Анна Литвинова - Прогулка по краю пропасти
– Хороший вопрос! – воскликнул Ярослав Михайлович. – Спасибо, что задали его! – Внимание аудитории добавило лектору воодушевления. – Сначала процесс производился, так сказать, вручную. Через микроскопические надрезы ученые вносили на поверхность растений суспензию из агробактерий – и вместе с нею «нужные» участки ДНК. Трудоемкая, кропотливая работа!.. Затем стали появляться разного рода технические усовершенствования. Последнее слово в данной области: в университете штата Огайо, в США, была изобретена генетическая пушка. Растение помещается в чашку Петри. И его расстреливают микрочастицами вольфрама или золота. А уже на эти частицы нанесена суспензия, содержащая «нужные» участки ДНК. Итак, генетическую пушку изобрели американцы – но мы здесь, в нашей лаборатории, не только смогли самостоятельно воспроизвести конструкцию данной пушки. Мы улучшили по сравнению с зарубежными аналогами ее характеристики!
В голосе ученого звучала гордость: за человеческий разум вообще и за собственные достижения в частности.
– Зачем вы нам все это рассказываете? – вдруг напряженным голосом спросил Саня. – Мы что, вам нужны для опытов?
Ярослав Михайлович на секунду уставил на парня недоумевающий взор, а затем расхохотался, обнажая полный рот желтоватых, но крепких зубов.
– Для опытов? Ха-ха-ха, о нет! Работа на человеческом материале проводится пока не над взрослой особью – каковыми вы, ха-ха-ха, являетесь! – а над оплодотворенной женской яйцеклеткой. Кстати, с помощью генетических методов сейчас можно исследовать ребенка, зачатого in vitro, то есть в пробирке. Исследовать в тот момент, когда эмбрион представляет собой всего восемь клеток. Одну клетку медики забирают. И исследуют ее. Проверяют на все известные генетические отклонения. Этот метод называется предимплантационная генетическая диагностика. У вас детей нет? – вдруг перескочил лишайный ученый.
Варя покачала головой. Саша болезненно поморщился.
– Да, предимплантационная генетическая диагностика. Или ПГД.
Ученый написал на доске:
ПГД.
– Рекомендую вам, дорогие товарищи, когда соберетесь рожать, ее пройти. Биологи дадут вам заключение, какие наследственные дефекты может имеет данный эмбрион. И если что-то не так, вы сможете решить: заводить ребенка или прервать беременность. А в скором будущем…
Ярослав Михайлович сладко улыбнулся, как бы в предвкушении, и энергично потер свои лишайные руки.
– Ох, друзья мои!.. Геном человека уже расшифрован. Совсем скоро можно будет как бы «вытащить» из яйцеклетки дефектные гены, например, несущие синдром Дауна, болезнь Гоше, фиброз почек, болезнь Тая-Сакса. И недалек тот день, когда мы сумеем избавить будущего ребенка от любых наследственных заболеваний: диабета, предрасположенности к раку или к сердечным заболеваниям… А потом мы решим другие проблемы. И сможем придавать зачатому ребенку требуемый рост и цвет глаз. Наделять его любыми талантами: к музыке, рисованию, спорту, науке!..
Ярослав Михайлович воздел руки, словно пастор на кафедре.
– …Идеалисты и церковники утверждают, что человек есть творение божье. Но если они вдруг правы… Если нас и вправду создал кто-то там, – ученый небрежно ткнул пальцем вверх, – то человек скоро станет сотворцом. Он станет равным богу. И человеческая раса, грядущая на смену нам, несовершенным, будет расой поголовно здоровых, красивых, честных, умных людей!
Ярослав Михайлович необыкновенно воодушевился – даже капельки слюны выскакивали из его рта.
«Бог мой! – подумалось Варваре. – Да ведь это евгеника. Натуральный фашизм на марше».
Она глянула на Саню – тот сидел, опустив глаза. Возможно, он думал о ребенке – с любыми волосами, глазами, талантами, – которого никогда уже не родит ему погибшая Динка…
Варя исподволь перевела взгляд на лектора. Сегодняшний день вдруг стал казаться ей кошмарным романом абсурда. Ради чего они с Сашей карабкались в труднодоступную гору? Для чего их связывали, и били, и сажали в карцер? Чтобы слушать от странного ученого научно-популярную лекцию о генетике?!
Она резко встала.
– Спасибо, – быстро сказала она. – Мы пойдем.
– Сидеть!! – вдруг гаркнул из-за спины автоматчик.
Варя не послушалась, и тогда он своей лапищей грубо нажал ей на плечо.
– Сидеть! – повторил солдат. – Здесь командуют полковник и профессор! Они сказали: сидеть, слушать – значит, будешь сидеть и слушать!
Под лапой охранника Варя осела на стул.
«Черт, сильный, зараза!.. – И тут же ей подумалось: – Господи, сколько же таких Ярославов Михайловичей сидит по лабораториям в разных концах цивилизованного мира?! А их охраняют быки с автоматами… А что они, эти Ярославы Михайловичи, смогут с человечеством сотворить – если им дать волю? Они заулучшают всех нас до смерти!»
– Да-да, не нарушайте, пожалуйста, распорядок, – подвякнул ученый. – Давайте продолжим. Я несколько забежал вперед…
Он словно слегка сдулся: «Что за люди! Что за нерадивые студенты! Порываются уйти в самом разгаре лекции…»
– …Улучшение человеческого материала – дело будущего. Недалекого – но будущего. И вас лично, – он насмешливо полупоклонился Варваре, – данное улучшение уже ни в коем случае не коснется. А пока… Пока генетическая модификация успешно применяется для повышения характеристик сельскохозяйственных культур. Применяется в самых широких масштабах. Началось все с двудольных, с семейства пасленовых – они, как оказалось, лучше всего поддаются генной инженерии. И сейчас уже около сорока миллионов гектаров на Земле засажены генетическими модифицированными сельскохозяйственными растениями! Сорок миллионов гектаров, не считая Китая, по которому нет данных. Сорок миллионов, представляете!
– А у нас в стране? – спросила Варя.
– Официально нет нисколько, – быстро ответил Ярослав Михайлович. – И это большая ошибка. Культуры, улучшенные с помощью генной инженерии, означают резкое повышение урожайности. А значит, ни нашей стране, ни человечеству в целом никогда уже не будет грозить перспектива голодной смерти!
Ученый снова воодушевился. Варвара оглянулась. Двое охранников за их с Саней спинами, кажется, опять полудремали, положив на колени автоматы. Но все равно, вряд ли им с Саней удастся справиться с ними. А даже если удастся – зачем? Что это даст? Как они выберутся из здания? Как уйдут от погони – по горам, заросшим густым лесом, по незнакомой местности?
Значит, остается только ждать. Ждать – неизвестно чего. Ждать – и слушать.
– Перспективы, – продолжил ученый, – между тем открываются невиданные! Ошеломляющие!.. Вы, кстати, курите? – вдруг обратился Ярослав Михайлович к пленникам.
