замогильным голосом отозвался Г. М. — Еще как думал! Я ведь уже говорил вам: вы упорнее и увлеченнее всех вставляли правосудию палки в колеса в ходе всего расследования. Вы никогда не говорили правды, если можно было солгать. Вы утащили записку Фергюсона из-под самого моего носа, а вернули, лишь убедившись, что в ней не содержится ничего опасного. Но мне как-то не верилось, чтобы у вас имелся ключ от сейфа конторы «Дрейк, Роджерс и Дрейк»! А еще мне не верилось, что вы способны украсть ценные бумаги, принадлежащие Хею. Я наблюдал за вами, когда мы вломились в дом к миссис Синклер. Взломщица из вас никудышная, как и сообщница. Так что на роль убийцы вы не годились.
Отсеяв лишнее, я оставил в списке лишь подозреваемых, способных взломать дверь или сейф… — Г. М. широко улыбнулся и прочувствованно продолжил: — Милая старушка Джудит Адамс! Денни Блайстоун рассказал мне о ней и ее книжке, и тут до меня наконец дошло. Книжка никакая не улика. С ее помощью Феликс Хей затеял свой самый дурацкий розыгрыш. Скверный вышел анекдот. Представляю, как потешался Хей над занудным стилем книги о драконах, как порадовала его тяга мисс Адамс к иностранным языкам — о данной склонности ученой старушки нам сообщил еще Тимоти Риордан… О господи! — Г. М. зловеще поднял палец. — Возьмем, к примеру, тебя, Денни… Кто такой, по-твоему, дракон?
За Блайстоуна ответил Шуман:
— Я могу ответить, сэр Генри. «Дракон» происходит от латинского «драко», то есть «ручная змея»…
— Ручная змея! — зарокотал Г. М. — Конечно! Ручная змея. А теперь послушайте… — Он взял книгу. — Послушайте, что пишет старушка Джудит:
«Для древних римлян «драко» был вовсе не огнедышащим чудовищем христианских легенд. Они называли так ручных змей, которые в богатых семействах выполняли роль домашних животных — среди них попадались и ядовитые. Того же корня и английское слово «дрейк», то есть «селезень». Примечательно, однако, что в испанском языке латинское «драко» трансформировалось в «эль драко». Такое прозвище в елизаветинские времена было дано, после его набегов, сэру Фрэнсису Дрейку».
— Ба! Вот оно. Феликс Хей не мог пропустить такую замечательную шутку. Ручная змея, селезень — и даже прямое упоминание знаменитого однофамильца! Я почти слышу, как он хихикал, перечитывая книгу. Боюсь, особой чуткостью он не отличался — был несколько толстокож, из-за чего и погиб. Эль Драко, Дрейк…
— Я, кажется, говорил вам, — перебил его Шуман, — что мой помощник Эль-Хаким наполовину испанец. Вчера сержант не мог понять, почему Эль-Хаким так веселится, слушая, как он обсуждает книгу по телефону. Хей часто называл Чарлза Дрейка Эль Драко.
— Угу, — буркнул Г. М. — И такие важные сведения вы сообщили нам только от страха… Ну да ладно! Вернемся к доказательствам. Я попросил Мастерса проверить, чем занимались в день убийства Хея миссис Синклер, Денни Блайстоун и Бернард Шуман. Я был совершенно уверен, что атропин попал в кубики льда между шестью — когда Дрейк приходил сюда — и двадцатью минутами седьмого. Мог ли кто-либо из вечерних гостей отравить лед? Более того, мог ли кто-либо из них взломать контору Дрейка, Роджерса и Дрейка?
Нет.
Сержант Поллард выяснил, как провела позавчерашний день миссис Синклер — вплоть до одиннадцати часов, когда она пришла сюда в компании Денни Блайстоуна. С его передвижениями тоже было все более или менее ясно. То же самое касается и Шумана. Шуман провел весь день, до самого вечера, когда уже поздно было что-либо предпринимать, в обществе таких безупречных свидетелей, как лорд и леди Тарнли. Они подтвердили его показания. Значит, ни один из троих не мог совершить убийство и кражу со взломом. Никто из них даже не приближался к конторе Дрейка.
Но кто приходил сюда, к Хею, в шесть часов? Чарлз Дрейк, и только Дрейк. Кто мог незаметно подлить в воду атропин, пока Хей переодевался в спальне? Дрейк. Кто долго торчал на кухне? Дрейк. Кому были известны все подробности предстоящей вечеринки: когда она начнется, кто приглашен? Дрейку.
