Джорджетта Хейер - Предательский кинжал
— Паула утихомирит ее, — безразлично сказал он.
— Не сомневаюсь, но я недостаточно хорошо себя чувствую, чтобы присутствовать при их милой беседе. Давай сразу договоримся, Стивен, если предстоят какие-то тихие игры, я отправлюсь спать с головной болью!
— Их не будет. Я хозяин в этом доме, пусть ненадолго, но сегодня во всяком случае.
— Я извиняю твое извращенное чувство юмора, но мне хотелось бы, чтобы ты не говорил так!
Он засмеялся и распахнул дверь в библиотеку.
— Входи. Я пошлю за чаем.
— Ты считаешь, что так можно? Это будет невежливо.
— Кому какое дело?
— Тебе никакого, это я знаю. Да и мне уже все равно.
Он позвонил, посматривая на нее с непонятным выражением на лице.
— Не можешь смириться с этим, Матильда?
— Нет, если предстоит еще что-нибудь. Можно только позавидовать Мод. Все это — сплошной ад. Что полицейский сказал тебе?
Он пожал плечами.
— Что я и ожидал. Думаю, он пришел ко мне после вдохновляющей беседы со Старри.
— Как мне не нравится Старри! — сказала Матильда.
— Да, мне тоже. Если я выйду живым из этой переделки, я уволю его. Вчера я застал его за тем, что он подслушивал, когда дядя Нат разносил пьесу Ройдона. Старри этого так не оставит.
— Всегда думала, он из тех, кто в состоянии всадить нож в…
Она поперхнулась, краска залила ей лицо.
— Продолжай! — поддержал он. — Почему ты остановилась?
Она покачала головой.
— Не могу. Слишком мрачно. Думаю, Старри переврал слова Ната при пересказе.
— Зачем ему перевирать? Дядя же говорил, что он не потерпит меня в своем доме.
— Мы все знаем, что это не так.
— Попробуй расскажи это инспектору Хемингею. Думаю, я влип, Матильда.
С внезапной безрассудной яростью она произнесла:
— Это тебе наказание за то, что ты такой упрямый, проклятый дурак! Какого черта ты ссоришься со всеми подряд?
Он не ответил, потому что в этот момент на звонок вошел лакей. Стивен отдал краткие приказания относительно чая и минуту или две после его ухода молча смотрел на огонь.
— Извини! — сказала Матильда, она удивилась, почувствовав, что дрожит. — Я не хотела.
Он коротко рассмеялся, как если бы думал, что ее слова не имеют значения.
— Ты думаешь, это сделал я, Матильда?
Она достала сигарету из портсигара и зажгла ее.
— Нет, несмотря на все улики, указывающие на тебя.
— Спасибо. Думаю, в своем мнении ты практически одинока.
— Есть еще один человек, он знает, что ты этого не делал.
— Очень разумно, — одобрил он. — Тебя когда-нибудь подозревала полиция? Очень нервирующая ситуация.
— Думаю, мы все под наблюдением.
— Не ты, девочка, ты не входишь в число подозреваемых.
Она решила, что ее сигарета по вкусу напоминает сено, и бросила ее в огонь.
— Стивен, ты не можешь смириться. Ты говоришь так, будто за дверью стоит "Черная Мария",[10] но я продолжаю считать, что у полиции недостаточно улик даже для того, чтобы задержать тебя.
— Надеюсь, ты права. Вскользь могу добавить, что если бы я хотел убить кого-нибудь, я начал бы с Джо.
— Допускаю, что он иногда невыносим. Грустно, что слишком большая любовь может вызывать самое дурное в обычном человеке. Приходишь к выводу, что это он во всем виноват. Отвратительные результаты добрых намерений! Если бы не Джозеф, не думаю, чтобы Нат написал завещание, и уверена, он никогда не организовал бы этого праздника. Если бы не он, Валерия не узнала бы, что ты — наследник, а Ройдон не сводил бы Ната с ума чтением своей пьесы. Незначительные обстоятельства, их поразительный результат нельзя было предвидеть. И все они, по жестокому капризу судьбы, объединились против тебя! Достаточно, чтобы сделаться циником! Но у них еще недостаточно фактов против тебя, Стивен!
Как это ни странно, Хемингей тоже пришел к подобному заключению, хотя и не разделял слепой веры Матильды в Стивена. В кратком разговоре с инспектором Стивен держался настороженно, и хотя Хемингей понимал, что это вполне объяснимо, это не расположило его в пользу Стивена. Стивен был сдержан, взвешивал каждый вопрос, прежде чем ответить на него. Инспектор, который неплохо разбирался в людях, считал его исключительно хладнокровным человеком и был склонен считать, что из всего плохо подобранного общества, собравшегося в Лексхэме, он более всех был способен совершить убийство. Но, несмотря на свое постыдное, по мнению его начальства, пристрастие к наиболее причудливым аспектам психологии, инспектор был слишком хорошим следователем, чтобы позволить своим теориям увести себя в сторону. Он мог — и делал это довольно часто — говорить легкомысленно, высказывая суждения, которые полностью не подтверждались фактами, отдаваться полету фантазии, но тот, кто поспешно заключил бы, что своей нынешней должностью он обязан просто везению, а не своим основательным достоинствам, скоро бы обнаружил, что в этом случае первое впечатление более, чем обычно, обманчиво.
Он был очень недоволен показаниями Стивена; он не доверял лакею; и, несмотря на то, что был не в состоянии что-нибудь доказать, все еще подозревал союз между этими двумя. Держа это в уме, он уже отправил отпечатки пальцев Форда в Лондон и выяснил у него адреса и фамилии двух его предыдущих хозяев. Форд сообщил ему их с такой готовностью, что едва ли было вероятно, что эта линия расследования будет плодотворной, но инспектор был не такой человек, чтобы что-нибудь упустить.
Форд утверждал, что в предыдущий день он запер все окна в комнате Натаниеля на задвижку. Он добавил, что делал это ежедневно. Покойный мистер Хериард не придерживался распространенного мнения о полезном действии ночного воздуха. Это подтвердил Старри, который сообщил, что он не может отчитываться за действия лакея или одной из горничных, но сам он взял себе за правило зимой закрывать все окна в гостиной точно в пять часов вечера.
— Так распорядился покойный мистер Хериард, — сказал он.
Хемингей принял это утверждение к сведению, но учитывая при этом две возможности. Если лакей был сообщником Стивена, на его показания нельзя полагаться; если нет, Стивен, который вышел из гостиной раньше Натаниеля, мог незаметно подняться в комнату своего дяди и открыть одно из окон.
Инспектор уже убедился, что добраться до окна без лестницы невозможно. Осталось выяснить, есть ли в усадьбе лестница.
Он приказал сержанту заняться этим, и к тому времени, как он закончил разговор со Стивеном, Вер был готов сообщить ему о результатах расследования.
— В доме нет ничего похожего, сэр, только пара стремянок для горничных, но они слишком коротки и не достанут. Потом я облазил весь двор, как вы сказали, и нашел еще одну.
