Марсель Аллен - Фантомас и пустой гроб
Из своего ковша Фантомас мог наблюдать торжественную церемонию, которая разворачивалась прямо у него перед глазами. На мачтах «Роттердама», громада которого господствовала над портом, зажглись разноцветные огни. С одной из мачт яркий луч прожектора прорезал наступившие сумерки и высветил палубу, где был установлен белый гроб и выстроился весь офицерский состав броненосца. Одетые в парадные мундиры с золотым шитьем, офицеры производили весьма торжественное впечатление. Затем гроб был водружен на носилки, задрапированные белым с серебряным шитьем покрывалом, и шестеро дюжих носильщиков, также одетых в парадные мундиры, осторожно понесли его на паровой катер, причаливший к борту военного корабля. Высокий человек в черном рединготе — протестантский пастор — с открытой книгой в руке следовал за носилками и, судя по всему, читал молитвы. Когда гроб был установлен на катере, туда же перешли, кроме пастора, адмирал ван Рюйтер и несколько офицеров почетного караула. Катер отвалил от борта броненосца и направился к берегу.
Фантомас обратил внимание на то, с каким видимым усилием носильщики приподнимали и несли гроб. «С чего это они так напрягаются? — подумал бандит. — Гроб-то пустой… Однако мне пора подумать о том, как выбраться из этого проклятого ковша!»
12. СОДЕРЖИМОЕ ПУСТОГО ГРОБА
В обширном зале с высокими сводами, голыми стенами и мраморным полом царило глубокое молчание. Посредине зала на гранитном постаменте стоял, гроб Елены Мейенбургской. В воздухе носился слабый запах ладана. Сквозь витражные стекла высоких готических окон проникал слабый свет луны. Час назад здесь закончилась торжественная заупокойная служба, а теперь было пусто и темно.
В дальнем конце зала тихо отворилась маленькая дверь, и мужской голос произнес:
— Ваше величество, вы можете быть спокойны. Здесь нас никто не потревожит.
Молодая женщина, красивая и элегантная, легкими шагами подошла к гробу. За ней следовал мужчина, освещая ей дорогу электрическим фонариком.
— Нет, господин Фандор, — произнесла женщина дрожащим от волнения голосом, — все-таки мы нехорошо поступаем. Нельзя смущать покой гробниц…
— Вы были бы совершенно правы, Ваше величество, если бы в гробу лежал покойник… Но повторяю еще раз: Елена Мейенбургская не умерла… Этот гроб пуст, — готов поклясться всем, что мне дорого!
Королева Вильхемина взглянула на Фандора с надеждой и сомнением. Она была очень бледна и с трудом превозмогала нервную дрожь. Осенив себя крестным знамением, она прошептала:
— Господи, прости меня, наставь на путь истинный!
Потом, обратившись к Фандору, она сказала:
— Если бы кто-нибудь увидел нас со стороны, он бы подумал, что мы разыгрываем сцену из какого-нибудь романа… Никто бы не поверил, что коронованные особы бывают вовлечены в столь фантастические приключения!
— Никто не позволит себе усомниться в благородстве души Вашего величества, — сказал Фандор. — Но позволю себе напомнить, что сейчас речь идет также о моей чести и моем достоинстве. Ведь именно я настоял на том, чтобы Ваше величество самолично убедились, что гроб Елены Мейенбургской пуст. Тем самым будет удостоверена и правдивость моего рассказа!
Королева Вильхемина пребывала в глубоком смятении с того момента, как перед ней появился Фандор, посвятивший ее в плетущиеся за ее спиной интриги. Она была вынуждена взять под подозрение своих ближайших придворных. «Но могу ли я доверять этому незнакомцу?» — время от времени спрашивала она себя, поглядывая на Фандора. Однако внутреннее чутье подсказывало ей, что перед ней честный и благородный человек.
Между тем Фандор подошел к гробу и снял с него белое покрывало. Светя себе фонариком, он стал отвинчивать винты, крепившие крышку. Королева закрыла лицо руками. Журналист слышал рядом с собой ее взволнованное дыхание. Наконец он сдвинул тяжелую крышку, но сделал это слишком резко, и она с грохотом упала на мраморный пол. В следующее мгновение журналист с громким криком отскочил от гроба. Он сделал это, несмотря на все свое самообладание, ибо увидел то, чего никак не ожидал: в гробу лежал покойник! Более того, этот покойник зашевелился и стал приподниматься! Фандор смотрел на происходящее вытаращенными глазами и вдруг закричал:
— Жюв!.. Жюв!.. Господи, да ведь это Жюв!
И действительно, это был Жюв, который нашел столь хитроумный способ скрыть свое присутствие на броненосце «Роттердам» и проделал все путешествие, лежа в гробу мнимой Елены Мейенбургской.
— Спасибо, Фандор, — сказал полицейский, — Без твоей помощи я бы не смог…
Но он резко оборвал фразу на полуслово и выскочил из гроба.
— Скорее, помоги мне! — крикнул он, подхватывая Вильхемину, которая зашаталась, потеряла сознание и в следующее мгновение рухнула бы на мраморный пол…
Вскоре после того как броненосец «Роттердам» бросил якорь на рейде Амстердама, в голландскую столицу без лишнего шума вернулся граф д'Оберкампф, он же Владимир, сын Фантомаса. Рядом с королевским дворцом ему принадлежал роскошный особняк, соответствовавший тому высокому положению, которое его хозяин занимал при дворе. И являться на прием в этот особняк не считали для себя зазорным самые высокопоставленные сановники.
Поэтому случайные прохожие ничуть не были удивлены, когда на следующее утро перед подъездом особняка остановилась карета с гербами, и сам главный камергер Ее величества, господин ван ден Хорейк, поднялся по ступеням.
Удивительно было другое: каким образом ван ден Хорейк сумел освободиться из каземата, куда его запер Фандор?
…Когда королева Вильхемина пришла в себя после обморока, вызванного появлением Жюва, восставшего из гроба, она обратилась с гневными упреками к Жерому Фандору. Но вскоре сменила гнев на милость, поняв, что появление Жюва было для журналиста такой же неожиданностью, как и для нее самой. В главном же Фандор ее не обманул: тела Елены Мейенбургской в гробу действительно не было.
Вслед за тем между королевой, Фандором и Жювом состоялся разговор, и журналист рассказал наконец о гнусном предложении, которое сделал ему главный камергер в подземелье королевского дворца. Вильхемина была сражена известием об этом новом предательстве.
— Мой главный камергер! Верный ван ден Хорейк! — повторяла она. — Этого не может быть!
— Ваше величество, — отвечал Фандор, — этот человек, должно быть, все еще находится в каземате. Вы можете сами его допросить.
— Нет, нет! Наверное, вы ошибаетесь, господин Фандор. Первейшая обязанность коронованных особ — не верить наветам на своих приближенных…
