Агата Кристи - Почему же не Эванс?
— А-а! Это объясняет одно несколько странное обстоятельство.
Миссис Кэймен принялась рассказывать, как с ней связались через фотографа, чья фамилия была обозначена на фотографии, которая была у ее брата с собой. Она вместе с мужем приехала в Марчболт и тут же признала, что это тело брата.
При последних словах она громко шмыгнула носом и заплакала.
Коронер произнес несколько утешительных слов и отпустил ее.
Потом обратился к присяжным. Их задача состояла в том, чтобы точно определить причину смерти этого человека. По счастью, на его взгляд дело это чрезвычайно простое. Нет оснований полагать, будто мистер Причард был чем-то обеспокоен, или огорчен, или находился в таком душевном состоянии, что был способен наложить на себя руки. Напротив, он был в добром здравии и в хорошем настроении, предвкушая предстоящий ему отдых. К сожалению, в тот день с моря как раз поднялся туман, и тропа, идущая по краю скалы, стала опасной…
И возможно, присяжные с ним согласятся, давно пора принять какие-то меры, чтобы не подвергать риску жизнь людей.
Вердикт присяжных не заставил себя ждать.
«Мы считаем, что причиной смерти покойного является несчастный случай, и полагаем необходимым обязать муниципальный совет немедленно поставить ограждение или перила со стороны моря, там, где тропа огибает расселину».
Коронер кивком выразил одобрение.
Следствие было окончено.
Глава 5
Мистер и миссис Кэймен
Когда примерно через полчаса Бобби вернулся домой, оказалось, что он все еще вовлечен в перипетии, связанные со смертью Алекса Причарда, — его хотели видеть мистер и миссис Кэймен, которые сейчас находились в кабинете викария. Бобби направился туда и обнаружил, что отец его храбро, хотя явно без особого удовольствия, ведет с гостями светскую беседу.
— А, вот и Бобби! — произнес викарий с некоторым облегчением.
Мистер Кэймен встал и, протянув руку, пошел навстречу молодому человеку. Крупный, лицо в красных прожилках, он держался с напускной сердечностью, которую изобличали его холодные, с хитрецой глаза. Что до миссис Кэймен, то, хотя ей, пожалуй, нельзя было отказать в некой грубой, дерзкой привлекательности, у нее сейчас было весьма мало общего с той ее фотографией, от былого мечтательного выражения не осталось и следа. Бобби подумалось, что, не узнай она сама себя на этой фотографии, вряд ли ее мог бы узнать кто-нибудь другой.
— Я приехал с женой, — сказал мистер Кэймен, крепко, до боли пожимая руку Бобби. — Сами понимаете, надо было ее поддержать — Амелия, понятное дело, в расстроенных чувствах.
Миссис Кэймен шмыгнула носом.
— Мы зашли с вами повидаться, — продолжал мистер Кэймен. — Ведь брат моей бедной жены умер, можно сказать, у вас на руках. Она, ясное дело, хотела бы услышать об его последних минутах.
— Конечно, — огорченно сказал Бобби. — Ну, конечно.
Он беспокойно хмыкнул и тотчас уловил вздох отца — то был вздох христианского смирения.
— Бедный Алекс, — всхлипнула миссис Кэймен, утирая глаза. — Бедный, бедный Алекс.
— Да, — сказал Бобби. — Просто ужасно.
Он тревожно поежился.
— Понимаете, мне бы надо знать, может, он что напоследок сказал или велел передать, — с надеждой глядя на Бобби, проговорила миссис Кэймен.
— Да, да, конечно, — снова отозвался Бобби. — Только, видите ли, ничего он не сказал и не передал.
— Ни словечка?
Миссис Кэймен смотрела на него разочарованно и недоверчиво. Бобби почувствовал себя виноватым.
— Да.., вот какое дело.., ни словечка.
— Оно и к лучшему, — внушительно произнес мистер Кэймен. — Скончаться в бессознательном состоянии.., без боли.., это по-божески, Амелия.
— Да, выходит, так. По-вашему, он не чувствовал боли?
— Наверняка не чувствовал, — сказал Бобби. Миссис Кэймен глубоко вздохнула.
— Что ж, слава Богу. Я и впрямь надеялась, что он напоследок что-нибудь велел передать, а теперь вижу, так оно лучше. Бедный Алекс. А ведь как он любил попутешествовать.
— Да уж наверно. — Бобби вспомнил бронзовый загар покойного, его синие глаза. Привлекательным человеком был этот Алекс Причард, даже на пороге смерти таким оставался. Странно, что у него такая сестра, как миссис Кэймен, и.., такой зять. Он явно был достоин лучшего.
— Что ж, мы, ясное дело, очень вам обязаны, — сказала миссис Кэймен.
— Ох, не надо об этом, — сказал Бобби. — Понимаете.., ну, я ничего больше не мог сделать.., понимаете… Он, растерявшись, покраснел.
— Мы никогда этого не забудем, — сказал мистер Кэймен.
Бобби опять ощутил его до боли крепкое рукопожатие. Потом его пальцы вяло сжала миссис Кэймен. Затем последовало прощание с отцом, и Бобби проводил гостей до парадной двери.
— А чем вы занимаетесь, молодой человек? — спросил Кэймен. — Приехали домой в отпуск.., так я понял?
— Сейчас я занят поисками работы. — После небольшой паузы Бобби добавил:
— Я служил на флоте.
— Тяжелые времена.., тяжелые нынче времена. — Кэймен покачал головой. — Ну, ясное дело, желаю удачи.
— Большое спасибо, — вежливо ответил Бобби и все смотрел им вслед, пока они шли по заросшей сорняками подъездной аллее.
Он погрузился в мрачное раздумье. Разные мысли беспорядочно мелькали у него в голове.., неясные соображения.., фотография.., лицо той девушки с широко расставленными глазами и пепельными волосами.., а через десять — пятнадцать лет эта Кэймен, грубо намазанная, с выщипанными бровями… Широко расставленные глаза утонули в жирных складках и походили теперь на свиные глазки, а эти ее нестерпимо рыжие, крашенные хной волосы! От юной чистоты не осталось и следа. Какая жалость! А все, наверно, оттого, что вышла замуж за напористого прохвоста, за этого Кэймена. Вышла бы за кого-нибудь поприличней, возможно, даже и в свои годы выглядела бы поизящней. Легкая седина, на бледном, без морщин лице, прежние распахнутые глаза. А впрочем, кто знает… Бобби вздохнул и покачал головой.
— Да, брак у нее — хуже некуда, — хмуро произнес он.
— Что ты сказал?
Бобби вынырнул из глубокой задумчивости и увидел рядом Франки, он и не слышал, как она подошла.
— Привет, — сказал он.
— Привет. Почему вдруг брак? И чей?
— Меня занимали общие рассуждения, — ответил Бобби.
— А именно?..
— Насчет разрушительных последствий брака.
— На ком это сказалось?
Бобби пояснил. Но Франки придерживалась иного мнения.
— Глупости. Женщина в точности как на фотографии.
— Где ты ее видела? Ты была на следствии?
— Разумеется, была. А ты как думал? Здесь решительно некуда себя деть. Это следствие — настоящая находка. Я еще никогда не присутствовала на следствии. Меня пробрало аж до костей. Разумеется, если бы речь шла о загадочном отравлении, было бы гораздо интереснее — огласили бы результаты лабораторных исследований и прочие занимательные подробности. Но, когда подворачивается подобное удовольствие, не надо быть слишком требовательным. Я до самого конца надеялась, что тут все-таки пахнет преступлением, но, увы, об этом, похоже, не может быть и речи.
