Жорж Сименон - Мегрэ
До сих пор слышу, как один из этих типов сонным голосом произнес: «У меня под носом клоп». — «У меня тоже», — отозвался другой. И они не шелохнулись.
Женщина залпом допила коктейль и заключила:
— Вот чокнутые!
Тем не менее она забеспокоилась:
— Останешься у меня на всю ночь?
— Конечно, конечно, — заверил Мегрэ.
От входа и располагавшейся сразу за ним вешалки бар был отделен занавесом. Сквозь щель в нем Мегрэ мог видеть входящих. Неожиданно он сполз с высокого табурета и сделал несколько шагов вперед. Появился мужчина, негромко осведомившийся у гардеробщицы:
— Ничего нового?
— Здравствуйте, господин Кажо!
Это сказал Мегрэ, держа трубку в зубах и руки в карманах. Новоприбывший медленно повернулся кругом, оглядел говорившего с головы до ног и процедил:
— Вы здесь? Вы?
Позади них были красный занавес и музыка, перед ними — открытая дверь на холодную улицу, где прохаживался швейцар. Тот, кого назвали г-ном Кажо, заколебался, снимать ему пальто или нет.
Фернанда, все еще не успокоенная, высунула нос из зала, но тут же отпрянула.
— Разопьете со мной бутылочку?
Кажо принял наконец решение и, не спуская глаз с собеседника, сдал пальто на вешалку.
— Раз вы приглашаете… — согласился Мегрэ.
Подоспевший метрдотель проводил их к свободному столику. Не взглянув на карту вин, Кажо распорядился:
— Мумм[1] двадцать шестого года.
Он был не в смокинге, а в дешевой темно-серой тройке такого же скверного покроя, что и у Мегрэ. Он даже не побрился, и щеки его покрывала сероватая щетина.
— Я думал, вы в отставке.
— Я действительно в отставке.
Хотя, на первый взгляд, этот обмен репликами ничего не означал, Кажо все-таки нахмурился и жестом подозвал продавщицу сигар и сигарет. Фернанда в баре широко раскрыла глаза. Что до молодого Альбера, игравшего роль хозяина заведения, то этот ломал себе голову, подойти или не подходить.
— Сигару?
— Благодарю, нет, — отказался Мегрэ, выбивая трубку.
— Надолго в Париж?.
— Пока убийца Пепито не сядет в тюрьму.
Они не повышали голоса. Рядом с ними люди в смокингах развлекались, перебрасываясь шариками и серпантином. Между столиками важно шествовал саксофонист со своим инструментом.
— Вас вызвали расследовать это дело?
У Жермена Кажо было длинное тусклое лицо, кустистые брови цвета серой плесени. Такого человека меньше всего ожидаешь встретить там, где развлекаются. Говорил он медленно и холодно, следя, какое впечатление производит каждое его слово.
— Я приехал без вызова.
— Работаете на себя?
— Вы сами это сказали.
Все это ровным счетом ничего не значило. Фернанда и та наверняка думает, что ее спутник знаком с Кажо лишь по какому-то невероятному стечению обстоятельств.
— Давно приобрели это заведение?
— «Флорию»? Ошибаетесь. Она принадлежит Альберу.
— Как до этого Пепито?
Кажо не стал спорить, ограничившись невеселой улыбкой, и жестом остановил официанта, собиравшегося разлить шампанское.
— И что дальше? — спросил он тоном человека, нащупывающего тему для разговора.
— Какое у вас алиби?
Ответом была новая, еще более равнодушная улыбка, и Кажо, не моргнув глазом, отчеканил:
— Я лег в девять вечера: слегка грипповал. Привратница, которая заодно ведет мое хозяйство, принесла мне грог и подала его в постель.
Ни тот, ни другой не замечали оглушительного шума, стеной отгораживавшего их от зала. Они привыкли к нему. Мегрэ курил трубку, Кажо — сигару.
— По-прежнему строго на Пугской воде? — полюбопытствовал бывший комиссар, когда собеседник налил ему шампанского.
— По-прежнему.
Они сидели лицом к лицу, серьезные, чуть нахмуренные, как авгуры, а какая-то женщина, сидевшая за соседним столиком и не знавшая, кто они, пыталась угодить кому-нибудь из них в нос ватным шариком.
— Быстро, однако, вы добились разрешения вновь открыть лавочку! — заметил Мегрэ между двумя затяжками.
— Я всегда был в хороших отношениях с «конторой».
— Вам известно, что один мальчишка по-дурацки скомпрометировал себя в этой истории?
— Я что-то читал на этот счет в газетах. Полицейский спрятался в туалете и с перепугу убил Пепито.
Джаз не смолкал. Какой-то англичанин, уже пьяный и державшийся поэтому особенно прямо, проходя задел Мегрэ и извинился:
— Простите.
— Пожалуйста.
Фернанда у стойки бара беспокойно поглядывала на Мегрэ. Он улыбнулся ей.
— Молодые полицейские так неосторожны, — вздохнул Кажо.
— Именно так я и сказал своему племяннику.
— Ваш племянник интересуется подобными вопросами?
— Он как раз и есть тот мальчишка, что прятался в туалете.
Побледнеть Кажо не мог — лицо у него и без того было землисто-серое. Зато он поспешил сделать большой глоток минеральной воды, после чего утер губы.
— Тем хуже, не правда ли?
— Именно это я ему и сказал.
Фернанда подбородком указала на стенные часы: было уже половина второго. Мегрэ знаком дал понять: «Сейчас иду».
— Ваше здоровье! — бросил Кажо.
— Ваше!
— Хорошо у вас там в деревне? Мне рассказывали, что вы перебрались за город.
— Да, хорошо.
— В Париже зимой нездоровый климат.
— Я так и подумал, узнав о смерти Пепито.
— Полно, полно! — запротестовал Кажо, видя, что собеседник достает бумажник.
Тем не менее Мегрэ бросил на столик пятьдесят франков, встал и попрощался:
— До скорого!
Он прошел мимо бара, на ходу шепнув Фернанде:
— Двинулись.
— Ты расплатился?
На улице она не решилась взять его под руку. Он, как обычно, засунул руки в карманы и шел медленным крупным шагом.
— Ты знаком с Кажо? — спросила она наконец, слегка запнувшись на местоимении «ты».
— Он мой земляк.
— Смотри, остерегайся его. Он скользкий тип. Говорю тебе это, потому что ты, по-моему, славный малый.
— Ты спала с ним?
И Фернанда, у которой на каждый шаг спутника приходилось два, ответила так же просто:
— Он ни с кем не спит.
В Мен-сюр-Луар, в доме, где пахло сгоревшими дровами и козьим молоком, г-жа Мегрэ досматривала первый сон. На улице Дам, в номере гостиницы, Филипп тоже в конце концов уснул, положив очки рядом, на ночной столик.
Глава 3
Мегрэ присел на край кровати, а Фернанда, скрестив ноги, со вздохом облегчения разулась. Столь же непринужденно приподняла зеленое шелковое платье и отстегнула подвязки.
— Ты не разденешься?
Мегрэ покачал головой, но женщина не заметила этого, потому что стаскивала платье через голову.
Фернанда занимала небольшую квартирку на улице Бланш. На лестнице, застланной красной дорожкой, пахло восковой мастикой. Взбираясь по ней, Мегрэ видел у каждой двери пустые молочные бутылки. Затем они прошли через заставленную безделушками гостиную, и теперь гость поглядывал из спальни на чистую кухоньку, где все предметы были педантично и тщательно расставлены по своим местам.
