Агата Кристи - Убийство на Рождество
— Ты не понимаешь! Его отношение к моей матери…
— Порой слабость или покорность, — убеждала его Хильда, — вызывают в живущем рядом самые дурные из присущих ему качеств, и, наоборот, тот же человек, когда ему противостоят сила духа и решительность, может оказаться совсем иным.
— Другими словами, ты хочешь сказать, что это ее вина…
— Нет, ничего подобного я не хочу сказать, — перебила его Хильда. — Я не сомневаюсь, что твой отец и в самом деле очень плохо относился к твоей матери, но брак — вещь непростая, и я далеко не уверена, что посторонний человек, даже сын имеет право судить об этом. Кроме того, вся твоя неприязнь к отцу уже не поможет матери. Все прошло, тех дней не вернуть. Остался только больной старик, который зовет своего сына приехать на Рождество.
— И ты хочешь, чтобы я поехал?
Хильда помолчала.
— Да, — собравшись с духом, ответила она. — Да. Я хочу, чтобы ты поехал и раз и навсегда позабыл старые обиды.
5
Джордж Ли, член парламента от Вестерингхэма, дородный джентльмен сорока одного года с тяжелым подбородком и светло-голубыми, чуть выпуклыми глазами, подозрительно смотревшими на мир, говорил педантично и размеренно.
— Я уже сказал тебе, Магдалина, что считаю своей обязанностью поехать, — многозначительно произнес он.
Его жена, изящная платиновая блондинка с выщипанными бровями на фарфоровом овальном лице, которое порой не выражало ни единой мысли, как и сейчас, лишь раздраженно пожала плечами.
— Там будет ужасно скучно, милый, я уверена, — сказала она.
— Более того, — продолжал Джордж Ли, и лицо его просветлело, словно в голову ему пришла блестящая мысль, — эта поездка даст нам возможность сэкономить. На Рождество всегда предстоят большие расходы. А на этот раз оставим слугам только на питание.
— Как хочешь, — согласилась Магдалина. — В конце концов, Рождество проходит везде одинаково скучно.
— Кроме того, — продолжал развивать эту тему Джордж, — они, наверное, устроят неплохой рождественский ужин, на котором вместо индейки подадут недурной кусок мяса.
— Кто? Слуги? О, Джордж, перестань волноваться по пустякам. Вечно ты беспокоишься по поводу денег.
— Кому-то ведь надо беспокоиться, — отозвался Джордж.
— Да, но глупо экономить на мелочах. Почему бы тебе не уговорить отца давать нам больше денег?
— Он и так дает немало.
— Как плохо целиком зависеть от твоего отца! Было бы куда лучше, если бы он дал тебе приличную сумму сразу.
— Это не в его правилах.
Магдалина посмотрела на него. Взгляд ее карих глаз внезапно сделался колючим. А безразличное до этого фарфоровое лицо стало осмысленным.
— Он страшно богат, правда, Джордж? Может быть, даже миллионер?
— Два-три миллиона у него есть.
— И откуда только такие деньги? — с завистью вздохнула Магдалина. — Из Южной Африки?
— Да. Он еще в молодости сколотил там целое состояние. В основном на алмазах.
— Потрясающе! — отозвалась Магдалина.
— А когда вернулся в Англию и занялся бизнесом, то удвоил, а то и утроил свое состояние.
— А что будет с деньгами, когда он умрет? — спросила Магдалина.
— Отец об этом не очень-то распространяется. И спросить, разумеется, неудобно. Думаю, что основная часть достанется нам с Альфредом. Альфред, конечно, получит больше, чем я.
— Но ведь у тебя есть еще брат?
— Да, Дэвид. Но, по-моему, ему на многое рассчитывать не приходится. Он ушел из дома, чтобы заниматься искусством или чем-то вроде этого. Отец предупредил, что лишит его наследства, по Дэвид заявил, что ему наплевать.
— Как глупо, — с презрением заметила Магдалина.
— Еще у нас была сестра Дженнифер. Она сбежала из дома с каким-то испанцем-художником, одним из приятелей Дэвида. Отец, вполне возможно, оставит часть денег ей, но не думаю, что много. Еще есть Гарри…
И, смутившись, умолк.
— Гарри? — удивленно переспросила Магдалина. — А кто это такой?
— Это… мой брат.
— Я ни разу не слышала о нем.
— Его существование не делает нам чести, моя дорогая. Поэтому мы редко о нем вспоминаем. Он вел себя крайне непристойно. И в последние годы мы о нем ничего не слышали. А возможно, он умер.
Магдалина вдруг расхохоталась.
— В чем дело? Почему ты смеешься?
— До чего смешно, подумалось мне, что у тебя, именно у тебя, Джордж, при всей твоей респектабельности есть брат с сомнительной репутацией!
— Ну и что? — холодно отозвался Джордж.
Ее глаза сузились.
— Твой отец не отличается большим благородством, правда, Джордж?
— О чем ты, Магдалина?
— Иногда он говорит такое, что мне становится неловко.
— Ты удивляешь меня, Магдалина, — возмутился Джордж. — Неужто и Лидия испытывает подобные чувства?
— При Лидии он ничего подобного не говорит, — ответила Магдалина. И сердито добавила: — Не могу только понять почему.
Джордж взглянул на нее и тотчас отвел глаза в сторону.
— Пустяки, — неопределенно отозвался он. — Надо уметь быть снисходительной. Учитывая возраст отца и состояние его здоровья… — Он умолк.
— Он что, в самом деле серьезно болен? — спросила Магдалина.
— Я бы этого не сказал. Он удивительно крепкий старик. Тем не менее, раз он хочет, чтобы вся семья собралась вокруг него на Рождество, по-моему, нам следует поехать. Может, это последнее Рождество в его жизни.
— Это ты так считаешь, Джордж, а мне кажется, что он проживет еще много-много лет, — возразила Магдалина.
Захваченный врасплох, ее муж, заикаясь, произнес:
— Да… Разумеется.
Магдалина отвела взгляд.
— Ладно, — сказала она, — пожалуй, и вправду лучше поехать.
— Я в этом не сомневаюсь.
— По мне противно быть там. Альфред такой скучный, а Лидия просто мною пренебрегает.
— Чепуха!
— Нет, правда. И я ненавижу этого мерзкого слугу.
— Старика Тресилиана?
— Да нет, Хорбери. Ходит крадучись, как кот, да еще ухмыляется.
— Ты удивляешь меня, Магдалина. Не могу понять, чем тебе так не угодил Хорбери.
— Он действует мне на нервы — вот и все. Ну, ладно, хватит об этом. Мы должны ехать, я понимаю. Не будем обижать старика!
— Именно так. Что же касается слуг и рождественского ужина…
— Потом поговорим, Джордж. А сейчас я позвоню Лидии и скажу, что мы приедем завтра поездом в 5.20.
Магдалина быстро вышла из комнаты. Позвонив, она направилась к себе, села перед бюро и, опустив крышку, начала рыться в его многочисленных ящичках. Вытащив кипу неоплаченных счетов, Магдалина стала раскладывать их, стараясь привести их в какой-то порядок. Наконец, нетерпеливо вздохнув, она снова собрала их в охапку и бросила туда, где они лежали.