Найо Марш - Форель и Фемида
— Я сравнил этот отпечаток со следами на его стакане, — сообщил Бейли, разглядывая носки своих ботинок. — Ящик, видимо, протерли, но забыли пройтись тряпкой по дну. Это его пальчики.
— Очень важная новость! — сказал Аллейн.
Лицо Фокса оставалось непроницаемым — такое выражение всегда появлялось у него на заключительном этапе расследования. Внимательно слушая свидетелей, подозреваемых, сослуживцев и своего шефа, он имел обыкновение устремлять взор на отдаленный и не имеющий решительно никакого значения предмет. Эта манера действовала так же, как внезапный переход с одной темы на другую. Казалось, мистер Фокс пребывает в приятном забвении. Однако его коллегам было ясно, что Фокс что-то замышляет.
— Оторвите свой взор от горизонта, дружище Фокс, — сказал Аллейн, — и переключитесь на то, что нам сейчас предстоит. Мы едем в Нанспардон.
Туда их отвез на полицейской машине водитель из Скотленд-Ярда, который закончил работу на месте преступления.
Пока они ехали вдоль длинной стены, проходившей по границе Нанспардона, Фокс начал размышлять вслух.
— Думаете, они все предадут гласности? У них ведь нет иного выхода. По нынешним временам, иначе им не выкрутиться.
— Уверяю вас, они выкрутятся, если только пожелают. Последние два поколения Лакландеров выигрывали первые призы на международных скачках. Я об этом помню, потому что, когда я еще был на дипломатической службе, Джордж Лакландер сорвал куш на калькуттском тотализаторе. К тому же им фантастически везло с разведением скаковых лошадей, и потом, у них лучшая в Англии частная коллекция брильянтов — они могут вывернуться с ее помощью, когда почуют, что пахнет жареным. Право же, Лакландеры — одна из немногих знатных семей, которые разбогатели просто по чистому везению.
— Так ли это? — осторожно засомневался Фокс. — Сестра Кеттл говорила мне, что они чуть не тысячу лет занимают высокое положение в округе, и ни единого скандала! Правда, она, может быть, пристрастна.
— Вот как! Тысяча лет, — сухо произнес Аллейн, — это немало даже для безупречных Лакландеров.
— Однако, по словам мисс Кеттл, ни в прошлом, ни в настоящем нет и намека на что-нибудь подозрительное.
— Хотел бы я знать, когда вы успели так обстоятельно побеседовать с сестрой Кеттл?
— Вчера вечером, мистер Аллейн. Когда вы были в кабинете. И мисс Кеттл, которая как раз говорила мне, что полковник был человек старого воспитания, настоящий джентльмен и все такое прочее, сказала, что болтала об этом с леди Лакландер еще вчера днем!
Фокс замолчал, поскреб подбородок и задумался.
— О чем об этом?
— Ну, э… о дворянском долге и тому подобное. Вчера вечером нам это было ни к чему, потому что тогда еще не просматривалось никаких указаний на это семейство.
— Продолжайте.
— Мисс Кеттл, между прочим, сказала, что леди Лакландер рассуждала об… э… как бы это сказать… об аристократическом долге и дала понять, что очень огорчена.
— Чем?
— А вот чем — она не сказала.
— И вы предполагаете, что она могла быть огорчена неизбежной компрометацией безупречных Лакландеров, к которой могла привести седьмая глава?
— Да, тут есть над чем задуматься… — сказал Фокс.
— Это точно, — согласился Аллейн.
Они свернула на длинную аллею, ведущую к Нанспардону.
— Грандиозная дама!
— Вы имеете в виду ее характер, ее социальное положение или то, что мистер Финн называет ее «масштабами»?
— Думаю, она уже перевалила за сто килограммов, — размышлял вслух Фокс. — Могу поспорить, что и сынок ее станет таким же в ее возрасте. Солидный мужчина.
— При всей его солидности иметь с ними дело нелегко.
— Миссис Картаретт об этом вроде бы иного мнения.
— Старина, как вы уже поняли, он единственный мужчина в округе, не считая ее покойного мужа, кто обратил на нее хоть какое-то внимание и при этом не поскупился на выражение своих чувств.
— А может, она в него влюблена?
— Как знать! На свой лад он привлекателен, хоть и разжирел.
— Ну ладно, — сказал Фокс и, словно желая взбодриться, уставился вдаль.
Невозможно было определить, о чем он размышляет: о природе любви, о характере Джорджа Лакландера или о возможных чувствах Китти Картаретт.
— Как знать, — вздохнул Фокс. — Может быть, он только и ждет того момента, когда можно будет сделать ей предложение.
— Не думаю. И надеюсь, она на это не слишком рассчитывает.
— Ну да, вы небось уже все для себя решили, — помолчав, сказал Фокс.
— Да, решил. Я вижу только один ответ, Фокс, который согласуется со всеми фактами, но, пока нам не дадут зеленый свет наши эксперты в Чайнинге, дело не закончено. Вот мы и приехали!
Миновав последний поворот, они подкатили к теперь уже хорошо знакомому фасаду нанспардонского особняка.
Их встретил дворецкий, которому без малейшего усилия удалось продемонстрировать, что Аллейна он считает близким знакомым Лакландеров, а Фокса просто не замечает. Сэр Джордж, сообщил он, еще обедает. Если Аллейн пройдет сюда, он известит сэра Джорджа. Аллейн, а за ним и сохранивший полное хладнокровие Фокс вошли в кабинет Джорджа Лакландера — в этом кабинете они еще не успели побывать. Здесь, заметил Аллейн, все несло на себе отпечаток личности сэра Гарольда: он с любопытством принялся рассматривать заключенную в рамку карикатуру на своего бывшего шефа. Рисунок был сделан четверть века назад, когда Аллейн еще только подавал надежды в министерстве иностранных дел. Глядя на карикатуру, Аллейн вспоминал сэра Гарольда: его профессиональное обаяние, его конформизм, внезапные вспышки остроумия и исключительную чувствительность к критике. На столе стояла большая фотография Джорджа, и странно было узнавать в ней — а Аллейну казалось, что он их узнает, — те же черты, опошленные и преображенные не то глупостью, не то безразличием. Глупостью ли? Действительно ли Джордж такой осел? Ответ, как всегда, зависит от того, что подразумевается под «ослом».
На этом месте размышления Аллейна прервались появлением плотно пообедавшего и самодовольного хозяина кабинета. Джордж был настроен драчливо.
— Я полагаю, Аллейн, — сказал он, — что хотя бы в обеденные часы можно было бы воздержаться от визитов.
— Прошу прощения, — ответил Аллейн, — я думал, что вы уже поели. Наверное, обед затянулся, потому что вы курили в промежутке между блюдами?
Лакландер со злостью швырнул сигарету в камин.
— Я не так уж хотел есть, — ответил он.
— В таком случае я рад что не испортил вам обед.
— К чему вы клоните? Мне не нравится ваш тон, Аллейн. Что вам угодно?
