Дороти Сэйерс - Идеальное убийство
Доктор оказался обрюзгшим, неопрятным человечком — про себя Уимзи немедленно прозвал его «недотепой». Он суетился над размозженной головой Веры Файндлейтер, непрерывно бормоча себе под нос:
— Так-так-так… Надо же, какая рана! И за что ее так? Не представляю. Так-так… Как давно это случилось? О, думаю, несколько дней назад. Так-так — да, повреждения тяжелые. Какое потрясение для несчастных родителей! И ее сестер тоже. Они такие приятные девушки; вы же знакомы с ними, да, сэр Чарльз? Хм… Так-так…
— Итак, у нас нет сомнений в том, что это — Вера Файндлейтер, — уточнил Паркер.
— Ни малейших, — ответил сэр Чарльз.
— Ну, раз вы можете подтвердить ее личность, нет необходимости привлекать родственников к опознанию — для них это было бы тяжким испытанием. Одну минутку, доктор, фотограф должен снять тело в этом положении, прежде чем вы повернете ее. Простите. Мистер Эндрюс, вы уже делали снимки подобного рода? Нет? Ну, ничего страшного. Конечно, работа не из приятных. Одно фото вот отсюда, будьте добры, чтобы было видно положение тела, теперь сверху — совершенно верно — и рану с близкого расстояния. Вот так. Большое спасибо.
Теперь, доктор, вы можете ее перевернуть; простите, мистер Эндрюс, представляю, какие чувства вы сейчас испытываете, но это обязательно нужно сделать. Смотрите-ка — у нее расцарапаны руки. Как будто она боролась с кем-то перед смертью. Правое запястье и левый локоть разбиты — похоже, что ее пытались удержать в лежачем положении, а она вырывалась. Нам понадобятся снимки этих царапин, мистер Эндрюс. А что вы скажете о ее лице, доктор?
Врач бегло осмотрел лицо девушки, после чего выдал следующее заключение:
— Насколько я могу судить, с учетом изменений, произошедших с телом после смерти, похоже, что кожа вокруг носа и губ обгорела. Так-так… На переносице, шее и лбу следов ожога нет, иначе я сказал бы, что это действие ультрафиолетовых лучей.
— А может, ожог от хлороформа? — предположил Паркер.
— Вы, полицейские, вечно забегаете вперед, — заметил доктор, раздраженный тем, что сам не додумался до этого. — Я как раз собирался сказать — и сказал бы, если бы вы меня не перебили, — что, поскольку эти ожоги нельзя приписать воздействию ультрафиолетовых лучей, остается еще вариант, предложенный вами. Я не могу положительно утверждать, что это следы хлороформа — медицинские заключения подобного рода даются только после тщательного исследования, — однако я был готов предположить, что такое возможно.
— Значит, — вставил Уимзи, — она могла умереть от воздействия хлороформа? Например, если ей дали его слишком много, а сердце у нее было слабое?
— Друг мой, — сказал доктор, на сей раз глубоко оскорбленный, — взгляните на рану у нее на голове и спросите себя, какая еще тут может быть причина смерти? Если девушку отравили хлороформом, то зачем было бить ее по голове?
— Именно это мне и хотелось бы узнать.
— Я надеюсь, — продолжал доктор, — вы не ставите под сомнение мою врачебную квалификацию?
— Ни в коем случае, — ответил Уимзи, — однако, как вы только что сказали, медицинские заключения подобного рода даются только после тщательного исследования.
— Но здесь для него не место, — вставил Паркер. — Думаю, на данный момент мы сделали все, что могли. Необходимо сопроводить тело в морг. Доктор, вы поедете? Мистер Эндрюс, я был бы вам весьма признателен, если бы вы последовали за мной и сделали снимки некоторых следов, обнаруженных нами в лесу. Боюсь, освещение там не самое лучшее, но делать нечего.
Он взял Уимзи под руку.
— Врач, конечно, никуда не годится, — прошептал он на ухо Питеру, — однако у нас будет возможность получить мнение другого специалиста. Пока же, думаю, мы должны остановиться на первом, поверхностном объяснении.
— А что вас смущает? — полюбопытствовал сэр Чарльз.
— Да так, ничего особенного, — ответил Паркер. — В основном все подтверждает версию о бандитах, которые напали на девушек и увезли мисс Уиттакер с собой, чтобы потребовать за нее выкуп, а мисс Файндлейтер, которая попыталась сопротивляться, ударили по голове и убили. Возможно, эта версия пока подходит. Небольшие нестыковки наверняка прояснятся со временем. После подробного медицинского исследования мы узнаем больше.
Они вернулись в лес, где сделали снимки и тщательно замерили следы.
Главный констебль с интересом наблюдал за их действиями, заглядывая через плечо Паркеру, пока тот делал заметки в своем блокноте.
— Кстати, — внезапно заметил он, — вам не кажется странным…
— Кто-то идет, — перебил его Паркер.
Рев мотоциклетного мотора возвестил прибытие молодого человека, вооруженного фотоаппаратом.
— Бог ты мой, — простонал Паркер, — пресса уже тут!
Однако принял он журналиста достаточно любезно, показал ему отпечатки шин и следы ног, а затем, по дороге к тому месту, где было обнаружено тело, в общих чертах изложил версию с похищением.
— Инспектор, а вы не могли бы примерно описать подозреваемых?
— Ну, — сказал Паркер, — один из них своего рода денди: он носит лиловую шляпу и туфли с острыми мысами, кроме того, как можно судить по этой отметке, оставленной на обложке журнала, он или второй подозреваемый может оказаться чернокожим. О втором мы знаем только, что он был в ботинках 42-го размера на резиновой подошве.
— Я как раз собирался сказать, — снова вмешался Пиллингтон, — по поводу этих ботинок стоит обратить внимание…
— А вот здесь мы нашли тело мисс Файндлейтер, — бесцеремонно перебил его Паркер. Он описал рану на голове и положение тела, а журналист сделал несколько фотографий, в том числе групповой снимок Уимзи, Паркера и главного констебля — сэр Пиллингтон как раз указывал тростью на место преступления, скрытое вересковыми кустами.
— Теперь, когда вы получили все, что хотели, — добродушно сказал Паркер, — будьте добры удалиться. Это касается и ваших коллег. Мы сообщили вам все, что могли сообщить, и у нас есть еще полно других дел, помимо раздачи интервью.
Репортеру больше ничего и не требовалось. Он уже стал обладателем эксклюзивной информации — главной ценности современного журналиста, который в погоне за ней дал бы фору даже почтенной матроне викторианской эпохи, готовой на любые ухищрения, лишь бы первой узнать семейные сплетни соседей.
— Итак, сэр Чарльз, — сказал Паркер, когда репортер упаковал свой фотоаппарат и отбыл с места преступления, — что вы хотели сказать насчет ботинок?
Однако сэр Пиллингтон был оскорблен в своих лучших чувствах. Детектив из Скотленд-Ярда пренебрег его мнением и подверг сомнению его предположение.
