Рекс Стаут - Убийство на родео
Он открыл рот, чтобы ответить, и тут же закрыл его.
Поток покачал головой.
— Черт побери! Выходит, что я сделал ошибку, — сказал он. — Мне следовало бы снять веревку и найти ее где-нибудь в другом месте.
— Тебе следовало бы полюбить черта. Для полицейской лаборатории сущий пустяк доказать, что она была у него на шее. Когда ты спохватился в первый раз?
— Но я же рассказал тебе о том, что случилось прошлой ночью, и как я был расстроен. И ты обещал держать все в тайне. Я, конечно, знал, что не могу ожидать от тебя действий, согласованных с моими, пока мы не сделали этого. Вот почему я пошел и позвал тебя. И если ты сейчас не займешься этим, то я не знаю, что делать!
— Господи! — воскликнул я, хотя на самом деле не особенно был возмущен, — А что ты думал? Что я принесу тебе бутылку шампанского? Когда ты в первый раз хватился веревки?
— Точного времени я не знаю. Это было после твоего отъезда, минут через двадцать. Все приходили и складывали вещи в тот шкаф, ну и я оставил ее там. Я подумал, что потом заберу ее.
— Ты сам положил ее в стенной шкаф?
— Да, на полку. А сверху — свою шляпу. Шляпа осталась на месте, а веревка исчезла.
— Ты рассказал кому-нибудь об этом сразу?
— Я обыскал весь шкаф, а потом сказал Лауре. Она сообщила мисс Роуэн. Мисс Роуэн спросила у всех, кто был, и некоторое время даже помогала нам с Лаурой искать ее. Но потом начали приходить новые гости.
— К тому времени, когда ты хватился веревки, кто-нибудь из них уже пришел? Был ли кто-нибудь из гостей, кроме тех, кто завтракал с нами?
— Нет, сэр.
— Ты уверен?
— Достаточно ли уверен, чтобы сказать «нет»? Не так уж много таких вещей, в которых человек может быть абсолютно уверен. Возможно, пришел кто-нибудь, кого я не видел, но я был там и должен был…
— Ладно, отложим это. — Я взглянул на часы: без пяти шесть. — А где находился Вейд Эйслер, когда ты хватился веревки?
— Не знаю.
— Когда ты в последний раз видел его?
— Как я могу сказать точно. Я не следил за ним.
— После того, как исчезла веревка, ты его видел? Подумай секунду, это важно! Подумай десять секунд!
Он поджал губы, закрыл глаза и просидел так все десять секунд, прежде чем открыть их.
— Нет, сэр, не видел.
— Ты достаточно уверен в этом?
— Я уже сказал.
— О'кей. Имел ли кто-нибудь еще зуб на Вейда Эйслера? Ты не знаешь?
— Я бы не сказал «имел зуб», но в любви ему никто бы не стал объясняться.
— Как бы там ни было, кто-то из тех, кто завтракал с нами, убил его. У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет?
— Нет, сэр. Я не думаю, что кто-то из них мог это сделать.
— Как великодушно! Не будь таким! У меня осталась масса вопросов, но с ними придется подождать. Что, если я оставлю тебя, а сам пойду в дом? Необходимо уведомить мисс Роуэн и вызвать ищеек. А ты останешься здесь и будешь держать руки подальше от этой веревки.
— Нет, сэр. Мне нужно увидеть Лауру. Я должен сказать ей, чтобы она промолчала о прошлой ночи, если они начнут ее расспрашивать.
— Ты этого не сделаешь! — сказал я твердо. — Ты можешь вообразить, что знаешь, как превзойти специалистов, но на самом деле, ты этого не знаешь. Начиная с этого момента, каждое движение, проделанное любым человеком, будет зарегистрировано. И если ты пойдешь и отзовешь ее от обезьяны, то что скажет она, и что скажешь ты, когда вас спросят, зачем вы это сделали? Ты только все усложнишь. Если ты не дашь мне слово, что будешь торчать здесь, то я просто открою дверь и позову мисс Роуэн, а она вызовет полицейских.
Он поднял подбородок.
— Ты сказал, что веришь мне?
— Я и верю. Если я изменю свое мнение, то тебе первому сообщу об этом, я обещал сохранить в тайне то, что ты рассказал мне, и сделаю это, если ты сдержишь свое слово. Мы обсуждали достоинства седла. Идет?
— Я не собираюсь посвящать Лауру в подробности. Но если бы я только мог сказать ей…
— Нет. Возможно, она и так не расскажет о ночном происшествии. Но если и расскажет, то ничего страшного не произойдет. Ты умолчал об этом факте только потому, что не хотел ее волновать. Все что-то пропускают, когда полицейские задают вопросы. Позвать мисс Роуэн?
— Нет. Я останусь здесь.
— Выйди отсюда и стой у двери. Ты уже дотронулся до ручки дважды и этого достаточно. Если кто-нибудь придет — не впускай.
Еще раз прибегнув к помощи своего носового платка, я открыл дверь. Пропустив Кэла, я перешагнул через порог и толчком захлопнул ее.
— Пока! — бросил я и ушел.
Пройдя через черный ход, я заглянул в кухню на тот случай, если Лили окажется там.
Рояль и скрипка исполняли «Эти отрады не мне принадлежат».
Лили была на террасе. Я поймал ее взгляд и сделал знак, чтобы она подошла. Затем направился в столовую и, когда она вошла следом за мной, — закрыл дверь.
— Один вопрос: когда ты в последний раз видела Вейда Эйслера?
Она вскинула голову и закрыла глаза, пытаясь вспомнить. У нее есть несколько черт, которых я недолюбливаю, но эта черта была моей. Никаких «что» или «почему» — я задал ей вопрос, и она искала ответ.
Этот процесс занял у нее больше времени, чем у Кэла.
— Вскоре после того, как ты уехал, — начала она, — он поставил на поднос пустую чашку, и я спросила, не хочет ли он еще кофе. Он ответил — «нет». Но кто-то хотел еще, а кофейник был пуст, я взяла его и пошла на кухню. Феликс и Роберт спорили о том, когда следует ставить шампанское на лед. Мне пришлось послать Фриду отнести кофе на террасу, а самой успокаивать их. А кто спрашивает об Эйслере?
— Никто. Ты долго оставалась на кухне?
— О, минут десять! С Феликсом бывает трудно.
— А потом, когда ты вернулась обратно, ты видела Эйслера? Он был там?
— Не заметила. Они разбрелись по всей террасе, часть осталась в гостиной. Потом подошла Лаура и сказала, что исчезла веревка Кэла Бэрроу, я пошла и помогла им искать ее. А затем начали приходить гости.
— Когда ты обратила внимание, что Вейда Эйслера нет поблизости?
— Немного позже. Роджер Даннинг хотел, чтобы с ним кто-нибудь побеседовал, и спросил у меня, где мистер Эйслер. Я не знала. И не стала интересоваться, так как подумала, что он ушел, не потрудившись поблагодарить меня за завтрак. Он мог бы… — она наклонила голову. — Это уже четвертый вопрос. В чем дело?
— Кэл Бэрроу искал свою веревку и нашел тело Эйслера в «хибарке» с веревкой на шее. Он вернулся сюда и позвал меня. Сейчас он там — караулит дверь. Ты сама позвонишь в полицию или хочешь, чтобы я позвонил?
Я взглянул на часы: четыре минуты седьмого. Прошло уже шестнадцать минут с того времени, как я узнал об убийстве. Этого достаточно.
— Нет, — произнесла она.
