Анна Грин - Кто убийца?
Элеонора Левенворт, как видите, погибла безвозвратно, если только не будет доказано следующее: что платок, ключ и письмо побывали после смерти Левенворта в других руках и что, кроме нее, был еще некто, кто еще больше, чем она, жаждал смерти старика.
Смит, дорогой мой, я изучил оба эти предположения самым тщательным образом и пришел в конце концов к тому убеждению, что не Элеонора, но другая женщина, такая же очаровательная и прелестная, как она, замешана в это дело, — одним словом, что убийцей старика Левенворта является его наследница, прелестная Мэри Левенворт, которая убила также, косвенно, и Джен.
Он произнес эту тираду с таким торжествующим видом и так убедительно, что я невольно содрогнулся, хотя и знал наперед, что он скажет. Мне показалось, что движение, которое я сделал при этом, вызвало словно некий слабый отголосок, затем послышался чей-то сдавленный крик, но когда я огляделся по сторонам, то ничего не увидел, кроме тех же мрачных стен.
– Вы, конечно, поражены, — продолжал Грайс, — и я не удивляюсь этому, поскольку взоры всех были устремлены только на Элеонору. Но я единственный сумел найти истинную виновницу преступления. Вы качаете головой (я и не думал этого делать), вы не верите мне и полагаете, что я ошибаюсь. Нет, Грайс не может ошибаться, он целый месяц занимался расследованием не покладая рук. Вы так же наивны, как и сама Мэри Левенворт, которая, должно быть, сочтя, что я совершенно ничего не понимаю, даже предложила мне награду за поимку убийцы. Но вы, похоже, все еще не доверяете мне и требуете новых доказательств!
Нет ничего легче. Во-первых, в первый же день расследования я сделал два открытия, о которых ничего не говорится в протоколе следствия. Платок, найденный в библиотеке, кроме грязного пятна, имел еще один отличительный признак: он был слегка надушен.
Я прошел в будуары обеих барышень и обнаружил такие точно духи, но не в комнате Элеоноры, а у ее кузины. Это обстоятельство побудило меня осмотреть карманы платьев, в которые были одеты девушки накануне. В кармане платья Элеоноры находился платок, очевидно, забытый там, а в кармане Мэри платка не было, и я не нашел его нигде и в комнате. Из этого я, конечно, вывел заключение, что не Элеонора, а ее кузина выронила платок в комнате дяди. При этом совершенно случайно горничная рассказала, что мисс Мэри находилась в комнате Элеоноры, когда той принесли корзину с бельем, причем этот роковой платок лежал сверху.
Но, поскольку я знаю, как легко ошибиться в подобном случае, я еще раз тщательно осмотрел библиотеку и при этом сделал странное открытие. На столе лежал перочинный ножик, а на полу около стула несколько едва заметных деревянных стружек; все это производило впечатление, будто кто-то недавно сидел за столом и по рассеянности скоблил перочинным ножом его угол. Вы можете сказать, что это совершенный пустяк, но если вспомнить, что из обеих барышень одна очень нервная и подвижная, а другая более спокойная и владеющая собой, то поймете, что это чрезвычайно важная улика. Но мы еще не дошли до конца. Я слышал совершенно явственно, как Элеонора обвиняла свою кузину в этом убийстве. Никогда такая девушка, как Элеонора, не станет обвинять в подобном преступлении свою близкую родственницу, если не имеет на это веских оснований. Прежде всего, она, должно быть, знала, что кузина находится в очень затруднительном положении, выйти из которого ей может помочь только смерть дяди; во-вторых, она должна была хорошо знать характер своей кузины, чтобы быть уверенной в том, что та готова прибегнуть в подобной ситуации к такому отчаянному средству, и, кроме того, у нее должны были находиться в руках какие-нибудь вещественные доказательства.
Именно так все и оказалось в действительности. Элеонора прекрасно знала характер Мэри; ей было известно, что та очень тщеславна, любит роскошь и умеет прекрасно перевоплощаться и разыгрывать разные роли, в зависимости от обстоятельств. И замужем, как потом выяснилось, была, конечно, Мэри, а не Элеонора. Не было тайной для Элеоноры и критическое положение, в котором находилась Мэри: она прекрасно знала, что дядя укажет ее имя в своем завещании вместо имени Мэри, если только узнает, что та вышла замуж за англичанина. Относительно же ключа и письма надо заметить, что Элеонора нашла их, очевидно, в комнате своей кузины, поскольку обнаружили их в камине будуара Мэри.
Вот вкратце тот доклад, который я думаю представить в суд и на основании которого через час будет арестована Мэри Левенворт — как убийца своего дяди и благодетеля.
После этих слов воцарилось глубокое молчание. Вдруг раздался чей-то громкий крик, какой-то мужчина, неизвестно откуда взявшийся, бросился мимо меня прямо к Грайсу и упал к его ногам с криком:
– Это все ложь, постыдная ложь. Мэри Левенворт невинна, как новорожденный младенец. Я убийца мистера Левенворта… Я!.. Я!
Это был Трумен Харвелл.
Глава XXXVII
Развязка
Никогда в жизни не приходилось мне видеть такого выражения торжества, какое обрело в эту минуту лицо Грайса.
– Это, правда, несколько неожиданно, — заметил он, — однако я в высшей степени доволен, что мисс Левенворт, оказывается, здесь ни при чем. Но все же я должен уточнить некоторые подробности. Встаньте, мистер Харвелл, и объясните нам все обстоятельнее. Если вы убийца мистера Левенворта, каким образом случилось, что подозрение ни разу не пало на вас?
Но несчастный, распростертый у его ног, не мог говорить от волнения, в глазах его читалось столько страдания и муки, что я не вытерпел, подошел к нему и сказал:
– Обопритесь на меня, — и с этими словами помог встать на ноги.
Секретарь обернулся ко мне с криком отчаяния:
– Спасите Мэри! Боже мой, он собирается послать свой доклад! Удержите его!
– Да, если этот человек верит в Бога и если честь женщины что-нибудь для него значит, то он не имеет права посылать свой доклад. — С этими словами перед нами предстал Клеверинг, очень взволнованный, но сдержанный, как всегда.
При виде этого вновь появившегося лица Харвелл закричал и бросился на него. Стремительность нападения была такова, что даже Клеверинг, человек геркулесовского сложения, едва ли устоял бы на ногах, если бы Грайс вовремя не вмешался.
– Тише! — крикнул он, одной рукой удерживая секретаря, а другой вынимая из кармана бумагу и показывая ее. — Доклад, как видите, еще не послан а потому успокойтесь или…
– Пустите меня! — закричал опять Харвелл, вырываясь. — Я хочу отомстить этому человеку, который, несмотря на все то, что я сделал для Мэри, еще осмеливается считать себя ее мужем.
