Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
Девушка замялась.
– Ну, не совсем… впрочем… Я знаю одного человека, который был в оружейной комнате субботним утром. Только это вряд ли вам поможет.
– Это мы посмотрим. Кто этот человек, мисс?
– Мистер Уайт. Мой кузен в свое время дал ему ружье, и мистер Уайт в субботу утром, по пути на службу, занес его. Сама-то я его не видела, но мне рассказала миссис Картер.
– Значит, мистер Уайт сам заходил в оружейную?
– Да.
– В одиночку, мисс?
– Да. Миссис Картер сказала, что не собирается относить ружье за него.
– А больше, по-вашему, никто туда не заходил?
– Нет, хотя мог войти кто угодно. Летом входная дверь у нас не запирается, а о том, где хранятся ружья покойного супруга миссис Картер, знали многие.
Тут Мэри обернулась и увидела вошедшего доктора Честера. Доктор перевел взгляд с нее на инспектора Хемингуэя и произнес:
– Надеюсь, вы пожаловали не для того, чтобы вновь расстроить мою пациентку?
– О нет, ни в коем случае! – отозвался инспектор Хемингуэй. – Мне очень жаль, что миссис Картер вчера испортили настроение, но правильнее, на мой взгляд, было бы поговорить об этом с мисс Фэншоу. Как-никак именно она – автор и режиссер вчерашнего спектакля. Вы не возражаете, если я немного потолкую с миссис Картер?
– Нет, – сказал Честер, поджав губы. – Нисколько.
Инспектор поклонился и прошагал в гостиную. Доктор посмотрел на Мэри; загадочное выражение в его глазах всегда вселяло в девушку убежденность, что доктор видит в ней куда больше, чем ей бы того хотелось.
– Устали, Мэри?
Девушка улыбнулась немного натянуто.
– Немножко. Скорее, я озабочена. Как вы нашли тетушку Эрми?
– О, за нее не беспокойтесь – она идет на поправку.
– Вчера вечером я даже испугалась, что с ней может удар случиться. Я понимаю, Морис, что это нелепо, но она страшно обеспокоена из-за Вики.
– Да. Я тоже сказал ей, что это совершенно ни к чему. И пообещал поговорить с этой юной особой.
– Ничего не выйдет – она отправилась на дознание вместе с Хью.
– Вот как? – приподнял брови доктор Честер. – А позвольте полюбопытствовать – почему?
– Да кто ее знает! – простодушно пожала плечами Мэри. – Острых ощущений, наверное, захотелось. Или новую роль играет: Невинную девочку , подозреваемую в убийстве, или Загадочную женщину. Или что-нибудь еще в этом роде. К сожалению, Хью поощряет ее выходки. Не знаю, может, мне не хватает чувства юмора, но лично я ничего забавного в этом не нахожу.
– Я тоже, – сухо сказал Честер. – Особенно после того, как она натравила на меня этого слащавого аристократа. Гостя Эрминтруды.
– Ох, мне так стыдно перед вами! – покаянно вскричала Мэри. – Совесть совсем загрызла! Но в ту минуту, когда вы сделали это предложение, я просто восхитилась вашим великодушием. Я и теперь преклоняюсь перед вами!
Доктор Честер довольно улыбнулся.
– Ничего особенного, моя милая, – произнес он с напускной скромностью.
– Он вас совсем замучил, да? Как пиявка присосался?
– Ну нет! Я ведь его почти не вижу. Правда, ему втемяшилось было в голову, что он должен прийти к Эрминтруде и объясниться, но я его разубедил. Надеюсь, полицейские скоро разберутся с ним?
Мэри не удержалась от смеха.
– О, Морис, вы бы слышали, как вы это сказали! Кстати, между нами, девочками, говоря – как вы считаете, это он убил Уолли?
– Понятия не имею, – скривил губы доктор Честер.
– Просто представить не могу, чтобы кто-то из нас мог пойти на такое, – вздохнула Мэри.
– И все же дело обстоит именно так, – заметил доктор.
– А не мог это быть кто-то из посторонних? Из тех, о ком мы и не слыхивали.
– Милая моя, я ведь не сыщик. Тем не менее, на мой взгляд, это исключено.
– Я понимаю, это звучит нелепо, но мне страшно жаль, что вас именно в то время вызвали к больному. Мне кажется, окажись на месте доктора Хинчклиффа вы, что-то можно было бы изменить.
– Вздор! Ваш кузен испустил дух еще до приезда Хинчклиффа!
– Нет, я неверно выразилась. Просто вы гораздо умнее Хинчклиффа. Все так говорят. Вы могли бы подметить что-то важное.
– Спасибо, конечно, но я очень в этом сомневаюсь. Хинчклифф сделал все, что мог.
В эту минуту их прервал приход Эрминтруды, по пятам за которой следовал инспектор Хемингуэй.
– О, ты здесь, милочка! – воскликнула Эрминтруда. – Послушай, Мэри, правда ведь, что Гарольд Уайт в субботу сам заходил в оружейную?
– Конечно, тетушка Эрми! Я уже сказала это инспектору.
– Не говоря уж о том, что Уолли одолжил этому проходимцу сотню фунтов, которые тот так и не вернул!
– Не знаю точно, о какой сумме шла речь, но сколько-то он ему точно…
– Зато я это знаю наверняка! – воинственно заявила Эрминтруда. – Я проверила его чековую книжку. Так вот, я абсолютно уверена, что Уайт воспользовался случаем, чтобы украсть ружье! Я сразу сказала, что Уолли застрелил именно он!
– Да, верно, – увещевающе произнесла Мэри, – но только Уайт никак не мог это сделать, тетушка Эрми, – у него есть свидетели!
– Ерунда! – Эрминтруда отмахнулась от этого жалкого возражения, как от назойливой мухи. – Если не он, то Алан. Кстати, а что делал этот Алан во время убийства? Мне сказали только, что он ушел. А куда ушел, хотела бы я знать?
– Но, тетушка, с какой стати Алану понадобилось бы стрелять в Уолли? Он и с отцом-то своим не ладил.
– Не знаю, не знаю, – с сомнением покачала головой Эрминтруда. – Я всегда терпеть не могла этих Уайтов, а женское чутье никогда меня не подводит! И не спорьте со мной! – вдруг взвизгнула она, пригвоздив инспектора к полу испепеляющим взглядом.
– Помилуйте, я и не собирался! – испуганно ответил инспектор Хемингуэй. – Однако, – добавил он, чуть помолчав, – если то, о чем мне рассказала ваша дочь, – правда, то мистер Уайт – последний человек на Земле, желавший смерти мистера Картера.
– Что вы там плетете про мою дочь? – грозно спросила Эрминтруда. Глаза ее опасно блестели, а ноздри судорожно трепетали. – Вы опять изводили ребенка своими пустыми подозрениями?
– Тетушка! – взмолилась Мэри, всплеснув руками.
– Никаких тетушек! – проорала Эрминтруда. – Я никому не позволю терзать мою бедную доченьку, зарубите себе на носу! И вообще, пока я жива, с ее головушки и волосок не упадет! Ясно?
Инспектора Хемингуэя этот выплеск страстей, похоже, ни в коей мере не тронул. Дождавшись, пока поток угроз иссяк, он льстиво произнес:
– Я прекрасно вас понимаю, мадам. И заверяю вас – вашу дочку никто не терзает! Наоборот, она сама была настолько любезна, что поведала мне весьма любопытные факты. У вашей дочери живой и пытливый ум, мадам. И теперь мне понятно – откуда. Безусловно, из того же источника, из которого она почерпнула свою красоту!
