Дональд Томас - Казнь Шерлока Холмса
Вот как обстояло дело! Теперь загадки в поведении моего друга, тревожившие меня в последние несколько дней, в одночасье прояснились.
Когда мы с Холмсом остались наедине, он рассказал некоторые подробности, не предназначенные для ушей инспектора Грегсона:
— Вернемся к подложному примирительному письму Чемберлена. Для того чтобы подбросить его, была нужна девушка в форме горничной. Она проникла бы в комнату, пока Герни спит или отсутствует. Не важно, сам Чемберлен открыл бюро или же это сделала мадам Эльвира, — найти ключ от крышки в выдвижном ящике было нетрудно, любой вор в первую очередь залез бы туда. Затем преступники собирались подменить послание в конверте, который мы с вами вчера изучали. Для этих маневров мошенница украла черное платье и белый передник из незапертого шкафа с форменной одеждой, стоявшего в конце коридора, и переоделась — на случай внезапного пробуждения или возвращения постояльца. Но ее застал портье и при слабом ночном освещении принял за горничную. Тот номер обслуживала только мисс Эффи Динс. Разумеется, служащий внушил себе, будто видел нашу юную клиентку, — по сути, это было подобие того, что мистер Герни называет «призраками живых».
— Уж очень легко наш «профессор» и его сестрица входят в гостиничные апартаменты и открывают бюро, — сказал я с ноткой скептицизма в голосе.
Холмс рассмеялся:
— Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, когда и как был похищен ключ от комнат Герни и сделан восковой слепок. Готов поклясться, что в свое время Чемберлен произвел разведку в номере своего врага и, обнаружив там «Никодимовы пилюли», придумал, как от него избавиться. Возможно, у Эльвиры тоже была копия ключа. Так или иначе, могу вас заверить: имея при себе свой воровской набор, я в мгновение ока открою любой из этих устаревших дверных замков. Итак, в определенный момент мадам Эльвира заменила один из маловажных документов в коробке для корреспонденции сладкоречивой эпистолой своего братца, а тот проставил на самом письме и на конверте ту дату получения, которую счел подходящей. В итоге весь мир, включая госпожу Маргерит Лезье, должен был услышать о том, что бывшие противники примирились и репутация маэстро восстановлена. Если бы мерзавцу удалось осуществить свой план, его покровительнице стало бы известно и о трагической смерти Эдмунда Герни в брайтонской гостинице из-за отравления хлороформом.
— Выходит, мадам Эльвира — убийца? — спросил я.
— Подозреваю, она была лишь пешкой в руках своего брата, который воспользовался ее помощью для подмены письма, но ничего не сказал ей о яде. Будут ли судить их обоих за покушение на убийство, решать не нам. Однако не сомневаюсь: Чемберлен наверняка побывал в номере Герни, причем основной его целью являлась не столько подмена писем, сколько проверка коробочки с поддельными «Никодимовыми пилюлями». Маэстро хотел убедиться, что жертва аккуратно принимает капсулы.
Через несколько месяцев состоялось разбирательство в Центральном уголовном суде, правда не все известные Холмсу факты получили огласку. Оказалось, что Чемберлена не раз судили за мошенничество еще до того, как он на полгода был посажен в Пентонвиль за подделку верительных грамот Банка Центральных графств. Теперь же его признали виновным в покушении на убийство человека с помощью мышьяка, однако каломель нигде не упоминалась. Маэстро приговорили к семи годам тюремного заключения. Мадам Эльвира, как выяснилось, не знала истинных намерений своего брата, поэтому отправилась в Миллбанкскую тюрьму на шесть месяцев за незаконное проникновение в гостиничные апартаменты.
Нашу клиентку мисс Эффи Динс управляющий отеля «Роял Альбион» вновь принял на работу — по настоятельной просьбе Шерлока Холмса. Безусловно, у миланца были основания чувствовать себя в долгу перед нами. Более того, восстановлением в должности горничной дело не завершилось: через несколько месяцев, по случаю семнадцатого дня рождения мисс Динс, владельцы гостиницы назначили девушку помощницей экономки. Это была первая ступенька на лестнице служебных успехов, превзошедших самые смелые мечты Эффи и ее родителей.
Не стоит и говорить, что Илфракомб и Тенби с их романтическими пейзажами и респектабельным обществом, развлекающимся постройкой песочных замков и катанием на осликах, так и остались для меня туманным видением. Также не удалось навестить кузин, проживающих в Уайвлискомбе, — Шерлок Холмс своевременно напомнил мне, что мы для этого слишком заняты.
Судьба джентльмена, которого, как я полагал, мы спасли, оказалась печальной. Примерно через год, сидя после завтрака в нашей гостиной, я взял в руки «Таймс» и принялся листать страницы под непрестанный шум колес и бряцание упряжи, доносившиеся с Бейкер-стрит. Случайно мой взгляд упал на колонку траурных объявлений.
С прискорбием сообщаем о том, что вследствие несчастного случая из жизни ушел мистер Эдмунд Герни, сопредседатель Общества психических исследований, автор книги «Сила звука» и других работ. Мистер Герни родился в 1847 году в семье преподобного Хэмдена Герни, настоятеля Мэрилебонского прихода, получил образование в Тринити-колледже, Кембридж, на факультете классических языков, и после присвоения ему ученой степени в 1871 году стал членом университетского совета. Усопший оставил после себя книгу «Призраки живых», а также многочисленные очерки и статьи. Страдая устойчивой бессонницей и сильнейшей невралгией, он пристрастился к употреблению хлороформа. По неосторожности приняв чрезмерную дозу названного вещества вечером минувшей пятницы, мистер Герни скончался в отеле «Роял Альбион» в Брайтоне, куда прибыл с деловым визитом.
Я молча передал газету Холмсу. Он уже успел надеть свой черный бархатный пиджак и теперь обдумывал дело об ограблении с применением насилия, разбирая сигару на листья при помощи скальпеля и складывая их в масленку. Прочитав некролог, мой друг ничего не сказал. Наконец я сам нарушил тишину:
— Очевидно, мои предостережения относительно использования хлороформа оказались тщетными.
Холмс отложил «Таймс», снова взял скальпель и продолжил препарирование сигары.
— Не будь Чемберлен сейчас в Пентонвиле, — проговорил он, не поднимая глаз, — я мог бы узреть его призрак, который, просочившись в гостиничный номер, безжалостно капает хлороформ на лицо спящего до тех пор, пока тот не перестает дышать. Как вам известно, я не слишком высокого мнения о коронерах и их присяжных. Вы можете убить пол-Лондона, а они заключат, что все ваши жертвы умерли естественной смертью. Печальный конец Герни они, уверяю вас, назовут несчастным случаем, а не самоубийством или тем более убийством. Помяните мое слово. Так или иначе, слабость этого несчастного — главная причина всех его злоключений. Не имей он болезненных пристрастий, Чемберлену не пришло бы в голову ими воспользоваться.
— Мне жаль, что я не смог вразумить мистера Герни, — тихо сказал я.
Холмс, нахмурясь, оценивающе оглядел свою работу.
— Если вы чувствуете себя виноватым, мой дорогой друг, то попробуйте загладить промах, предупредив о вреде подобных привычек весь мир, — посоветовал он. — Когда будете писать о нашем маленьком курортном приключении — а это, боюсь, произойдет непременно, — объясните людям, сколь опасно самовольное употребление наркотических веществ, и назовите рассказ «Тайна брайтонского пожирателя хлороформа». Как читатель может убедиться, заглавием, которое предложил мой друг, я не воспользовался.
«Королева ночи»
Очень немногие клиенты Шерлока Холмса прибегали к его услугам повторно. Одним из тех, кто обращался к нему дважды, причем по разным поводам, был лорд Холдер. Во второй раз наша помощь потребовалась этому джентльмену вскоре после «ньюгейтского приключения» — так Холмс называл события, происшедшие с ним в начале 1902 года. Обстоятельства нового дела имели прямое отношение к заговору, который усилиями моего друга рухнул вместе с заброшенными стенами огромной тюрьмы, где располагался форпост преступного мира.
Однажды утром, незадолго до коронации Эдуарда VII, Холмс сообщил мне об ожидаемом визите лорда Холдера. Я признался, что впервые слышу о нем. Мой друг сложил газету и пояснил:
— Человек, который должен прийти к нам сегодня, известен вам как мистер Александр Холдер, совладелец банка «Холдер и Стивенсон», что на Треднидл-стрит. Он носит звание пэра, будучи при этом еще и членом городского совета.
Только теперь я припомнил одно из наших прошлых расследований. Банк мистера Холдера посетил сиятельный клиент, один из самых знатных и высокопоставленных людей королевства, и в качестве залога для получения краткосрочной ссуды он принес с собой диадему из тридцати девяти крупных бериллов, светло-зеленых с желтоватым или розовым отливом. Это произведение ювелирного искусства по праву считалось национальным достоянием. Вкратце опишу происшедшее далее. Из украшения, находившегося на хранении в доме мистера Холдера, пропало три камня. Подозрение пало на сына банкира. Однако этот благородный молодой человек, каким мог бы гордиться любой отец, оказался невиновным, что и доказал мой друг. Скандал удалось предотвратить. Многие именитые семейства Британии, которые спасали фамильные состояния, закладывая драгоценности и произведения искусства, были обязаны мистеру Холдеру. За свои заслуги перед государством он впоследствии получил дворянский титул.
