Гилберт Честертон - Машина ошибается
Осанистый Ашер внимал этому рыкающему чудищу с изумлением, которое вытеснило все остальные чувства. Он был настолько поражен видом посетителя, что просто не понял смысла его слов. Наконец он пришел в себя и резко дернул шнур звонка.
Пронзительный звон еще не отзвучал, когда послышался тихий, но отчетливый голос отца Брауна:
— Мне кажется, я должен поделиться с вами своей догадкой. Она, правда, несколько обескураживающая. С этим джентльменом я не знаком, но… но мне кажется, что я его знаю. Да и вы его знаете… очень хорошо знаете… хотя на самом деле с ним незнакомы… Мои слова, разумеется, кажутся парадоксом.
— По-моему, весь мир спятил! — воскликнул Ашер и повернулся в кресле боком.
— Послушай, не суй нос в мои дела! — заорал незнакомец и грохнул кулаком по шерифскому столу. Голос его прозвучал как-то загадочно — это явно был голос разумного и воспитанного, хотя и совершенно необузданного человека. — Я хочу…
— Да кто вы такой, черт возьми? — возопил Ашер, внезапно сев очень прямо.
— По-моему, фамилия этого джентльмена — Тодд, — заявил священник. С этими словами он взял со стола газетную вырезку и сказал шерифу: — Боюсь, вы плохо читаете прессу, — после чего монотонно стал бубнить: — «…или эту тайну хранят самые богатые и одновременно самые веселые из столпов нашего общества. Ходят слухи, что они сговорились пародировать представителей наших обездоленных социальных низов». Вчера вечером в поместье «Пруд пилигрима» состоялся «Большой трущобный обед», во время которого исчез один из гостей. Мистер Айртон Тодд, как и подобает хорошему хозяину, проследил дальнейший его путь до этого дома, мистер Ашер. Он даже решил не терять времени на то, чтобы снять свой маскарадный костюм.
— Чей путь?! О ком вы говорите?
— О мужчине в нелепых лохмотьях, который на ваших глазах бежал по вспаханному полю. Не пойти ли вам его проведать? Ему, должно быть, не терпится вернуться к недопитому шампанскому, в дом, от которого он с такой скоростью убегал, чуть завидев вдали каторжника с ружьем.
— Вы что, на самом деле хотите сказать… — начал было шериф.
— Знаете, мистер Ашер, — спокойно молвил отец Браун, — вы ведь сами заявили, что ваша машина не ошибается, и в известном смысле так оно и было. Однако ошиблась другая машина — та, которая управляла первой. Вы решили, что человек в лохмотьях подскочил при упоминании имени лорда Бекасла потому, что он его убил. На самом же деле это произошло по той причине, что он и есть лорд Бекасл.
— Так какого дьявола он это скрывал? — вопросил шериф и удивленно уставился на священника.
— Он понял, что вел себя не по-аристократически — струсил, да еще бежал, — ответил отец Браун. — Так что первым его побуждением было скрыть свое имя. Впрочем, он уже собрался вам его сообщить, когда… — тут священник смущенно потупил взор, — …когда та женщина назвала его другим именем.
— Да вы что, совсем спятили? По-вашему, лорд Бекасл и есть Дурманщик Дэвис? — спросил очень бледный шериф.
Отец Браун посмотрел на него с серьезным видом, и лицо его при этом было совершенно непроницаемым.
— Ну, я ведь этого не сказал, — отозвался он. — Все в ваших руках. Из этой розовой газетной вырезки следует, что титул он получил недавно, но на газеты ведь полагаться нельзя. Там говорится также, что юность свою он провел в Америке, но ведь вся эта история совершенно неправдоподобна. Как Дэвис, так и Бекасл — порядочные трусы, но ведь трусов на свете много. Я бы не стал в данном случае делать чересчур поспешных выводов. Однако хочу сказать вот что, — задумчиво продолжал священник, и голос его зазвучал еще тише: — Мне кажется, вы, американцы, чрезмерно скромны. Идеализируете вы нашу английскую аристократию — она кажется вам слишком уж благородной. Когда вы видите благообразного англичанина в смокинге и знаете, что этот человек — член палаты лордов, вам сразу же приходит в голову, что он всего достиг только за счет родителей. Упускаете вы из виду нашу национальную черту — способность держаться на плаву, а при удобном случае выбираться на берег успеха. Многие из наиболее влиятельных наших граждан выдвинулись совсем недавно, но…
— О, довольно, довольно! — ломая руки, как грешник в аду, взмолился Ашер, поджариваемый на нестерпимо жгучем пламени иронии.
— Да хватит вам болтать с этим помешанным! — яростно взревел Тодд. — Отведите меня к моему другу.
На следующее утро отец Браун снова появился в кабинете шерифа. В руке у него была еще одна розовая газетная вырезка.
— Боюсь, вы пренебрегаете чтением светской хроники, — проговорил он, кладя вырезку на стол. — Между тем, эта заметка может вас заинтересовать.
Ашеру бросился в глаза заголовок: «Заблудившиеся участники застолья у Тодда Очередного Фортеля».
В заметке было напечатано:
Вчера вечером у гаража Уилкинсона произошел забавный эпизод. Дежурный полисмен заметил человека в одежде каторжника, который с самым невозмутимым видом садился за руль новенькой машины марки «Пэнхард». С ним была девушка, чье лицо скрывала рваная шаль. Когда полисмен и механики приблизились, девушка откинула шаль с лица, и все узнали дочь миллионера Тодда — она только недавно встала из-за стола после «Большого трущобного обеда», на котором и остальные гости были в подобных же deshabille[1]. Эта дама и ее спутник, облачившийся в наряд каторжника, собирались, как обычно, отправиться на увеселительную прогулку.
Под этой заметкой Ашер обнаружил еще одну. Заголовок гласил: «Ошеломляющее бегство дочери миллионера с каторжником после „Большого трущобного обеда“. Парочке удалось скрыться».
Шериф поднял голову, но отца Брауна в комнате уже не было.
Примечания
1
Здесь: туалетах (франц.)
