Эрл Гарднер - Дело о преследуемом муже
— Шеф, что же произошло на самом деле?
— В основном все было так, как я изложил Трэггу, — сказал Мейсон, в голосе его слышалась усталость. — Но есть одна-две важные подробности. Когда миссис Грили узнала, что ее муж переписывается с детективным агентством насчет миссис Уорфилд, она, вероятно, решила, что это свидетель в том деле, которое замышлял Грили против Хомана — судебное разбирательство по пункту «отчуждение привязанности».
Она последовала за своим мужем в отель. Конечно, она не сразу направилась в комнату миссис Уорфилд. Сначала прошла в комнату мужа и убила его. Мы можем только догадываться, что произошло потом, но, судя по всему, вариантов случившегося не так уж много. Вероятнее всего, в кармане Грили она нашла несколько писем миссис Уорфилд к Спинни и быстро сообразила, что ей открывается великолепная возможность переложить вину за убийство Грили на миссис Уорфилд. Она идет в комнату миссис Уорфилд, приводит ее в свою комнату и вытягивает из нее всю историю. Миссис Уорфилд боится закона, считая, что ее муж осужден, не верит она и нам с Дрейком, так что миссис Грили ничего не стоило убедить ее скрыться от нас с Дрейком. Конечно, миссис Грили нужно поместить ее в такое место, чтобы до нее не могли добраться газетчики. Это место — яхта Хомана.
— А веши миссис Уорфилд?
— Миссис Грили перенесла их в комнату Грили, пообещав, наверное, вынести их позднее из отеля.
Наступила долгая пауза. Делла вдруг нахмурилась:
— Но ведь когда Грили вернулся домой, на нем не было смокинга.
— Был, конечно, но он переоделся, прежде чем разбудить жену.
— А Хоман знал о том, что сделала миссис Грили?
Мейсон покачала головой.
Не знаю, пусть разбирается Трэгг. Но считаю, он абсолютно ничего не знал.
— Несмотря на то что у него на борту миссис Уорфилд?
— Я думаю, он просто не знает, что на яхте именно она. Возможно, миссис Грили сказала ему, что хочет спрятать там какого-то свидетеля. И все. Во всяком случае, пусть болит голова у Трэгга. Это меня не касается. Но, черт возьми, Делла, я послал женщину на смерть. Не хочу больше говорить об этом.
Делла взяла пепельницу, вытряхнула ее и поставила на стол.
— А как дела у вашей прелестной блондинки, шеф?
— Она вне подозрений.
— Конечно. Но я-то говорю…
— О, ее дядюшка будет здесь, как только я ему позвоню.
— Дядюшка! — Делла презрительно сморщилась. — Я имею в виду ее любовные дела.
— А… этот домашний Ромео… Я бы поставил на молодого Хомана. Он не ягненочек, а насколько я могу судить…
Зазвонил телефон. Делла подняла трубку.
— Хэлло!.. Одну минуту. — Она повернулась к Мейсону: — Это Трэгг.
Мейсон взял трубку.
— Привет, Перри, — сказал Трэгг. — Просто хочу поблагодарить вас. Газетчики кричат, что я замечательный детектив.
— Великолепно.
— Когда вы впервые догадались обо всем, Мейсон?
— Мне следовало бы догадаться раньше, но я понял все, Трэгг, когда вы нашли в моем коридоре это перышко. Миссис Грили звонила мне насчет той рубашки не из дома, а из отеля «Адирондак» или откуда-то поблизости. Но сказала, что из дома — ей нужно было алиби.
— К тому времени она совершила убийство?
— Да. Она следила за Тэннером с того момента, как он вышел из зала суда. Она была в полном отчаянии. Чтобы защитить Хомана и себя, она решила идти до конца. Она понимала, Тэннер — прямая угроза для нее. Помните, она позвонила и сказала, что сейчас выехать не может? Она бросилась домой за рубашкой и смокингом. Вы тоже должны были догадаться обо всем этом, увидев это перышко.
— Вы хотите сказать, что перышко обронила она?
— Конечно, — ответил Мейсон.
— А откуда вы знаете, что не вы? — спросил Трэгг.
Мейсон усмехнулся:
— Как лицу официальному, я бы не хотел делать такого признания, но, надеюсь, вы не думаете, что если бы я побывал в той комнате в «Адирондаке», то не осмотрел бы свою обувь, пока ехал в такси? Любой нормальный человек знает, что разлетевшиеся по комнате перья имеют обыкновение прилипать к мокрой обуви, и… принимает меры предосторожности.
Мейсон осторожно опустил трубку на рычаг, прежде чем Трэгг успел ему ответить или задать новый вопрос.
1
Аллюзия с английской народной песенкой, известной у нас в переводе С. Маршака — «Шалтай-Болтай висел на стене…».
