Артур Конан Дойл - Пестрая лента
— Что здесь? — спросил он, стукнув по несгораемому шкафу.
— Деловые бумаги моего отчима.
— Ого! Значит, вы заглядывали в этот шкаф?
— Только раз, несколько лет назад. Я помню, там была кипа бумаг.
— А нет ли в нем, например, кошки?
— Нет. Что за странная мысль!
— А вот посмотрите!
Он снял со шкафа маленькое блюдце с молоком.
— Нет, кошек мы не держим. Но зато у нас есть гепард и павиан.
— Ах, да! Гепард, конечно, всего только большая кошка, но сомневаюсь, что такое маленькое блюдце молока может насытить этого зверя. Да, в этом надо разобраться.
Он присел на корточки перед стулом и принялся с глубоким вниманием изучать сиденье.
— Благодарю вас, все ясно, — сказал он, поднимаясь и кладя лупу в карман. — Ага, вот еще кое-что весьма интересное!
Внимание его привлекла небольшая собачья плеть, висевшая в углу кровати. Конец ее был завязан петлей.
— Что вы об этом думаете, Уотсон?
— По-моему, самая обыкновенная плеть. Не понимаю, для чего понадобилось завязывать на ней петлю.
— Не такая уж обыкновенная… Ах, сколько зла на свете, и хуже всего, когда злые дела совершает умный человек!.. Ну, с меня достаточно, мисс, я узнал все, что мне нужно, а теперь с вашего разрешения мы пройдемся по лужайке.
Я никогда не видел Холмса таким угрюмым и насупленным. Некоторое время мы расхаживали взад и вперед в глубоком молчании, и ни я, ни мисс Стоунер не прерывали течения его мыслей, пока он сам не очнулся от задумчивости.
— Очень важно, мисс Стоунер, чтобы вы в точности следовали моим советам, — сказал он.
— Я исполню все беспрекословно.
— Обстоятельства слишком серьезны, и колебаться нельзя. От вашего полного повиновения зависит ваша жизнь.
— Я целиком полагаюсь на вас.
— Во-первых, мы оба — мой друг и я — должны провести ночь в вашей комнате.
Мисс Стоунер и я взглянули на него с изумлением.
— Это необходимо. Я вам объясню. Что это там, в той стороне? Вероятно, деревенская гостиница?
— Да, там «Корона».
— Очень хорошо. Оттуда видны ваши окна?
— Конечно.
— Когда ваш отчим вернется, скажите, что у вас болит голова, уйдите в свою комнату и запритесь на ключ. Услышав, что он пошел спать, вы снимете засов, откроете ставни вашего окна и поставите на подоконник лампу; эта лампа будет для нас сигналом. Тогда, захватив с собой все, что пожелаете, вы перейдете в свою бывшую комнату. Я убежден, что, несмотря на ремонт, вы можете один раз переночевать в ней.
— Безусловно.
— Остальное предоставьте нам.
— Но что же вы собираетесь сделать?
— Мы проведем ночь в вашей комнате и выясним причину шума, напугавшего вас.
— Мне кажется, мистер Холмс, что вы уже пришли к какому-то выводу, — сказала мисс Стоунер, дотрагиваясь до рукава моего друга.
— Быть может, да.
— Тогда, ради всего святого, скажите хотя бы, отчего умерла моя сестра?
— Прежде чем ответить, я хотел бы собрать более точные улики.
— Тогда скажите по крайней мере, верно ли мое предположение, что она умерла от внезапного испуга?
— Нет, неверно: я полагаю, что причина ее смерти была более вещественна… А теперь, мисс Стоунер, мы должны покинуть вас, потому что, если мистер Ройлотт вернется и застанет нас, вся поездка окажется совершенно напрасной. До свидания! Будьте мужественны, сделайте все, что я сказал, и не сомневайтесь, что мы быстро устраним грозящую вам опасность.
Мы с Шерлоком Холмсом без всяких затруднений сняли номер в гостинице «Корона». Номер наш находился в верхнем этаже, и из окна видны были ворота парка и обитаемое крыло сток-моронского дома. В сумерках мы видели, как мимо проехал доктор Гримеби Ройлотт; его грузное тело вздымалось горой рядом с тощей фигурой мальчишки, правившего экипажем. Мальчишке не сразу удалось открыть тяжелые железные ворота, и мы слышали, как рычал на него доктор, и видели, с какой яростью он потрясал кулаками. Экипаж въехал в ворота, и через несколько минут сквозь деревья замелькал свет от лампы, зажженной в одной из гостиных. Мы сидели в потемках, не зажигая огня.
— Право, не знаю, — сказал Холмс, — брать ли вас сегодня ночью с собой! Дело-то очень опасное.
— А я могу быть полезен вам?
— Ваша помощь может оказаться неоценимой.
— Тогда я непременно пойду.
— Спасибо.
— Вы говорите об опасности. Очевидно, вы видели в этих комнатах что-то такое, чего не видел я.
— Нет, я видел то же, что и вы, но сделал другие выводы.
— Я не заметил в комнате ничего примечательного, кроме шнура от звонка, но, признаюсь, не способен понять, для какой цели он может служить.
— А на вентилятор вы обратили внимание?
— Да, но мне кажется, что в этом маленьком отверстии между двумя комнатами нет ничего необычного. Оно так мало, что даже мышь едва ли может пролезть сквозь него.
— Я знал об этом вентиляторе прежде, чем мы приехали в Сток-Морон.
— Дорогой мой Холмс!
— Да, знал. Помните, мисс Стоунер сказала, что ее сестра чувствовала запах сигар, которые курит доктор Ройлотт? А это доказывает, что между двумя комнатами есть отверстие, и, конечно, оно очень мало, иначе его заметил бы следователь при осмотре комнаты. Я решил, что тут должен быть вентилятор.
— Но какую опасность может таить в себе вентилятор?
— А посмотрите, какое странное совпадение: над кроватью устраивают вентилятор, вешают шнур, и леди, спящая на кровати, умирает. Разве это не поражает вас?
— Я до сих пор не могу связать эти обстоятельства.
— А в кровати вы не заметили ничего особенного?
— Нет.
— Она привинчена к полу. Вы когда-нибудь видели, чтобы кровати привинчивали к полу?
— Пожалуй, не видел.
— Леди не могла передвинуть свою кровать, ее кровать всегда оставалась в одном и том же положении по отношению к вентилятору и шнуру. Этот звонок приходится называть просто шнуром, так как он не звонит.
— Холмс! — вскричал я. — Кажется, я начинаю понимать, на что вы намекаете. Значит, мы явились как раз вовремя, чтобы предотвратить ужасное и утонченное преступление.
— Да, утонченное и ужасное. Когда врач совершает преступление, он опаснее всех прочих преступников. У него крепкие нервы и большие знания. Палмер и Причардnote 1 были лучшими специалистами в своей области. Этот человек очень хитер, но я надеюсь, Уотсон, что нам удастся перехитрить его. Сегодня ночью нам предстоит пережить немало страшного, и потому, прошу вас, давайте пока спокойно закурим трубки и проведем эти несколько часов, разговаривая о чем-нибудь более веселом.
Часов около девяти свет, видневшийся между деревьями, погас, и усадьба погрузилась во тьму. Так прошло часа два, и вдруг ровно в одиннадцать одинокий яркий огонек засиял прямо против нашего окна.
