Петер Аддамс - Детектив перед сном
— Молниеносное обслуживание, — заметила Афродита; графиня Хазенталь прищурилась на нее. — Пардон, я хотела сказать, что виконт де Бассакур не теряет времени. Если, конечно, это он убийца графа.
— Вы сомневаетесь? — спросил граф делла Скала.
— Да, — отвечала Афродита. — У меня на этот счет большие сомнения. Вы, наверное, помните, что в тот вечер виконт сидел рядом со мной. За все время он только раз поднялся с места — когда встречал и приветствовал… как его… ну кто надгробную застольную…
— Доктора Крафта, — помогла Герлинда фон Шнепфенфус.
— Совершенно верно. Мне непонятно, — как он ухитрился добавить в «бурбон» яду.
— Наверно, у него были сообщники, — подал голос князь Червенков.
— Возможно, — ответила, подумав, Афродита. — Установить это не так трудно. Но тут есть еще кое-что. Если я вас правильно поняла, вы знали, что интересующие вас документы находятся не у меня. И уж наверняка вы это поняли после встречи ваших делегатов с виконтом, верно?
— Конечно, — сказала Изабелла де Мумо. — Они нам сообщили все в подробностях. А кроме того} мы знали это и до переговоров с виконтом. Я своими глазами видела бумаги. — Она на секунду умолкла, потому что все как-то мрачно оживились. — Не понимаю, господа, вы ведь знаете, это я сообщила, где надо искать. — Она повернулась к Афродите. — Видите ли, мадемуазель, почти сразу после смерти баронессы я отправилась к виконту и попыталась взять… ну, вы понимаете, как может женщина пытаться… что тут особенного?..
— И дальше? — спросила Афродита.
— Он мне показал фотографии… Да, показал, но и не подумал отдать. Взял и снова запер их в сейф в своем кабинете.
— После чего вы оделись? — поинтересовалась безутешная графиня фон Хазенталь.
Герцогиня надулась:
— Вместо благодарности, что я не скрыла, где документы…
— Да, после того, как стриптиз не сработал, — пробурчал князь Червенков.
— Вас это удивляет, князь? — спросила Герлинда фон Шнепфенфус.
— У кого есть, тот имеет, — парировала Изабелла, смерив богаделку презрительным взглядом.
Афродита сочла необходимым положить конец задымившейся междоусобице.
— Герцогиня сделала, что могла, — сказала она, чуть подчеркнув последнее слово и глянув на пышную грудь владелицы салона красоты. — Теперь мы наверняка знаем, что бумаги, о которых речь, находятся у виконта. Но почему не знал этого полковник?
— Увы, — произнес вдруг барон Филипп и неожиданно фыркнул, ударив себя по ляжкам. Гулко хмыкнула борода князя. Граф делла Скала хихикнул, прикрыв рот ладонью. Богаделка Герлинда еще более поджала тонкие губы. Герцогиня открыто улыбнулась Афродите. Не покинула печаль лишь Валентина Кальбе да графиню Хазенталь, которая и прекратила странное оживление, обратись к Афродите:
— Видите ли, любезнейшая, Трутц, я хочу сказать, полковник фон Гофманзау был чрезвычайно прямолинейным человеком.
— Светлая душа, — вставил Кальбе.
— Да, Валентин, — сказала графиня. — Лучше вас, в конце концов, его никто не знал…
— Вы в этом уверены, дорогая? — Герлинда фон Шнепфенфус злобно уставилась на графиню.
Но тут вмешался Конде делла Скала, к которому вернулась тоскливая озабоченность:
— К сожалению, мы не могли посвятить полковника в эту тайну, — пояснил он. — Именно в подобных вопросах он был излишне э-э… эмоционален, он был, так сказать, вот именно простая душа, если графиня позволит мне так выразиться…
Эрентраут Мария слегка кивнула.
— Простая или светлая, — сказала Афродита раздраженно. — Он был убежден, что бумаги находятся у меня. И это, по собственному его признанию, сообщил ему виконт. Значит, перед тем они встретились.
Кальбе попросил слова, подняв по-школярски руку:
— Это верно, — начал он. — Господин полковник в самом деле имел с господином виконтом разговор и в результате получил сведения о том, что мадемуазель является наследницей баронессы, что она приехала сюда, чтобы вступить в наследство, и что бумаги теперь у нее. Он всю вторую половину дня, перед поминальным ужином, обсуждал со мной этот вопрос. Полковник решил действовать самостоятельно, и мы пришли к заключению, что похищение мадемуазель — кратчайший путь к цели.
Итак, среди своих полковник слыл просто-напросто дураком, что вполне справедливо. Но понятие «свои» для такой компании явно не подходит. Здесь каждый хочет варить кашу только для себя, наплевав при первой же возможности на других. Как плюет на них на всех виконт. Так как же поживает виконт, видел ли его кто-нибудь после тех злосчастных поминок?
Оказалось, что кое-что может сообщить герр Кальбе. Запинаясь, он принялся рассказывать, что примерно через час после бегства Афродиты появился виконт де Бассакур и, узнав что произошло, буквально взбесился. Обругав всячески Валентина за то, что он выпустил из рук опасную преступницу, виконт тут же позвонил полковнику фон Гофманзау и заявил, что вследствие сложившейся критической ситуации должен с ним лично переговорить. Ввиду щекотливости вопроса лучше всего встретиться где-нибудь подальше от свидетелей, ну хотя бы в прирейнском лесопарке. После некоторого колебания полковник согласился. «А наутро, — всхлипнул Кальбе, — наутро господина полковника нашли там убитым на одной из скамей». Ему, Кальбе, несвойственна излишняя подозрительность, но он ничего не может поделать с собой, не может избавиться от мысли, что между свиданием, назначенным виконтом, и смертью полковника существует определенная связь. С этими словами верный Валентин поник головой в своем кресле.
— Так, — констатировала Афродита. — Следовательно, милый виконт любыми средствами стремится направить полицию в мою сторону.
— Все говорит за то, — подтвердил барон Филипп.
— Виконт, как мне известно, человек быстрых решений, — сообщил граф Конде.
— Бог накажет его, — пообещал монсиньор Барлини.
— От этого мне ни холодно ни жарко! — сказала Афродита. — Не виконта, а меня преследует полиция. Не его, а меня подозревают во всех этих убийствах.
— К сожалению, к сожалению, — посочувствовала княжеская борода.
— Однако я не понимаю, господа, чего вы еще ждете! — продолжала Афродита. — Вы должны немедленно вызвать полицию и зафиксировать все, что вы знаете. Давно надо было это сделать.
Конде делла Скала покачал головой.
— Боюсь, синьора, что это невозможно.
— Весьма сожалеем, — добавил князь.
— Каждый должен нести свой крест, — посоветовал монсиньор Барлини.
Афродита смотрела на них в напряженной и ясной сосредоточенности.
