Сэйси Ёкомидзо - Деревня восьми могил
Я неоднократно видел, как она доставала откуда-то мешочек для талисмана, вглядывалась в листок, находившийся внутри, при этом на лице ее отражалась тоска, она краснела, глаза увлажнялись и сверкали неестественным блеском. А однажды, передавая мешочек мне, она сказала:
— Татт-тян,[11] береги эту карту. Не теряй ни в коем случае! Может быть, придет день и она принесет тебе счастье. Поэтому не рви, не выбрасывай ее. И постарайся никому о ней не говорить…
Верный указанию матери, я не расставался с мешочком и картой. Правда, по истечении двадцати лет о ее чудесном предназначении больше не вспоминал. Может быть, по инертности, а может быть, потому, что карта мне ничем не мешала, я не выбрасывал ее и по-прежнему всегда носил на себе. Но со временем я понял, что мать была права: эта карта оказала огромное, необъяснимое влияние на мою судьбу. Но у меня еще будет возможность подробнее рассказать об этом.
Мне показалось, что адвокат Сува не придал карте особого значения, и я собрался было уходить, свернув бумажку и положив ее в талисманный мешочек. И тут адвокат Сува заговорил:
— В общем, мне все ясно. Тем не менее для полной уверенности я вынужден попросить вас еще кое о чем.
Я с недоумением посмотрел на него.
— Я бы попросил вас раздеться догола, мне нужно осмотреть ваше тело.
Услышав это, я покраснел как вареный рак. Именно этого я всегда избегал. С детских лет я ненавидел выставлять напоказ свое тело, будь то в бане, в школе во время медицинского осмотра или в бассейне. Дело в том, что у меня на спине, на ягодицах, на ляжках, было много следов, будто к телу безжалостно прикладывали раскаленные щипцы для угля. Не слишком привлекательное зрелище. Вообще-то кожа у меня неясная и белая, как у девушки, вот только если б не эти фиолетовые рубцы… Как, отчего появились они? Этого я не знал. Несколько раз спрашивал у матери, но она вместо ответа неожиданно разражалась слезами, у нее начиналась истерика вроде тех, что случались по ночам, и я решил больше не заговаривать об этом.
— Осмотреть меня? Это имеет какое-нибудь отношение к тому, что меня разыскивают?
— Да, имеет. Если вы действительно тот, кого мы разыскиваем, на вашем теле должны быть доказательства этого.
Я решительно снял одежду, включая майку и брюки, и в одних трусах стыдливо предстал перед адвокатом Сувой.
Он внимательно осмотрел меня, потом, глубоко вздохнув, проговорил:
— Н-да… Ну что ж, спасибо. Наверное, очень не хотелось раздеваться? Теперь быстренько одевайтесь. Я убедился, что никакой ошибки нет.
Далее адвокат поведал следующее: меня и в самом деле разыскивают. Пока он не может назвать кто. Но этот человек говорит, что хочет узнать мой адрес, чтобы в дальнейшем заботиться обо мне. Он мне родной по крови. Очень богат, никакого зла мне не причинит.
— Я еще раз встречусь с ним, — сказал Сува, — а потом дам вам знать, как обстоят дела.
Адвокат записал мой адрес, место работы. На этом, собственно, и закончилась наша первая встреча.
Ситуация стала проясняться, но ощущение, что я нахожусь во власти каких-то чар, не покидало меня.
Вернувшись на работу, я вкратце пересказал заведующему отделом кадров, что сообщил мне адвокат.
Тот вытаращил глаза:
— Ничего себе… Значит, ты — внебрачный сын богатея?
Слух этот мгновенно распространился по всей фирме, и теперь при виде меня каждый начинал: «Внебрачный сын!», «Внебрачный сын!» Мне, ясное дело, никакого удовольствия это не доставляло.
В ту ночь я долго не мог заснуть. И вовсе не потому, что строил радужные планы и воздушные замки. То есть без этого, конечно, не обошлось, но главной причиной моей бессонницы было смутное беспокойство. Моя бедная мама, эти ее приступы безудержных рыданий, следы ран на моем собственном теле — все это отнюдь не способствовало безмятежному сну. Я никак не мог избавиться от предчувствия, что меня ждет нечто ужасное.
Неприятное предупреждение
В то время я абсолютно ничего не слыхал ни о самой Деревне восьми могил, ни о связанных с ней легендах. Да и как я мог о них слышать? Я ведь не имел к этой деревне никакого отношения.
Что же касается странного посетителя, должен признаться, что он вселил в меня тревогу, а если читатели воспримут мое признание как литературный прием, клянусь: нет, это совершенно не так!
Как правило, люди негативно воспринимают изменения в привычном ритме жизни. Более того, такие изменения становятся причиной нервозности и неуверенности в себе. И это вполне естественно, например в моем случае, когда даже не представляешь, что тебя ожидает в будущем. Не случайно большинство людей предпочитает, чтобы все шло своим чередом.
Все вышесказанное отнюдь не означает, что я не ждал известий от адвоката Сувы. Наоборот, ждал с нетерпением.
Обещанные адвокатом новости меня одновременно и страшили, и не давали жить спокойно.
Так, в напряженном ожидании, прошло пять дней, десять, а адвокат все молчал. Дни бежали, а адвокат, как я предполагал, все еще возился с этим делом.
Жил я в то время у приятеля. Однажды, когда я вернулся с работы домой, его жена сказала мне:
— Тэрада-сан, сегодня произошла странная вещь.
— А именно?
— Пришел какой-то необычный человек и подробно расспрашивал о вас.
— Обо мне? Подробно расспрашивал? А-а… Это, наверное, помощник адвоката, с которым я недавно встречался.
— Да, я сначала тоже так подумала, но что-то тут было не то. Такое ощущение, что этот человек приехал из деревни.
— Из деревни?
— Да. Возраст его… примерно… нет, возраст деревенского жителя на глаз не определишь. Воротник плаща поднят, темные очки, шляпа надвинута на глаза… Так что лица я разглядеть не смогла. Чем-то он мне не понравился.
— О чем же он расспрашивал?
— В основном о вашем поведении и характере. Пьете ли саке, не случается ли у вас приступов буйства.
— Буйства? Странные вопросы он задавал… И что же вы отвечали?
— Ну конечно, что не пьете, не буяните… Сказала, что вы очень мягкий, добрый, заботливый человек. Ведь это действительно так.
Несмотря на эти милые слова, неприятное чувство не покидало меня. Можно смириться с тем, что адвокат собирает информацию обо мне, в том числе о моем характере, привычках. Когда хочешь понять, с каким человеком имеешь дело, естественно поинтересоваться, курит ли он, пьет ли. Но вопрос, не подвержен ли он буйным припадкам, мягко говоря, нестандартный. Что же все-таки интересовало этого человека во мне?
Через пару дней заведующий отделом кадров рассказал мне примерно то же самое. Что же все-таки интересует этого человека? Что он вынюхивает? Похоже, что и на работу ко мне, и в дом моего друга приходил один и тот же человек. С поднятым воротником, в темных очках, в надвинутой на самые глаза шляпе, будто старался скрыть свое лицо. И вопросы задавал те же: не пью ли я, не подвержен ли я приступам буйства.
