Джон Гришэм - Дело о пеликанах
— И с Каллаганом.
— И с Каллаганом. И, очевидно, с девицей, если мы когда-нибудь найдем ее тело.
— Я до некоторой степени чувствую себя виноватым, Дентон. Гэвин приходил ко мне в среду утром, после того как узнал о случившемся с Каллаганом, но я не стал его слушать. Я знал, что он отправляется туда, но я просто не слушал его.
— Представь, мне тоже его жаль. Он был прекрасным адвокатом и был мне предан. Я это ценю. И я доверял Гэвину. Но его убили, потому что он переступил границу. Это было не его дело — пытаться разыскивать девицу, изображая из себя копа.
Льюис встал и потянулся.
— Пойду навещу миссис Вереек. Что ей можно рассказать?
— Давай скажем, что это похоже на ограбление, полиция там все еще проводит расследование и пока не пришла к окончательному заключению, завтра нам будет известно больше и т. д. Скажи ей, что я убит горем и что мы сделаем все, что она захочет.
Лимузин Коула резко остановился у обочины, и взвыла сирена «скорой помощи», которая едва успела вывернуть. Когда Коул и Метью Барр встречались, чтобы обсудить по-настоящему грязные дела, они обычно делали это в лимузине, который в это время бесцельно гонял по городу. Они сидели на заднем сиденье и потягивали напитки. Коул довольствовался ключевой водой, Барр расправлялся с поллитровой банкой пива, приобретенной в супермаркете. Они не обратили внимания на «скорую помощь».
— Я должен знать все, что известно Грантэму, — говорил Коул. — Сегодня он звонил Зикману, помощнику Зикмана Транделлу и Нельсону Девану, одному из моих многочисленных бывших помощников, который теперь находится в комитете по переизбранию. И это только те, о которых мне известно. Всем в один день. Он зубами вцепился в это дело о пеликанах.
— Ты думаешь, он его видел?
Лимузин опять пришел в движение.
— Нет. Вовсе нет. Если бы он знал, что в нем, то уже шел бы по следу. Но ему известно о существовании этого дела, черт бы его побрал.
— Он ловок. Я наблюдал за ним годами. Пребывая в тени, он поддерживает связь с целой сетью случайных источников. Из-под его пера вышло несколько безумных материалов, но они, как правило, оказывались чертовски верными.
— Вот что беспокоит меня. Он упорный и чует кровь в этой истории.
Барр приложился к банке.
— Это, конечно, будет слишком, если я попрошу рассказать об этом деле?
— Не проси. Это страшно секретно.
— Тогда каким образом о нем стало известно Грантэму?
— Вопрос в точку. Это как раз то, что и я хочу знать. Как он пронюхал и как много ему известно? Где его источники?
— Мы прослушиваем телефон в его автомобиле, но в квартиру пока еще не попали.
— Почему?
— Этим утром нас чуть было не застала его уборщица. Завтра опять попытаемся.
— Не попадитесь, Барр. Не забывайте «Уотергейт».
— Они были идиотами, Флетчер, мы же, напротив, весьма талантливы.
— Правильно. Итак, скажи мне, можешь ли ты со своими весьма талантливыми компаньонами установить подслушивающее устройство в телефоне Грантэма в редакции «Пост»?
Барр повернулся и хмуро посмотрел на Коула:
— Ты что, лишился рассудка? Это невозможно. Там всегда люди. У них есть охрана.
— Это можно сделать.
— Тогда сделай, Коул. Если ты такой умный, возьми и сделай.
— Надо прикинуть возможные способы. Подумай над этим.
— О’кей. Я подумал. Это невозможно.
Коул рассмеялся, а Барр при виде его веселья пришел в раздраженное состояние. Лимузин направился в деловую часть города.
— Прослушивайте его квартиру, — наставлял Коул. — Мне дважды в день нужен отчет обо всех его разговорах.
Лимузин остановился, и Барр вышел.
Глава 27
Завтрак на площади Дьюпон. Было довольно прохладно, зато не беспокоили наркоманы и трансвеститы, пребывавшие где-то в своих маленьких бессознательных и искаженных мирах. Несколько пьяных валялись как бревна. Но солнце уже взошло, и он чувствовал себя спокойно, как-никак он все еще агент ФБР с увесистой штукой в кобуре за пазухой. Кого ему опасаться? Он не пускал ее в дело пятнадцать лет и редко покидал свой кабинет, но на досуге любил выхватывать ее и, не глядя, стрелять в цель.
Личного тайного агента мистера Войлза звали Троуп. Он был так засекречен, что никто, кроме него и Войлза, не знал об этих маленьких тайных беседах с Букером из Лэнгли. Он сидел на скамейке спиной к Нью-Гэмпшир и разворачивал купленный в магазине пакет с завтраком из бананов и горячей сдобы. Посмотрел на часы. Букер никогда не опаздывал. Троуп всегда приходил первым, затем через пять минут появлялся Букер, и после непродолжительного разговора первым уходил Троуп, а за ним Букер. Достигнув преклонного возраста, они оба были теперь кабинетными крысами, но всегда были готовы прийти на помощь своим боссам, которые время от времени уставали разгадывать планы другой стороны или просто нуждались в чем-то срочном.
Троуп было его настоящее имя, и он раздумывал, так ли обстоит дело с Букером. «Скорее всего нет. Букер из Лэнгли, а они там так помешаны на легендах, что, наверное, даже точилки для карандашей называют по-другому. — Он откусил кусочек банана. — У них там, чертей, вероятно, даже секретарши имеют по три-четыре имени».
Букер прошелся возле фонтана с высоким бумажным стаканом кофе в руках. Посмотрел вокруг и сел рядом со своим другом. Эта встреча была нужна Войлзу, поэтому Троуп заговорил первым.
— Мы потеряли человека в Новом Орлеане, — сказал он.
Букер, обхватив горячий стаканчик обеими руками, отхлебывал кофе.
— Он сам подставился.
— Да, но тем не менее он мертв. Вы там были?
— Да, но мы не знали, что он там. Мы были рядом, но смотрели за другими. Что он там делал?
Троуп развернул остывшую булочку.
— Нам неизвестно. Отправился на похороны, пытался найти девчонку, а нашел кого-то другого, и вот пожалуйста. — Он откусил изрядный кусок, и с бананом было покончено. Теперь настала очередь булки. — Чистая работа, не так ли?
Букер пожал плечами:
— Что ФБР может знать о чистой работе? Сработано так себе. Довольно слабая попытка изобразить самоубийство, как мы слышали. — Он отхлебнул горячий кофе.
— Где девчонка?
— Мы потеряли ее в Охарэ. Возможно, она уже в Манхэттене, но мы не уверены. Мы ищем.
— И они ищут. — Троуп пил остывший кофе.
— Я уверен в этом.
С соседней скамейки вниз головой свалился пьяный. Его голова с глухим ударом шмякнулась об асфальт, но он, вероятно, ничего не почувствовал. На лбу его была кровь, когда он перевернулся на спину.
Букер посмотрел на часы. На такие встречи отводилось минимум времени.
