Патриция Вентворт - Вмешательство мисс Сильвер. Когда часы пробьют двенадцать
— Листок бумаги или письмо?
Мисс Андервуд промокнула платочком лоб.
— Это был клочок, оторванный от моего собственного письма. И лежал он в спальне, прямо под окном. Словно кто-то заходил ночью в комнату и подбросил его, потому как точно помню: когда я ложилась спать, его там не было, готова поклясться! — Рука с зажатым в ней платочком дрожала. Миссис Андервуд уронила ее на колени, не выпуская платок из крепко сжатых пальцев.
Мисс Сильвер подалась вперед, к ней.
— Но почему это так вас пугает? В этом письме… было что-то такое?…
Рука перестала теребить платок, сжалась в кулак, и миссис Андервуд торопливо, еле слышно пробормотала:
— О нет, конечно, нет… Это было обычное деловое письмо… совсем не такое уж и важное. Но я не представляю, как оно туда попало, и это меня пугает. Довольно глупо, понимаю, но этот густой туман по ночам и война, они, знаете ли, ужасно действуют на нервы, вам не кажется?
Мисс Сильвер кашлянула.
— Нет, слава Богу, с нервами у меня все в порядке. Так это было письмо, которое вы получили или, напротив, написали и собирались отправить?
Миссис Андервуд достала пудреницу и занялась своим лицом.
— А, это… Да, я его написала, ничего важного, просто из него был вырван клочок.
— Так вы написали, но не отправили?
Дрожащими пальцами она захлопнула пудреницу.
— Я… э-э, видите ли…
— Или все же отправили? Вот что, миссис Андервуд, для вас же лучше сказать мне всю правду. Письмо было отправлено, именно поэтому вы так встревожились, увидев вырванный из него клочок на полу.
Миссис Андервуд открыла рот, потом закрыла. Ну в точности вытащенная из воды рыба, подумала мисс Сильвер. Не слишком лестное сравнение. И она произнесла доброжелательно, но твердо:
— Если кто-то вас шантажирует…
Миссис Андервуд вскинула обе руки, точно защищаясь от невидимого противника, и воскликнула:
— Откуда вы знаете?
Мисс Сильвер добродушно улыбнулась:
— Это мое ремесло — сразу распознавать что-то подобное. Вас напугало это письмо. Вполне естественно предположить, что вас шантажируют.
Слова были подобраны точно, все упростилось, сразу встало на свои места. Миссис Андервуд испытала облегчение. Худшее, ну или почти худшее было позади. Ей и в голову не приходило, что она сможет рассказать такое кому-либо, даже когда выпытывала адрес у Маргарет, даже когда поднималась в лифте, а потом позвонила в дверь. Но как только эта такая немодная, простецкого вида женщина вдруг догадалась, она почувствовала облегчение и поняла: ей можно рассказать все. Нет, не обязательно все. Что-то дрогнуло в ее душе, и она сказала себе: «О нет… никогда!» Впрочем, сейчас они могут обсудить все это как бы со стороны, и совсем не обязательно углубляться в подробности. И тут, словно прочитав ее мысли, мисс Сильвер заметила:
— Вам совсем не обязательно рассказывать мне все. Если не хотите, не надо.
Миссис Андервуд откинулась на спинку кресла и сказала просто:
— Ну, если вам так уж нужно знать… да, я отправила его. Поэтому так испугалась, увидев…
— Вы отправили по почте письмо, фрагмент которого увидели затем на полу в своей спальне?
— Ну да… да. Это меня очень расстроило.
— Бог ты мой! — воскликнула мисс Сильвер. — Вы написали письмо, отправили его по почте, а потом нашли обрывок этого письма под окном.
— Именно.
— Скажите, а вы сами отправляли это письмо или поручили служанке?
— О нет. Я отправила сама, собственными руками.
— А у вас не было копии этого письма или черновика?
Миссис Андервуд покачала головой.
— Оно было одно, написанное собственноручно.
Мисс Сильвер продолжала вязать. И после паузы сказала:
— Скорее всего ваше письмо было ответом на письмо человека, который, возможно, вас шантажирует. Вам известно, кто этот человек?
Ее собеседница снова покачала головой с волнистыми кудряшками, выкрашенными в светло-каштановый цвет. И снова покраснела.
— Понятия не имею. Просто ума не приложу. Адрес был, и я даже съездила посмотреть — ужасно далеко, на другом конце города, но я все равно поехала. Ну и когда добралась, увидела, что по этому адресу находится табачная лавка. Мне сказали, что люди часто приходят сюда за письмами, и я так поняла, что у этих людей разбомбили дома. Но я не очень-то поверила, ни единому слову, а больше мне ничего не сказали. Ну и я отправила это письмо, опустила в ящик в самом конце улицы и вернулась домой.
— Так вы отправляли письмо с другого конца города?
Миссис Андервуд кивнула:
— Да, именно так. Поэтому и испугалась, не смогла понять, как и почему оно вернулось в Вандерлёр-Хаус и как эта особа, Айви Лорд, сумела подсунуть обрывок мне в спальню? А ведь это она сделала, больше просто некому. Неужели вы не понимаете? У нее оказался обрывок моего письма, во сне она ночами бродит по дому. А это означает, что человек, которому я написала, живет в одной из квартир Вандерлёр-Хауса. Ну, скажите, разве это не ужасно, и что прикажете мне теперь делать? Как подумаю, возникает такое ощущение, будто вот-вот начнется сердечный приступ. А если это не она, если она не бродит во сне, так получается еще того хуже, верно? Потому что это означает, что она в сговоре с этим мошенником, кем бы он там ни был. И вообще в самом этом поступке просматривается безумие! Ну, скажите, какой смысл подбрасывать мне обрывок письма? Она, должно быть, совсем свихнулась или вляпалась в какую-то мерзкую историю, и выгоды я в том не вижу ни для кого. Стараюсь держаться от нее подальше. Две ночи подряд и глаз не сомкнула, ну а потом вспомнила, что говорила о вас Маргарет, раздобыла ваш адрес и вот пришла. Все это чистая правда.
Да, это была чистая правда, и сейчас с мисс Сильвер говорила совсем другая женщина — простая, родившаяся и выросшая в деревне, сохранившая присущую сельским жителям смекалку и даже проницательность. Так что Чарлз Моурей, говоря о том, что скучнее и глупее этой особы на свете нет, попал пальцем в небо.
Мисс Сильвер одобрительно закивала.
— Неплохо сказано, миссис Андервуд. А знаете что? Вам надо обратиться в полицию.
Ее гостья снова затрясла кудряшками.
— Не могу.
Мисс Сильвер вздохнула.
— Все так говорят, и потому шантаж продолжается. Вы уже что-нибудь заплатили?
Миссис Андервуд глубоко вздохнула.
— Пятьдесят фунтов… И, Господи, что я скажу Годфри, просто ума не приложу!
— Деньги были в письме, которое вы отправили?
— О нет, они были в первом, отправленном полгода назад, сразу после того, как Годфри уехал на север. А на этот раз я написала, что ничего не заплачу. Просто не могу… мне нечего им дать, мисс Сильвер. Это и было написано на том обрывке бумаги. «Мне нечего вам дать».
