Джон Карр - Смерть в пяти коробках
– Конечно, – терпеливо перебил его Г. М. – В том-то и дело! В том-то и дело! Вот почему я так подробно вас расспрашиваю. Идиоты несчастные, неужели вы не понимаете, что дело непременно дойдет до суда? – Тут кротость покинула его, и он заревел: – Все очень просто, так? Если убийцу схватят, будет суд. А вы все свидетели. Неужели непонятно? Как вы думаете, над чем я постоянно ломаю голову? Вам хочется все замять! Предположим, у меня есть друг. И мне очень не хочется, чтобы на суде всплыла правда о нем. А правда заключается в том, что он карманный воришка! И вы думаете, никто ничего не узнает? Хо-хо! Представители защиты расклюют вас, как коршуны. Поэтому усвойте главное: никаких улик против вас не существует…
– Полегче! – вмешался Мастерс. – Мы не имеем права…
– Заткнись, Мастерс, – фыркнул Г. М., но все же смягчился. – Собственно, за своего друга я уже не беспокоюсь. Он исцелился. Сорвал крупный куш и научился смеяться. Он не будет возражать. Его дочь тоже исцелилась: она влюбилась. Но…
Тут вмешался сэр Деннис Блайстоун.
– А если убийцу так и не поймают? – спросил он ровным тоном.
Все сидящие за столом ощутили легкий холодок – как будто они присутствовали на спиритическом сеансе.
– Эх, сынок! – усмехнулся Г. М. – Убийцу – меня все слышат? – уже повязали. Вот что самое грустное. Мы знали, кто убийца, еще до того, как были убиты Хей и Фергюсон. Хотите знать, как было дело? Сотрудники сыскного агентства «Эвервайд», частные сыщики, выяснили, кто купил атропин и кто послал Хею отравленную бутылку. Ули-ка! Подумать только! Если бы я даже захотел, то не смог бы предотвратить судебный процесс. А теперь, после показаний Бернарда Шумана…
– Что за глупости вы городите? – осведомилась леди Блайстоун.
– И все же, – спокойным тоном заявила Бонита Синклер, – остается непонятным одно. Я… видите ли, немного разбираюсь в юриспруденции. Чтобы успешно довести расследование до конца, необходимо установить, как атропин попал в наши коктейли.
– Верно, – кивнул Г. М.
– В то же время все мы готовы присягнуть: ни один из нас не мог отравить напитки. Вы выяснили, как действовал убийца?
– Нет, – ответил Г. М. – Но я намерен сейчас провести небольшой опыт. – Он порывисто встал и швырнул в камин окурок сигары. – Здесь собрались почти все гости, которые были в ночь убийства, и еще несколько человек. Так что займемся реконструкцией. Вам, мадам, придется смешать еще одну порцию коктейлей, а остальные будут за вами наблюдать. Денни нальет себе виски с содовой. Мистер Шуман отнесет напитки в гостиную. Я же обещаю вам их отравить. Следите за мной внимательно, дамы и господа. Интересно, сумеете ли вы угадать, как я волью яд. Ну как, все согласны?
– Да, – кивнул совершенно сбитый с толку Шуман. – Но…
– В ходе следствия, – продолжал Г. М., – нам пришлось многое узнать об изобретательности преступников. Вот вам еще одна уловка, заключительная, так сказать, на десерт – жемчужина коллекции. Но прежде чем мы начнем, я хотел бы задать кое-кому вопрос. – Он мрачно воззрился на сэра Денниса Блайстоуна. – Денни! Помнится, ты всегда был трезвенником. Твоя дочь уверяет, что ты и сейчас пьешь очень редко. Вчера у доктора Сандерса ты сказал, что не любишь виски. Кстати, мне тебя искренне жаль. Так вот. Зачем, придя в гости к Хею, ты соорудил себе хайбол из ржаного виски?
Блайстоун посмотрел другу прямо в глаза.
– Для того имелись две причины. Во-первых, из всех сортов виски я предпочитаю ржаное. Во-вторых, дешевое ржаное виски редко подают на званых вечерах. Я нарочно прошу ржаное виски и имбирное пиво. Если у хозяев их не оказывается, я свободен от угощения, что мне и надо. Я спокойно обхожусь без спиртного.
– Да? Значит, ты часто проделываешь в гостях такой фокус? И Хей держал ржаное виски специально для тебя? Наверное, о твоих пристрастиях знали все?
– Наверное.
– Хорошо, – продолжил Г. М. – Начнем! Роль Хея сыграет Мастерс. Чтобы доказать, что я не прячу ничего в шейкере или в кухонной раковине, я останусь здесь, в гостиной. Здесь у меня нет возможности притронуться к напиткам. А сейчас все на кухню!
Время начало тянуться очень медленно – Сандерс еле терпел. Подгоняемые мрачным старшим инспектором, миссис Синклер, сэр Деннис и Шуман вышли в прихожую, а оттуда в кухню. Леди Блайстоун осталась за столом. Она сидела тихо, с высоко поднятой головой. Казалось, ее мысли витают где-то далеко. Увидев, что Сандерс встает. Марша вцепилась в его рукав.
– Нам нельзя, – яростно зашептала она, бросая косые взгляды на Г. М. – Наша задача – наблюдать… за ним! Ты должен все время смотреть на него!
Из-за шипения и плеска бегущей из крана воды голос Мастерса был еле слышен:
– Будьте любезны, сэр, подайте шейкер. Я сполосну его, как делал мистер Хей. Пожалуйста, миссис Синклер. А теперь стаканы…
Сандерс посмотрел на часы. Ему показалось, что даже секундная стрелка застыла на месте. На кухне выжимали сок из лимонов. Слышались звон бутылок и постоянное шипение горячей воды.
Г. М. стоял без движения, почесывая нос.
Потом они услышали дребезжание шейкера.
– Готово, сэр! – крикнул Мастерс.
– Делайте все как позавчера, – отозвался Г. М., не двигаясь с места. – Пусть миссис Синклер попробует коктейль из шейкера.
Молчание.
– Ну как? – крикнул Г. М.
Голос у миссис Синклер внезапно задрожал:
– Коктейль нормальный, да. Но… неужели вы действительно что-то туда…
– Продолжайте, – скомандовал Г. М.
При иных обстоятельствах Бернард Шуман, вошедший в гостиную с подносом, являл бы собой нелепое зрелище. Он был похож на пожилого официанта и, видимо, таковым себя и чувствовал. Но, ставя поднос на сервировочный столик, едва удержал его в руках. На подносе находились никелированный шейкер, четыре пустых стакана для коктейлей и один полный бокал без ножки.
Г. М. по-прежнему не двигался с места.
– Возвращайся на кухню, сынок, – велел он Шуману, – к остальным! – Г. М. посмотрел на Сандерса: – Засекайте время. Провалиться мне на месте, мы сделаем все в точности, как тогда, не отклоняясь ни на йоту! Они говорили: «минуты две-три». Значит, пусть будет две с половиной минуты. Эй вы там! – заревел он вдруг. – Говорите! И пусть кто-нибудь изобразит, как плачет младенец. Вы меня слышите?
После того как все отказались по причине нервного потрясения, роль Хея согласился исполнить Мастерс. Он издавал такие устрашающие звуки, что в другое время все бы рассмеялись, но только не теперь. Легкие у Мастерса были сильные, как, видимо, и у Хея. Не видя старшего инспектора, можно было подумать, что вопит сам Хей.
Гости демонстрировали достойное восхищения присутствие духа. Одна минута. Вопли продолжались, но Сандерсу показалось, что он ничего не слышит, кроме тиканья часов.
