Рекс Стаут - Последний свидетель
– Так в чем же недостаток теории?
Но Вульф лишь покачал головой:
– Вопросы задаю я, мисс Харт.
Ткнув пальцем в Ван Гога, он спросил:
– Где вы взяли эту картину?
Она посмотрела сперва на Ван Гога, потом снова на Вульфа.
– Это не ваше дело.
– Безусловно. Но ситуация такова. Вас допрашивала, разумеется, и полиция, и прокуратура, но они были связаны предположением, что преступником является Леонард Эш. Поскольку я отвергаю данное предположение, то должен отыскать взамен его другое, меня ничто не ограничивает в моих подозрениях в отношении вас и других лиц, которые могут быть причастными к случившемуся. Возьмем вас и эту картину. Если вы откажитесь сообщить, где вы её взяли, или если ваш ответ меня не удовлетворит, я поручу это выяснить одному человеку, весьма компетентному, и он выполнит моё задание. Вы должны заранее смириться с тем, что вас будут изводить всякими неделикатными вопросами, мадам. Вам остается только выбрать, предпочитаете ли вы ответить на них сейчас, немедленно, лично мне, или же вас устраивает продолжительное собирание фактов и слухов о вашей особе среди ваших знакомых, друзей и приятелей. Если последнее вас устраивает, тогда я не буду напрасно тратить своё время, пойду заниматься другими делами.
Она снова едва сдержалась. Судя по тем взглядам, которые эта мадам бросала на Вульфа, присутствие его телохранителя не было излишним. Но она попыталась взять себя в руки.
– Какая разница, где я взяла эту картину?
– Очень может быть, что она не имеет никакого касательства к случившемуся. Но эта картина стоит огромных денег, почему бы мне ею не заинтересоваться? Она принадлежит вам?
– Да, я её купила.
– Когда?
– Примерно год назад. Через маклера.
– Всё, находящееся в комнате, тоже ваше?
– Да. Я люблю хорошие вещи, это, если желаете знать, моё единственное сумасбродство.
– Как давно вы работаете в фирме?
– Пять лет.
– Сколько вы получаете?
Она продолжала держать себя в узде.
– Восемьдесят долларов в неделю.
– Недостаточно для вашего сумасбродства. Наследство? Алименты? Другие доходы?
– Я не была замужем. У меня имелись кое-какие сбережения, ну и я хотела – хотела получить все эти вещи. Если ты экономишь на протяжении пятнадцати лет, ты имеешь право чем-то это компенсировать.
– Безусловно… Где вы находились в тот вечер, когда была убита Мэри Виллис?
– Я ездила в Джерси на машине со своей приятельницей, Беллой Веларди. Вечер был страшно душным, мы искали прохлады. Вернулись назад уже после полуночи.
– На вашей машине?
– Нет, Элен Велтц разрешила нам воспользоваться её «ягуаром».
На этот раз я уже не смог сдержать своего удивления и я обратился к Вульфу:
– «Ягуар» – это машина! Вы бы не смогли себе приобрести такую. С налогами и дополнительными расходами четырьмя тысячами долларов не отделаешься.
Вульф взглянул на меня и тут же снова перевёл глаза на мисс Харт.
– Конечно, полиция спрашивала вас, знаете ли вы, у кого имелись веские причины убить Мэри Виллис?
– Не знаю.
Ей начала изменять выдержка.
– Вы с ней были в дружеских отношениях?
– Да.
– Просил ли вас когда-либо клиент подслушивать разговоры по его номеру?
– Нет, конечно!
– Знали ли вы о желании мисс Виллис стать актрисой?
– Да, мы все про это знали.
– Мистер Бэгби говорит, что он не знал.
Её подбородок опустился.
– Он был всего лишь её патроном. Не думаю, чтобы он был в курсе, а когда вы разговаривали с мистером Бэгби?
– Я с ним не беседовал, но слышал его показания в суде. Знали ли вы об отношении мисс Виллис к Робине Кин?
– Да, это тоже было нам всем известно. Мэри всегда подражала Робине Кин.
– Когда она сообщила вам о своём намерении предупредить Робину Кин о желании мужа подслушивать за её телефонными разговорами?
Мисс Харт нахмурилась.
– Разве я сказала, что слышала это от неё?
– Так она рассказывала она вам или нет?
– Нет.
– А кому-нибудь другому?
– Мисс Веларди. Мэри сказала ей. Вы сможете расспросить её.
– Непременно. Вы знаете Гая Унгера?
Вульф вёл игру, которую я неоднократно наблюдал, забрасывая собеседника беспорядочными вопросами, чтобы проверять его реакцию. Это хороший способ обнаружить путеводную ниточку, если у тебя нет никакой, но он требует массу времени, а у нас его не было. Если одной из девушек в коммутаторской придёт в голову позвонить в полицию или прокуратуру о нашем визите, тогда нам ждать «гостей» с минуты на минуту. Что касается Гая Унгера, то это был ещё один персонаж из газетных отчетов. Вроде бы он был приятелем Мэри Виллис в прошлом, или же она познакомилась с ним в последнее время. В этом вопросе мнения журналистов расходилось. Мисс Харт считала, что Гай Унгер и Мери находили удовольствие в обществе друг друга, но и только. Она ничего не знала о каком-либо кризисе в их отношениях, который мог принудить Гая Унгера закончить дружбу с девушкой шнуром от вилки.
Ещё минут пять Вульф продолжал ту же игру, бросая свои мячи под разными углами, затем резко поднялся.
– Очень хорошо, – сказал он, – на сегодня достаточно. Я попытаю счастья с мисс Веларди.
– Я сейчас её пришлю, – Эллис Харт была уже на ногах, изъявляя горячее желание быть полезной. – Её комната рядом. Сюда, прошу вас.
Она двинулась к выходу. Совершенно очевидно, Эллис не желала оставить нас наедине с Ван Гогом. С замком в её бюро я справился бы за двадцать секунд, и мне хотелось сунуть туда свой нос, но поскольку Вульф отправился следом за ней, я в свою очередь был вынужден тоже удалиться.
Мы прошли далее по холлу до распахнутой настежь двери. Эта комната была совсем другая, меньшего размера, без Ван Гога и с такой меблировкой, которую можно было ожидать. Постель не была убрана, так что Вульф с минуту стоял и грозно хмурился на этот беспорядок, затем осторожно опустился на кресло, явно недостаточное для его фигуры, с протертой обивкой и коротко распорядился:
– Посмотри вокруг.
Я посмотрел. Белла Веларди была неряхой. Дверь в кладовку раскрыта, большая часть ящиков туалета и двух комодов была выдвинута. Одна из причин, почему я до сих пор сторонюсь женщин, это опасение нарваться вот на такую безалаберность. Я подошёл к кладовой, но у меня не хватило духу нырнуть в кучу разбросанной одежды, поэтому я неплотно прикрыл дверцу и прошел к стеллажу с домашней библиотекой. Одна полка была целиком забита бестселлерами в ярких обложках, на столе рядом лежала книжонка с заманчивым названием: «Одной ошибки слишком много», на обложке которой была изображена сомнительного вида красотка с обнаженной грудью, в ужасе удирающая от здоровенного обезьяноподобного малого. Отдельно были подобраны за несколько лет номера «Новостей Ипподрома» и «Скаковых лошадей».
