Энтони Беркли - Дело об отравленных шоколадках
Во время деловой встречи он чувствовал себя отвратительно и в такси едва не лишился чувств. Шоферу пришлось позвать швейцара, и они вдвоем помогли ему выйти из машины и добраться до дверей клуба. Оба потом вспоминали, что у него был мертвенно-бледный цвет лица, глаза остекленели и посинели губы, а кожа вся покрылась холодной испариной. Однако он был в полном сознании, и, когда шофер со швейцаром помогли ему подняться по ступеням, он, опираясь на руку швейцара, почти самостоятельно прошел в гостиную.
Встревоженный его видом, швейцар хотел немедленно послать за врачом, но Бендикс, не любивший поднимать шума, категорически воспротивился, заявив, что это, по всей видимости, сильная боль от несварения желудка и что все скоро пройдет; должно быть, он съел что-то не то. Это не убедило швейцара, но он все-таки удалился и вызывать врача не стал.
Спустя несколько минут Бендикс повторил свой собственный диагноз сэру Юстасу, который так и сидел в гостиной с утра, никуда весь день не отлучаясь. Но сэру Юстасу он еще кое-что сказал, а именно:
— Знаете, я думаю, это из-за ваших проклятых шоколадок, которые вы мне отдали. Мне показалось, они какие-то не такие. Надо позвонить и узнать, как жена, не заболела ли и она.
Сэр Юстас, в общем, был человек добросердечный, к тому же его не меньше швейцара поразил вид Бендикса. Предположение, что из-за него случилась подобная неприятность, крайне его взволновало, и он изъявил готовность пойти позвонить миссис Бендикс, поскольку сам Бендикс скорее всего был не в состоянии добраться до телефона. Бендикс только хотел ответить, как с ним стало происходить что-то странное: тело, бессильно распростертое в кресле, резко выпрямилось, челюсти сжались, лицо исказила страшная гримаса, а руки судорожно вцепились в подлокотники кресла.
В этот момент сэр Юстас ощутил запах горького миндаля.
Теперь уж он встревожился не на шутку. Бендикс умирал у него на глазах, и он в ужасе закричал, призывая швейцара и врача. В другом конце зала еще были люди (такого крика, наверное, никто здесь не слышал за всю историю клуба с момента его основания), и они тут же поспешили на помощь. Одного из них сэр Юстас послал к швейцару, чтобы тот ни секунды не медля бежал за любым врачом, практикующим поблизости, а с остальными попытался уложить корчившегося в конвульсиях Бендикса поудобнее. Никто не сомневался, что Бендикса отравили. Они обращались к нему, пытаясь узнать, как он себя чувствует, но он то ли не желал, толи не мог ничего сказать. В сущности, он был без сознания.
Еще не успел появиться врач, а из дома позвонил перепуганный лакей и спросил, нет ли в клубе его хозяина, а если он там, пусть немедленно идет домой, потому что миссис Бендикс очень и очень плохо.
В это время события на Итон-сквер принимали трагический оборот, но болезнь миссис Бендикс развивалась намного стремительней. После того как муж ушел, она еще с полчаса оставалась в гостиной и за это время съела, должно быть, еще три шоколадки. Затем она поднялась к себе в спальню и позвонила горничной. Когда та пришла, миссис Бендикс сказала ей, что очень скверно себя чувствует и хочет немного полежать. Так же как и ее муж, она сочла причиной недуга сильный приступ несварения желудка.
Горничная дала ей с водой порошок, в состав которого входили питьевая сода и висмут, и принесла бутылку с горячей водой. А затем ушла, оставив хозяйку в постели. Позже, когда она рассказывала, как выглядела ее хозяйка, ее рассказ полностью совпадал с тем, что говорили швейцар и шофер такси, когда описывали состояние Бендикса, но в отличие от них горничную симптомы болезни ничуть не встревожили. Она призналась, что подумала, будто миссис Бендикс переела за обедом, потому что, какая бы жадная она ни была, а уж в еде-то она никогда себе не отказывала.
В четверть четвертого в комнате миссис Бендикс отчаянно зазвонил колокольчик.
Девушка поспешила наверх и нашла свою хозяйку без памяти и неподвижной. На этот раз горничная сильно перепугалась и, теряя драгоценное время, попыталась безуспешно привести больную в чувство. Ничего не добившись, она сбежала вниз, чтобы позвонить врачу. Но врача, лечившего супругов Бендикс, она не застала. Время шло, девушка билась в истерике у телефона, пока наконец ее не услышал лакей, который тут же стал действовать и вызвал другого врача. Врач прибыл полчаса спустя после того, как раздался отчаянный звон колокольчика из спальни миссис Бендикс. Но ей уже ничто не могло помочь. Наступила кома, и, несмотря на все усилия врача, через десять минут после его приезда она скончалась.
Так что когда лакей звонил в «Радугу», ее уже не было в живых.
Глава 3
На этом месте Морсби прервал свое повествование, чтобы дать возможность аудитории прочувствовать важность всего сказанного, передохнуть и освежиться напитками. Несмотря на жадный интерес, с которым слушали его члены Клуба, Морсби до сих пор не сообщил им ничего такого, о чем им не было известно. Им, конечно, не терпелось услышать результаты расследования, проведенного полицией, так как в прессе совсем не освещались детали этого дела, более того, не было и намека на какую-либо официальную версию.
Возможно, Морсби уловил настроение слушателей и поэтому после короткого отдыха, улыбнувшись, он возобновил свое повествование.
— Леди и джентльмены, я не буду больше задерживать ваше внимание на предварительных данных, но сделать это было необходимо, чтобы сложилась полная картина дела, раз уж мы за него взялись. Как вам известно, мистер Бендикс выжил. На его счастье, он успел съесть только две шоколадки, а не шесть, как его жена. Кроме того, ему попался умный врач. Правда, в случае с миссис Бендикс было уже поздно ей помочь, и врач оказался бессилен. Бендикс принял меньшую дозу яда, что означало, что отравление организма развивалось медленнее и у его врача было время принять спасительные меры. В тот момент врач еще не знал, какой яд был причиной отравления. Он лечил Бендикса от отравления синильной кислотой, так как, исходя из симптомов заболевания и специфического запаха, заключил, что мистер Бендикс отравился маслом горького миндаля. Однако, не будучи в этом уверен, он добавил в лекарство другие компоненты. Так или иначе позже выяснилось, что доза яда была не смертельна, и к восьми вечера того же дня мистер Бендикс пришел в сознание. Его перенесли в одну из спален клуба, и на следующий день он уже пошел на поправку.
— Поначалу, — продолжал Морсби, — в Скотленд-Ярде создалось впечатление, что смерть миссис Бендикс и тяжелейшее, с угрозой для жизни отравление ее мужа явились результатом чудовищного несчастного случая. Полиция взялась за дело сразу, как только ей было сообщено о смерти женщины, наступившей вследствие отравления ядом. Вслед затем в клуб «Радуга» прибыл инспектор местной сыскной полиции, и, когда Бендикс пришел в себя, он, получив на то специальное разрешение врача, задал больному ряд вопросов. Инспектор, разумеется, утаил от Бендикса смерть жены — состояние больного оставалось тяжелым. Вопросы касались только самого Бендикса, поскольку было очевидно, что оба случая взаимосвязаны, и если бы удалось пролить свет на обстоятельства отравления мужа, то было бы легче выяснить, при каких обстоятельствах произошло отравление жены. Инспектор без обиняков объявил Бендиксу, что его отравили, и заставил его сосредоточиться и вспомнить, что он ел и в чем, по его мнению, мог содержаться яд. Через короткое время Бендикс вспомнил про шоколадки. Он рассказал, как они жгли рот, и добавил, что он уже говорил сэру Юстасу, что ему стало плохо, по всей видимости, от шоколада. Инспектор об этом уже знал.
