Жорж Сименон - Мегрэ у коронера
— Вам это было интересно, Джулиус? Что скажете насчет стаканчика пива?
Неожиданно они окунулись в жару, в густой солнечный свет; даже звуки здесь казались приглушенней. На фоне неба высилось с полдюжины городских небоскребов. Все кинулись к своим автомобилям; индеец — Мегрэ заметил, что одна нога у него деревянная — и тот открывал дверцу старой колымаги с подвязанным веревками капотом.
— Держу пари, Джулиус, вы хотите меня о чем-то попросить.
Они вступили в кондиционированную прохладу бара; сразу же в глаза бросилось множество габардиновых брюк, белых рубашек и — по всей стойке — бутылки пива. Правда, были здесь и ковбои — настоящие: в обтягивающих ляжки штанах из грубого голубого молескина, в сапогах с высокими каблуками и широкополых шляпах.
— Да, хочу. Нельзя ли перенести поездку в Ногалес на другой день? Мне хотелось бы завтра дослушать расследование.
— Ваше здоровье! А вопросы есть?
— Куча. Буду задавать их в том порядке, как они придут мне в голову. Проститутки у вас здесь водятся?
— Не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. В некоторых штатах проституция существует. В Аризоне запрещена.
— А Бесси Митчелл?
— Это вот как раз замена.
— Эрна Болтон тоже?
— Более или менее.
— Сколько на базе солдат?
— Тысяч пять-шесть. Я как-то этим никогда не интересовался.
— И большинство неженатые?
— Три четверти.
— Как же они устраиваются?
— Кто как может. Это непросто.
В улыбке, редко сходившей с губ Коула, не было иронии. Зная профессиональную репутацию Мегрэ, он, несомненно, питал к нему большое уважение, может быть, даже нечто вроде восхищения. Однако ему было немножко забавно: этот француз занимается вопросами, никак его не касающимися.
— Сам я с Востока, — не без гордости сообщил Коул. — Происхожу из Новой Англии. А здесь, знаете ли, жизнь пока еще немножко как на границе. Я мог бы вам показать нескольких стариков из пионеров: в начале века они еще воевали с апачами и участвовали в судах Линча, вешая конокрадов и угонщиков скота.
Не прошло и получаса, а они уже выпили по три бутылки пива, и тут Коул провозгласил:
— Время виски!
Потом они покатили к Ногалесу и проехали через весь Тусон; так же, как недавно суд, он поразил Мегрэ.
Город был не маленький: в нем насчитывалось больше ста тысяч жителей. И все-таки сразу по выезде из центра, из делового квартала, где высилось с полдюжины двадцатиэтажных зданий — это они, подобно вонзившимся в небо башням, бросились недавно в глаза Мегрэ — Тусон стал напоминать дачный поселок, верней, несколько расположенных рядом дачных поселков: одни были побогаче, другие победней, но все одинаково новенькие, аккуратные, застроенные одноэтажными коттеджами.
Дальше мощеные улицы кончились. Пошли огромные пустыри. Сразу же за аэродромом начиналась настоящая пустыня, а вдалеке маячили фиолетовые горы.
— Примерно здесь все и произошло. Хотите выйти взглянуть? Остерегайтесь гремучих змей.
— А они здесь водятся?
— Даже в городе встречаются.
Железная дорога была одноколейная и шла футах в ста пятидесяти от шоссе.
— За сутки тут, думаю, проходят четыре-пять поездов. Вы не против прокатиться в Мексику и выпить там по стаканчику? До Ногалеса рукой подать.
Сто километров! Однако проскочили они их меньше чем за час.
Ногалес оказался крохотным городишком, состоящим из двух улиц, перекрытых решетчатыми воротами. Пограничники в форме. Гарри Коул поговорил с ними, и через минуту он и Мегрэ оказались в толпе, кишащей на узких и таких грязных улочках мексиканской части города, что, право, было бы лучше, если бы туда вовсе не проникал тусклый вечерний свет.
— Начнем с кабаре, хотя сейчас еще рановато.
Полуголые мальчишки зазывали их почистить обувь, взрослые загораживали дорогу и пытались заманить в лавчонки, торгующие сувенирами.
— Как видите, здесь настоящая ярмарка. Когда человек, живущий в Тусоне или даже в Фениксе, а то и еще дальше, хочет развлечься, он едет сюда.
Действительно, в огромном баре сидели сплошь американцы
— Вы полагаете, Бесси Митчелл была убита?
— Я знаю одно — она погибла.
— В результате несчастного случая?
— Честно сказать, меня это не касается. Это не федеральное преступление, а я занимаюсь только ими. Все остальное — дело полиции округа.
Иначе говоря, дело шерифа и его помощников. Слова Коула ошеломили комиссара куда сильнее, чем эта чудовищная ярмарка.
Шериф, начальник полиции графства — это вовсе не чиновник, назначенный на пост в порядке продвижения по службе или на основании экзаменов, а обычный гражданин, избранный так же, как в Париже избирают муниципального советника.
Неважно, чем он занимался до этого. Он встречается с избирателями и проводит избирательную кампанию.
После избрания он по своему усмотрению назначает помощников шерифа, иными словами, инспекторов. Это на их набитые патронами пояса и огромные револьверы с таким восторгом взирал Мегрэ.
— Но это еще не все! — с чуть заметной иронией добавил Гарри Коул. — Большинство помощников шерифа получают жалованье, однако есть и другие.
— Такие, как я? — рассмеялся Мегрэ, вспомнив врученную ему серебряную звезду.
— Нет, я имею в виду друзей шерифа, влиятельных избирателей; каждому из них он тоже вручает такую звезду. Например, все или почти все владельцы ранчо являются помощниками шерифа. И не думайте, что они легкомысленно относятся к этому званию. Несколько недель назад опасный преступник, бежавший из тюрьмы, ехал в украденной машине по шоссе между Тусаном и Ногалесом. Шериф дал знать одному из ранчерос, живущему примерно на полпути. Тот позвонил нескольким соседям, тоже скотоводам, как он. Все они были помощниками шерифа. Из своих машин они устроили на дороге заграждение и, когда беглец попытался прорваться через него, открыли стрельбу, пробили ему скаты, вели с ним перестрелку, а потом поймали, накинув лассо. Ну, что вы на это скажете?
Выпил Мегрэ пока еще куда меньше, чем ребята из ВВС в ту ночь, но выпитое явно давало себя знать; поэтому он насмешливо пробурчал:
— Во Франции его попробовала бы все-таки задержать полиция, а не местные жители.
Когда они выехали в Тусон, Мегрэ помнил неотчетливо…
Сопровождаемый, как обычно, Коулом, он вошел в «Пингвин» около полуночи — точнее время он бы сказать не смог. Тут была длинная стойка из навощенного темного дерева, на полках бутылки с разноцветными напитками. Как всюду в барах, царил полумрак, и в нем выделялись белые рубашки.
