Калеб Карр - Итальянский секретарь
Холод пробрал меня до мозга костей, хоть я изо всех сил пытался отреагировать, как разумный человек.
– Но, Холмс, почему же вы мне раньше никогда этого не рассказывали?
– К слову не приходилось, - просто ответил Холмс. - А сегодня, когда я обнаружил, что у меня кончается табак, я, как вы совершенно верно догадались, попросил миссис Хадсон сходить в табачную лавочку и пополнить запасы. Она заявила, что слишком занята и не может предпринять это путешествие; тогда я предложил ей хотя бы перейти через дорогу и поглядеть, что есть у нашего друга пенджабца. Она стала отказываться, и я, боюсь, довольно кровожадно прокомментировал ее нежелание идти, а она сочла, что я над ней издеваюсь.
Я постарался ответить как можно более сурово - учитывая, что час был уже поздний и нам следовало торопиться:
– Знаете, Холмс, вы могли бы хоть немного уважать ее убеждения, даже если они отличаются от ваших.
С этими словами я поспешил к себе в спальню и начал торопливо укладывать свои скромные пожитки в чемодан.
До меня донесся голос Холмса, в котором явственно звучало недоумение:
– А почему вы думаете, Ватсон, что мои убеждения так уж сильно отличаются?
– Я только хотел сказать, - стал объяснять я, забравшись в чулан в поисках удочек и снастей, - что если миссис Хадсон придерживается верований в духов и привидения, зачем вам обязательно нужно…
– Да, но я и сам придерживаюсь таких верований, Ватсон!
Я на мгновение замер, ожидая услышать пронзительный хохот - и вдруг испугался, когда хохота не последовало.
– О чем вы вообще? - спросил я, возвращаясь в гостиную.
– Вот о чем: я верю - не так, как наша домохозяйка, по-иному, но все же непоколебимо верю - в могущество призраков. Должен вас предупредить, Ватсон, что в ходе нашего теперешнего расследования и вам придется пересмотреть свои взгляды на этот счет. - Теперь Холмс, в свою очередь, удалился в спальню и начал собирать вещи.
– Вы шутите, конечно же, - крикнул я ему вслед; я понимал, что мне хотелось - даже странно, почему так сильно хотелось - убедиться, что говорил он не всерьез. - Мы с вами расследовали множество случаев, в которых якобы действовали потусторонние силы, и вы никогда…
– Да, Ватсон, но нам не случалось вести расследование в месте, подобном Холируд-Хаусу!
– Ну хорошо, это королевский дворец - так что с того?
Я понял, что стою, уставившись на витрину лавки на той стороне улицы с гораздо большим ужасом, нежели раньше, и нежели требует предмет нашей беседы, а Холмс говорит:
– Двое слуг королевы, которые должны были принять участие в реконструкции самой старой части дворца, комнат, в которых некогда обитала сама королева шотландская, - не успели эти двое приступить к работе, как были найдены мертвыми от бесчисленных ужасных ран. Неужели эти обстоятельства, эти ужасные совпадения вам ничего и никого не напоминают?
Я собирался заявить, что по-прежнему понятия не имею, о чем идет речь; но тут очертания старой, старой истории начали понемногу проявляться у меня в голове, и я невольно содрогнулся.
– Да, Ватсон, - тихо сказал Холмс, подходя к моему окну. - Итальянский секретарь… - Он тоже выглянул в окно, и странным, завороженным голосом произнес: - Риццио…
– Но… - услышал я собственный голос, тихий и запинающийся. - Холмс, это же было триста лет назад! Какое…
– Однако люди говорят, что он до сих пор бродит по дворцовым залам, взыскуя возмездия…
Я опять невольно содрогнулся - и это привело меня в ярость:
– Чепуха! Но даже будь это правдой, зачем, во имя всего на свете…
– Вот это мы и должны понять, друг мой, - и желательно до того, как приедем на место назначения. - Холмс взглянул на часы на каминной полке. - Пора, Ватсон, пора - в дорогу!
Глава III
Какие бы иллюзии ни питал я насчет роскоши, окружающей путешествующих под эгидой королевского дома, все они развеялись, едва я увидел чудовище, ожидавшее нас на старой обветшавшей платформе в некотором отдалении от главных путей и зданий Юстонского вокзала. Мы едва успели вовремя прибыть к пункту нашего отправления (несмотря на пари и какое бы то ни было расследование, Холмс и слышать не желал о том, чтобы сесть в поезд без по меньшей мере изрядного запаса табаку нужной смеси, приготовленной самым надежным его поставщиком, поэтому на вокзал мы ехали кружным путем); и даже в сумерках, а может, именно из-за того, что смеркалось, огромный паровоз, сверкающий прожекторами и фыркающий в нетерпении, разводя пары в котле, представлял собой такой разительный контраст с маленьким, очень одиноким пассажирским вагончиком, который, если не считать угольного бункера, и составлял собою весь поезд. Я решил, что устроители путешествия пожертвовали всяческим удобством ради скорости, и моя догадка подтвердилась, когда мы подошли к вагону и обнаружили ряд унылых, ничем не приукрашенных купе. В головном и хвостовом купе расположились молодые люди в штатском, которые тут же дали нам понять, что они не из полиции. А откуда, они не сказали, и, зная, что эта загадка бросит вызов Холмсу, и, может быть, слегка развлечет его, я промолчал, хоть и заметил, что выправка у них явно военная.
К нам подошли двое, видимо - командиры. У одного было кислое лицо и острый нос, у другого лицо было более приятное и располагающее.
– Добрый вечер, джентльмены, - произнес последний. - Пожалуйста, войдите в вагон, и мы отправимся в путь. Боюсь, у нас нет времени на любезности, но я только хотел бы сказать, что для всех нас большая честь приветствовать вас в этом поезде.
– Благодарю вас, лейтенант?… - вопросительно недоговорил Холмс.
Первый молодой человек улыбнулся, а второй нервно заходил из стороны в сторону.
– Отлично, мистер Холмс. Но, к сожалению, мы пока не можем назвать вам своих имен и воинских званий - у нас приказ.
– Я полагаю, бесполезно спрашивать, чей именно?
– Верно, сэр.
– Пора отправляться, - резко сказал второй.
– Конечно, - ответил Холмс, подходя к одному из средних купе вагона. - Но помните, юноша, что скрытность - не всегда лучшая стратегия для сохранения тайны.
– Что вы хотите сказать, мистер Холмс? - с определенным негодованием спросил кислолицый молодой человек.
– Хочу сказать, что раз вы отказываетесь от разговора, мне придется полагаться на собственную наблюдательность, - ответил Холмс. - А она у меня гораздо лучше развита, нежели способность к светской беседе. Например, пока вы столь красноречиво молчали, я понял, что в вашей осанке навеки запечатлелась армейская выправка; и все же по вас не скажешь, что вам приходилось подвергаться значительным физическим нагрузкам, или что вы много бывали на открытом воздухе. Поэтому несложно сделать вывод, что вы либо штабной офицер в невысоком чине, либо сотрудник военной разведки в чине более высоком. И какое из этих предположений в нашей ситуации кажется наиболее вероятным? - Неприятного типа это задело за живое, и Холмс подошел к нему. - Дружелюбная беседа порою служит самым лучшим прикрытием, и, несомненно, ваш коллега из военно-морского флота это уже понял. - Холмс постучал костяшками пальцев по груди армейского офицера, сказал: - Извольте это запомнить, - и вошел в вагон. - А вам, сэр, - добавил он, опустив окно и обращаясь ко второму молодому человеку, - я бы посоветовал, если, конечно, вы желаете преуспеть на вашем теперешнем поприще, избавиться от походки вразвалочку!
