Артур Дойл - Лицо во мраке. Этюд в багровых тонах
– Действительно, война – это ад![23] – произнес Ловкач Смит.
Глава LXI
История Маршалта
К тому времени, когда Шеннон достиг полицейского участка, Маршалт уже достаточно окреп, чтобы рассказать о том, что с ним произошло.
– Откровенно говоря, я могу сообщить вам очень мало, капитан Шеннон, – сказал он. – Разве что о самом начале этой истории. Как вы, возможно, уже знаете, меня заманили в дом Мальпаса с помощью записки, в которой меня просили… – тут он заколебался, – встретиться там с одной дамой…
– Когда вы получили эту записку?
– Примерно за полчаса до того, как вышел из дому. Я обедал с друзьями в «Ректоре» и собирался уходить, когда Тонгер принес ее. Он подтвердит, что…
– Боюсь, Тонгер ничего не сможет подтвердить, – невозмутимо произнес Дик, и Лейси уставился на него в недоумении.
– Он умер? – в ужасе прошептал Маршалт. – Господи Боже! Когда же он умер?
– Он был найден мертвым через полчаса после нападения на вас.
Эта новость, похоже, ошеломила Маршалта, но через несколько минут он справился с потрясением и продолжил рассказ:
– Не знаю, можно ли назвать это предчувствием, или так на меня подействовали многочисленные предостережения, которые я слышал, но перед тем, как пойти туда, я зашел к себе, снял рубашку и надел старый пуленепробиваемый жилет, который носил, когда несколько лет назад ездил на Балканы заключать кое-какие концессии. Было очень неудобно, но, как оказалось, эта предосторожность спасла мне жизнь. Я вышел, не надев даже пальто, намереваясь скоро вернуться, и постучал в дверь пятьсот пятьдесят первого дома, которая сразу же открылась.
– Вы не слышали голоса? – уточнил Дик.
Маршалт покачал головой.
– Нет, дверь просто открылась. Я ожидал увидеть дворецкого и удивился, что в прихожей никого не оказалось, но тут услышал голос откуда-то сверху: «Поднимайтесь». Естественно, я сделал то, что мне сказали. Я вошел в большую комнату, всю увешанную бархатную занавесями, но тоже пустую. В следующий миг я услышал хохот и, повернувшись, увидел человека, явно загримированного, который стоял в дальнем конце комнаты. «Вот вы и попались!» – сказал он.
В руке у него был револьвер старого образца. Я, конечно, понял, что из комнаты мне не выбраться, поэтому бросился на него. Но не успел я сделать и двух шагов, как наткнулся на тонкую проволоку и упал на пол, встал, но тут же споткнулся еще об одну. Я думал, что этот человек блефует, и хотел отобрать у него револьвер, однако, когда до него оставалось не больше пары шагов, он выстрелил. На этом мои воспоминания обрываются. Очнулся я от жуткой боли… И вид у меня, наверное, тоже был жуткий!
Маршалт расстегнул рубашку и показал малиновое пятно размером с ладонь на левой стороне груди.
– Где вы находились, когда пришли в себя?
– То, что было после этого, я вспоминаю с большим трудом, – откровенно признался Маршалт. – Наверное, я не один раз приходил в себя. Однажды я увидел, как старик вонзает мне иглу в руку. Я попытался приподняться и сцепиться с ним, но был слаб, как ребенок. Время от времени я просыпался, и каждый раз оказывался в новом месте, пока не очнулся в этом ужасном подвале, в наручниках и совершенно беспомощный. Рядом со мной стоял Мальпас и смотрел на меня. После того как он ушел, я и нашел тот клочок бумаги. К счастью, в кармане у меня оказался кусочек карандаша. И мне повезло. В зарешеченное окно заглянул какой-то молодой человек. Вставать на ноги было ужасно трудно, и все же я поднялся и смог передать ему записку.
– Вы не помните, чтобы вас возвращали обратно на Портмен-сквер?
Лейси покачал головой.
– Нет, ни разу такого не было. Ну а теперь расскажите про несчастного Тонгера. Какой ужас! Кто убил его? Думаете, Мальпас?
– Скажите мне одно, мистер Маршалт. Между вашим домом и домом Мальпаса есть какой-нибудь ход или дверь? Признаюсь, я искал, но ничего подобного не нашел.
Маршалт снова покачал головой.
– Если и есть, то это дело рук Мальпаса. Но я сомневаюсь. – Он нахмурился. – Впрочем теперь, когда вы об этом сказали, я припоминаю, что однажды жаловался на шум, похожий на удары молотком в стену, с его стороны. И Тонгер, и я слышали время от времени эти звуки. Но что он там делал, я не могу сказать. Да, а Стэнфорд поселился в моем доме? Я, когда приходил в себя, как-то вспомнил, что назначил его управляющим на тот случай, если со мной что-нибудь случится.
– А почему вы назначили именно его? – спросил Дик.
– Это случилось много лет назад, когда я только с ним познакомился, и мы были тогда более близки, чем сейчас. Я тогда абсолютно не представлял себе, что он – человек, мягко говоря, нечестный. Это было в те времена, когда произошел нашумевший случай…
Маршалт протянул руку Дику.
– Мне не выразить словами, насколько я благодарен вам за все то, что вы для меня сделали, капитан Шеннон. Вы спасли мне жизнь. Если бы вы задержались хоть на пять минут… – он содрогнулся.
Дик ответил не сразу и, когда заговорил, не упомянул о своей помощи миллионеру.
– Скажите мне вот что, мистер Маршалт, – сказал он. – Хоть вы и говорите, что не узнали Мальпаса, может быть, у вас появилось какое-нибудь предположение насчет того, кто это? Возможно, какое-то подозрение?
Помедлив, Маршалт ответил:
– Да, у меня появилась одна мысль… Хотя вы и решите, что это безумие… Мне показалось, что Мальпас – это женщина!
Глава LXII
Что увидела Одри
Одри Бедфорд видела сон, и сон этот был крайне неприятным. Ей снилось, что она лежит на узкой планке на самой вершине тонкой башни, наподобие верхней перекладины буквы Т, голова ее раскалывается от нестерпимой боли, башня раскачивается из стороны в сторону, и она раскачивается вместе с ней. Узкая планка, на которой она лежала, то и дело наклонялась, и она кричала во сне и крепко хваталась за ее края, думая, что сейчас стремительно полетит вниз, в черную пустоту.
Явь стала для нее сплошной головной болью, которая затмила все остальные мысли.
Было очень темно, и лежала она не на кровати, а на матраце, накрытая шерстяным одеялом. Рукой она нащупала рядом с собой пол. Потом с большим трудом Одри поднялась на ноги, голова у нее кружилась так, что ей пришлось придерживаться за стену, чтобы не упасть. Где-то в глубине сознания появилась мысль, что идет она по короткому пустому коридору, а свет впереди – это голая электрическая лампочка, свисающая на проводе с потолка.
По дороге она увидела вход в маленькую комнатку с умывальником и обрадованно вошла в нее. Когда она повернула кран, в раковину хлынула мутная коричневая струя, но постепенно вода очистилась, и Одри, сложив ладони лодочкой, стала жадно пить. Потом она умылась и вытерлась полотенцем, которое висело рядом на гвозде, похоже, специально приготовленное для нее.
