Рекс Стаут - Красная шкатулка
Я подошел к миссис Фрост и отдал ей шкатулку. Садиться не стал. И Кремер не садился. Но я все-таки стоял гораздо ближе к миссис Фрост, чем он. Под пристальными взглядами присутствующих она положила шкатулку на колени и слегка приподняла крышку – так, чтобы никто не видел, чт́о там внутри. Движения ее были неторопливы, и я, как ни всматривался, не смог увидеть, чтобы пальцы ее дрожали. Я вообще не заметил никаких признаков волнения. Она глянула внутрь, потом сунула туда руку, опустила крышку и, прикусив губу, подняла глаза на Вульфа.
Тот слегка подался вперед:
– Я вас не разыгрываю. В шкатулке все настоящее. И вы не хуже меня знаете: то, что я сказал, чистая правда. Как бы ни повернулось дело, вы уже никогда не получите деньги Эдвина Фроста. Это ясно как божий день. Так же, как и то, что ваш обман будет раскрыт с помощью сестры мистера Макнейра и сведений из Картахены. Наследство, естественно, перейдет к вашему племяннику и вашему деверю. Что же касается обвинения в убийстве трех человек, тут у меня, честно говоря, полной уверенности нет. Впереди длительный и, несомненно, тяжелый процесс. Против вас масса улик, но они носят, в общем, косвенный характер. Кроме того, вы чрезвычайно привлекательная женщина и наверняка сумеете улыбнуться судье и присяжным или зарыдать в подходящий момент, чтобы вызвать их сочувствие. Да и приодеться, безусловно, сумеете… Арчи!
Все произошло в мгновение ока. Левой рукой миссис Фрост придерживала крышку шкатулки, а правой – нет, не шарила внутри, а что-то делала там. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь это видел, кроме меня. Никогда не забуду, как умело она сохраняла спокойствие на лице. Лишь чуть-чуть приоткрытые губы выдавали ее последнюю, отчаянную попытку осуществить задуманное. Она вдруг быстро выдернула руку с зажатым в ней пузырьком, запрокинула голову и что-то проглотила.
С криком «Стеббинс! Стеббинс!» Кремер кинулся к миссис Фрост. Я не мешал ему. Ведь он уже опоздал.
Восклицание Кремера лично я расцениваю как доказательство того, что он по праву занимает должность полицейского инспектора, ибо является прирожденным исполнителем. Под этим почетным званием я подразумеваю человека, который, столкнувшись с непредвиденной, сложной ситуацией, незамедлительно зовет на помощь.
Глава девятнадцатая
– Мне бы хотелось зафиксировать это все в форме письменного заявления, – сказал инспектор Кремер, жуя сигару. – С чем мне только не приходилось сталкиваться, но такой чертовщины ни разу не видывал. Неужели у вас не оставалось другого выхода?
Было пять минут седьмого. Вульф только что спустился из оранжереи. Фросты и Гленна Макнейр давно уехали. Калиду Фрост тоже увезли. Суматоха прекратилась. Только на улице еще болтались репортеры, и Фриц закрыл дверь на цепочку. Оба окна уже два часа были распахнуты настежь, но в кабинете все еще стоял горьковатый запах синильной кислоты, и казалось, что он никогда не выветрится.
– Не оставалось, сэр, – мотнул головой Вульф, наливая себе пива. – А что касается письменного заявления, так я предпочитаю ничего не писать. Если угодно, отказываюсь это делать. Ваше поведение было возмутительно, больше того, неразумно. Я оскорблен до глубины души.
Он отхлебнул пива. Кремер что-то проворчал.
– Одному богу известно, – продолжал Вульф, – куда Макнейр запрятал эту проклятую шкатулку. Не исключено, что ее и вообще уже нет. А доказывать виновность миссис Фрост без шкатулки – дело в лучшем случае чрезвычайно сложное и хлопотное, в худшем – просто невозможное. Ей и так слишком долго все сходило с рук, могла и на этот раз выкрутиться. Поэтому я попросил Сола заказать у мастера шкатулку из красной кожи, но такую, чтобы она выглядела не новой. Девяносто девять против одного, что никто из Фростов не видел шкатулку Макнейра, и, значит, подделку не заметили бы. С другой стороны, я имел основания считать, что появление шкатулки подействует на миссис Фрост вполне определенным образом.
– Я же знаю, вы человек предусмотрительный. – Кремер опять пожевал сигару. – Могли бы и меня предупредить! Втянули, можно сказать, в авантюру. Ну ладно, затея-то неплохая, согласен, но дело в другом: вы же незаконно приобрели синильную кислоту, положили в шкатулку и вручили миссис Фрост. За такие штуки по головке не погладят, будь вы хоть кто угодно. Причем сделано это было в моем присутствии. Я даже боюсь такое в протоколе писать. Полицейский инспектор, а боюсь!
– Как вам угодно, сэр. – Плечи Вульфа едва заметно приподнялись и тут же опустились. – Роковой исход нашей беседы – трагическая случайность. К сожалению, я не сумел этому помешать и сам был поражен, когда она… м-м… злоупотребила моим доверием. Я специально положил настоящий яд, она ведь могла случайно отвернуть крышку пузырька и по запаху догадаться… Короче, яд тоже предназначался для чисто психологического воздействия.
– Черта с два! Он воздействовал так, как вы и задумали. Вы что, меня за ребенка принимаете?
– Нет, не совсем. Но вы сказали о каком-то письменном заявлении, и мне это не нравится. Вы же прекрасно знаете, что никакого заявления я не напишу. – Вульф по привычке погрозил ему пальцем. – В сущности, вы неблагодарны, сэр! Вы хотели, чтобы преступление было раскрыто, а преступник понес наказание. Все так и произошло. Чего же вам еще? Какое все-таки завистливое чудовище – закон! А вы его представитель. Вот почему вас не устраивает быстрое и справедливое разрешение любого конфликта. Раз у вас власть, вам непременно надо, чтобы частный конфликт перерос в затяжную кровопролитную войну. Чтобы жертва корчилась в ваших руках, как червяк на крючке, и не десять минут, а десять месяцев. Какая гадость! Не люблю законы. Один великий мыслитель сказал, что закон – это упрямый осел.
– Что вы мне законом в глаза тычете? Не я законы пишу. Я всего лишь полицейский и потому спрашиваю: где вы купили синильную кислоту?
– Вот как? – Глаза у Вульфа сузились. – Вас это в самом деле интересует?
Вид у Кремера был жалкий, но он не отступил:
– Да.
– Прекрасно, сэр. Я, разумеется, отлично знаю, что продажа этого вещества запрещена. Бог мой, опять мы упираемся в закон! Так вот, меня снабдил ядом один химик, мой добрый друг. Если вы настолько мелочны, что попытаетесь установить его личность и возбудить дело, заявляю: я покину Америку и перееду жить в Египет, где у меня есть дом. А если это случится, тогда каждое десятое убийство, совершаемое в Нью-Йорке, останется нераскрытым и вы будете жалеть о своем поступке до конца дней.
![Рекс Стаут - Прочитавшему — смерть [= Убийство из-за книги, Убийство по правилам]](/uploads/posts/books/12726/12726.jpg)