Эллери Куин - Смерть в Голливуде
Наверное, вы с Хиллом затопили «Бигль» где-нибудь в пустынных водах, а, Приам? Скрутили Адама, оставили его умирать с голоду, а сами сбежали на шлюпке? Хорошо известно, что жители островов покрывают в утлых суденышках расстояния в шестьсот миль, а вы оба были достаточно искусными мореходами, поэтому Адам и нанял вас в свою экспедицию.
Однако ни за что ни про что моряк не пойдет на убийство и не потопит прекрасный корабль. Значит, были веские причины, мистер Приам? Если бы случился конфликт… или бунт… или кораблекрушение в результате небрежности или ошибки… или любой обычный повод, то вам с Хиллом легко было бы добраться до ближайшего порта и объяснить там исчезновение Адама и его корабля без ущерба для себя. Но ни вы, ни Хилл не сделали этого. Вы предпочли «исчезнуть» вместе с Адамом — чтобы все считали вас погибшими вместе. Вы приложили массу усилий, мистер Приам, чтобы надежно похоронить свой прежний облик. Пару лет вы скрывались, улаживая все дела, готовя новые имена, чтобы воскреснуть под новыми личинами. Зачем? Вам было, что таить! Что-то такое, что не могло быть скрыто, появись вы в прежнем качестве, как товарищи Адама по плаванию.
Логика элементарная, мистер Приам. Может быть, теперь вы сами расскажете, что случилось?
Ни один мускул на лице Приама не дрогнул, не шевельнулся ни один волосок в его бороде.
— Тогда придется продолжить мне. В 1972 году вы с Хиллом объявились в Лос-Анджелесе и открыли фирму по торговле драгоценностями. Что вы тогда могли смыслить в драгоценностях? Мы изучили ваши судьбы до мельчайших подробностей, с самого рождения до момента, когда вы поставили свои подписи под контрактом на первое и последнее плавание «Бигля». Вы оба скитались по морям еще мальчишками, ничто в вашей жизни не могло дать вам и малейших навыков в крупных торговых операциях, тем более с драгоценностями. К тому же вы были бедны, как все моряки. И вот вдруг через два года вы разворачиваете широкую торговлю драгоценными камнями! И не ради ли этого вы скрываете свою личность? Потому что в ином случае власти могли заинтересоваться, откуда это вдруг у бедных моряков такая куча денег? И драгоценности? Но именно на этот вопрос вы оба менее всего хотели бы отвечать.
Отсюда легко сделать вывод, мистер Приам, что «Бигль» вовсе не затонул во время урагана, — усмехнулся Эллери. — Он преспокойно достиг цели своего плавания, возможно — необитаемого острова с богатой флорой и фауной. Мечта любого натуралиста! Адам, видимо, наткнулся на нечто, весьма далекое от предмета его научных интересов. Может быть, мистер Приам, это был клад, спрятанный одной из пиратских шаек, наводнявших в былые времена эти широты? Тех, чьи потомки преспокойно проживают сейчас на Багамских островах, к примеру… Какой-нибудь старинный клад, полный драгоценных камней. Тогда вы с Хиллом — пара бедных мореходов — напали на Адама, угнали «Бигль» в открытое море, затопили его, а сами сбежали в одной из спасательных шлюпок.
И вот у вас в руках оказалась драгоценная пиратская добыча. Оставалось решить, каким образом ею воспользоваться. История вышла воистину фантастическая: невероятная находка, невероятный факт обладания таким богатством, и самое невероятное — что им нельзя прямо воспользоваться! Но тут одному из вас пришла в голову блестящая и совсем не фантастическая идея: просто-напросто сделать вид, что вы оба погибли, возникнуть под новыми именами и заняться ювелирной торговлей!
Вы с Хиллом так и поступили. Два года вы изучали ювелирное и торговое дело. Где? Нам выяснить точно не удалось. Когда вы решили, что подкованы достаточно, то открыли магазин в Лос-Анджелесе… а начальный капитал составили драгоценные камни, найденные Адамом на острове, ради единоличного владения которыми вы и убили его. Чтобы распоряжаться ими без помех. Открыто, законным путем. И в результате надежно разбогатеть.
Борода Приама свесилась на грудь. Глаза были плотно закрыты, словно он спал или собирался с силами.
— Но Адам не умер, — вкрадчиво продолжал Эллери. — Вы с Хиллом просчитались. Он спасся. Только он знает, как ему удалось выжить, за счет чего он существовал, как вернулся в цивилизованный мир, где и каким образом жил все это время. По его собственному признанию в записке, он посвятил остаток своей жизни поискам вас обоих. Он искал более двадцати лет двух моряков, обрекших его на смерть — двух своих убийц, мистер Приам. Адам не жаждал богатства и удачи, ведь он уже все это имел, хотя никогда не стремился к этому. Он хотел одного — отомстить.
Тут голос Эллери потерял всю свою вкрадчивость.
— Хилл помешал его планам. Шок от известия, что Адам жив, здоров и где-то рядом, был слишком силен для слабого сердца. Хилл вообще, видимо, сильно отличался от вас, мистер Приам. Каким бы он ни был на море, в обычной жизни с течением времени он превратился в нормального цивилизованного человека. Но скорее всего он и раньше не отличался особой жестокостью. А вот вы всегда были грубым авантюристом по натуре, не так ли? Может быть, он согласился на задуманное вами преступление против своей воли, завороженный блеском будущего благополучия, которое вы ему посулили. Он был необходим вам, чтобы добраться до берега и выжить. Вы вообще не могли обойтись без его врожденного интеллекта, далеко превосходящего ваш собственный. Во всяком случае, Хилл постарался стать тем, кем он и стал… И кто вызвал в такой славной девушке, как Лаурел, безграничную любовь и уважение… и ради чьей памяти она готова была пойти даже на убийство.
Хилл был человеком с очень впечатлительной душой, мистер Приам. Я считаю, что он умер так быстро не только от сознания того, что Адам жив, но и от ужаса, что Лаурел обо всем узнает.
Вы же скроены из более грубого материала, мистер Приам. И вы не обманули ожиданий Адама, даже напротив. Приводить в исполнение свой план относительно вас было для него сущим удовольствием. В душе он остался ученым: он действовал методично и бесстрастно, как будто вспарывал давно остывший труп. Он с невероятным мастерством действовал за вашей спиной, мистер Приам. Я полагаю, что вы до конца не понимаете, как ловко обвел он вас вокруг пальца. Или понимаете?
Приам вскинул голову и заговорил так, будто он не слушал предыдущей речи:
— Кто он? Как он теперь называет себя? Вы знаете?
— Ах вот что вас интересует? — усмехнулся Эллери. — Увы, мистер Приам, мы не знаем. Нам известно только, что сейчас ему что-то около пятидесяти двух — шестидесяти четырех лет. И вы сами не узнали бы его: его внешность коренным образом изменилась за эти годы, он мог сделать пластическую операцию. Но даже если бы он и выглядел в точности, как двадцать пять лет назад, ни вам, ни нам от этого нет никакого проку. Ведь ему нет нужды действовать лично, понимаете. Достаточно посредника.
