Найо Марш - Весы Фемиды
Последняя встреча с капитаном Сайсом ее расстроила. Застав его в таком неприглядном виде средь бела дня, она испытала горькое и неожиданное разочарование. Наверное, именно этим объяснялась та непростительная резкость, с которой она позволила себе с ним разговаривать, однако, поразмышляв, она пришла к выводу, что причиной было ее искреннее беспокойство. Потому что она действительно очень за него переживала. Конечно, она отлично понимала, что капитан только притворился больным и сымитировал приступ люмбаго, а на самом деле ему просто хотелось, чтобы она к нему заезжала. Однако — чего греха таить! — этот обман ей не только не был неприятен, но, напротив, от него на душе становилось тепло. Однако у старшего инспектора Аллейна отношение к обману было совершенно другим, и это ее даже пугало. Что ж, подумала она, поворачивая к Хаммер-Фарм, в ее возрасте не пристало волноваться из-за таких пустяков. С присущим ей пиететом в отношении знати она отнесла Красавчика Аллейна, как его именовали в вечерних газетах, к тем «достойным» людям, к которым причисляла Лакландеров в отличие от таких, как она сама, Фокс, или Олифант, или даже Китти Картаретт. При мысли о ней сестра Кеттл, поджав пухлые губы, вспомнила, как неловко капитан Сайс пытался утаить довольно-таки экзотическую акварель с Китти Картаретт. Несмотря на все попытки сестры Кеттл выбросить это воспоминание из головы, оно возвращалось к ней с постоянством, достойным лучшего применения.
Она вылезла из машины и, прихватив сумку, стала обходить особняк, направляясь к домику садовника. Она глядела прямо перед собой и вздрогнула, когда неожиданно ее окликнули по имени.
— Эй, привет! Сестра Кеттл!
На террасе сидела Китти Картаретт, а перед ней стоял столик с накрытым чаем.
— Не желаете присоединиться? — позвала она.
Сестре Кеттл ужасно хотелось выпить чашечку, а главное, поквитаться с Китти Картаретт. Она приняла приглашение и подсела к столику.
— Наливайте сами и угощайтесь, — предложила Китти.
У нее был измученный вид, скрыть который не помогал даже толстый слой косметики. Сестра Кеттл коротко поинтересовалась, удалось ли Китти поспать.
— О да! — подтвердила та. — Наглоталась снотворного, но после него всегда не по себе, верно?
— Еще бы! С ним надо обращаться крайне осторожно, дорогая.
— Чего уж теперь! — раздраженно воскликнула Китти и прикурила новую сигарету от старой. Ее пальцы дрожали. Она обожглась и невольно чертыхнулась.
— Постарайтесь успокоиться! — В сестре Кеттл взял верх профессиональный долг. — Не нужно нервничать! — Решив, что Китти надо помочь выговориться, она поинтересовалась: — А как прошел ваш день?
— Как прошел? Даже не знаю, что и ответить. Утром пришлось зайти к Лакландерам. Видно, за свои грехи.
Этот ответ глубоко задел сестру Кеттл по двум причинам. Во-первых, Китти всегда отзывалась о них будто о простых лавочниках, а во-вторых, она давала понять, что те были занудами.
— В Нанспардон? — Сестра Кеттл попыталась исправить положение. — Какой чудесный старинный дом! Настоящий музей! — воскликнула она и отпила из чашки.
— Дом действительно неплох, — нехотя согласилась Китти.
Неприкрытое неуважение к Лакландерам разозлило сестру Кеттл не на шутку. Она пожалела, что согласилась выпить чаю с Китти, и, положив на тарелку взятый сандвич с огурцом, поставила свою чашку на блюдце.
— Может, вам больше нравится усадьба капитана Сайса?
Китти взглянула на нее и после долгой паузы равнодушно переспросила:
— Сайса? Что вы хотите этим сказать?
— Я подумала, что компания капитана вам больше по вкусу, чем общество Лакландеров.
— Джеффа Сайса? — рассмеялась Китти. — Этого старого выпивохи? Побойтесь Бога!
Сестра Кеттл залилась краской.
— Если капитан и не такой, как был раньше, то еще вопрос, чья в этом вина.
— Полагаю, что его, чья же еще? — все так же равнодушно отозвалась Китти.
— А вот мой опыт подсказывает — cherchez la femme, — осторожно заметила сестра Кеттл.
— Что?
— Если приличный мужчина начинает пить в одиночку, то обычно это происходит от того, что его бросила женщина.
Китти посмотрела на гостью с проснувшимся интересом и задумалась.
— Уж не хотите ли вы сказать, что этой женщиной была я?
— Я ничего не хочу сказать. Но вы, кажется, познакомились с ним еще на Востоке? — поинтересовалась сестра Кеттл с таким видом, будто просто поддерживала светскую беседу.
— Верно, — с оттенком презрения отозвалась Китти. — Мы действительно были знакомы. А это он вам сказал? Скажите — что он вам рассказывал? — Неожиданно в ее голосе послышались нотки тревоги.
— Ничего такого, чего следует стыдиться. Капитан — настоящий джентльмен!
— Как можно быть такой наивной?! — воскликнула Китти.
— О чем вы?
— Уж мне ли не знать этих джентльменов! Я их повидала на своем веку! И вот что я вам скажу — чем выше их положение в обществе, тем меньше в них порядочности, — с чувством заявила Китти. — Посмотрите хотя бы на Джорджа Лакландера.
— Скажите, он вас любил? — не выдержала сестра Кеттл.
— Кто? Лакландер?
— Нет! — с трудом сглотнув слюну, поправила сестра Кеттл, стараясь сохранять достоинство. — Я говорила о капитане.
— Вы рассуждаете как ребенок! Какая любовь?
— И все же?
— Послушайте, вы же ничего не знаете! И ничего не понимаете! Абсолютно ничего!
— Как это — ничего? Если вы считаете, что медицинское образование…
— Верно, с этой точки зрения вы правы. Но с моей точки зрения, уж поверьте, в этом вопросе вы совсем не разбираетесь.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите, — растерялась сестра Кеттл.
— Еще бы!
— Капитан… — начала сестра Кеттл и замолчала, а Китти изумленно на нее посмотрела.
— Неужели? — ахнула Китти. — Только не говорите мне, что вы и Джефф Сайс… Это же надо!
Слова, фразы и даже пространные речи вдруг хлынули из уст сестры Кеттл как из рога изобилия. Ее задели в самых лучших чувствах, и ответная реакция оказалась весьма бурной. Она даже сама не понимала, что именно говорит. Каждое слово произносилось в защиту чего-то, что не поддавалось осознанию даже ею самой. Вполне возможно, что сестра Кеттл, уязвленная в своем чувстве к капитану Сайсу — что в более спокойной обстановке она бы сама расценила как «неподобающее» поведение, — почувствовала в презрении Китти угрозу своей незыблемой вере в непогрешимость высшего сословия. Сестра Кеттл ощутила в самом существовании Китти — этой накрашенной и многоопытной выскочки — болезненное посягательство на ту сословную иерархию, которая представлялась ей верхом совершенства.
