Эрл Гарднер - Дело о дневнике загорающей
– Он и был представлен, – рассудил судья.
– Но я требую, чтобы он был представлен в качестве вещественного доказательства.
– Разве это входит в компетенцию обвинения? – Судью Коуди это явно забавляло.
– Но его, возможно, собираются использовать как отвлекающий маневр, чтобы направить суд по ложному следу, чтобы запутать…
– Остановимся на этом, – произнес судья. – Значит, вы хотели бы видеть данный документ в качестве вещественного доказательства?
– Я… я бы хотел этого, и мне придется… Ваша честь, в этом документе приводится список номеров тех банкнотов, что были похищены. Точнее, тех из них, что были в числе пяти тысяч, приготовленных для вымогателя.
Мейсон поспешил успокоить рассерженного окружного прокурора:
– Чуть позже, когда я представлю этот документ в качестве вещественного доказательства, вы, мистер Бергер, непременно получите возможность изучить его досконально. А теперь, извините, вы сами предложили такой порядок. Вы хотели на него взглянуть, и вы это сделали.
– Но, ваша честь, – продолжал протестовать Гамильтон Бергер, – номера, приведенные в документе, настолько секретны, что даже я не смог получить полный их список. А у защиты они есть – по отношению к обвинению это несправедливо.
Как ни в чем не бывало Мейсон снова обратился к свидетелю:
– Извините, доктор, но я бы хотел задать вам несколько технических вопросов.
– К вашим услугам, сэр.
– У вас в офисе есть рентгеновский аппарат?
– Да, сэр.
– Простите, но перед этим я забыл спросить вас: вы ведь врач и вы – хирург, верно?
– Верно, сэр.
– А теперь, доктор, я бы попросил вас подойти к доске и начертить план вашего офиса. Я хочу знать, где находится рентгеновский аппарат, в какой комнате.
– Какое отношение это имеет к делу, ваша честь? – возмутился со своего места Гамильтон Бергер. – План офиса… Кому здесь нужен план его помещения?
– Простите, господин прокурор, ваш свидетель показал, что он – врач и хирург по специальности. Он показал это, отвечая на ваши вопросы. Вы также спрашивали его, и он ответил, что имеет практику в Санта-Ане. И я, – заключил Мейсон, – имею право это проверить.
Судья Коуди недоуменно нахмурился:
– Скажите, защитник, могу я получить ваше заверение, что вышеуказанные вопросы непосредственно относятся к делу и имеют какое-то значение?
– Я заверяю вас, ваша честь. И я думаю, что они могут вскрыть едва ли не наиболее значимые факторы в слушаемом деле.
– Хорошо. Не возражаю.
Доктор Кандлер подошел к доске и начертил схему помещения.
Мейсон посмотрел на нее и спросил:
– Ответьте мне, доктор, если бы двое людей сидели вот здесь – на стульях рядом с перегородкой между этими двумя комнатами, а в комнате за ней, как я сейчас вижу, стоит рентгеновский аппарат, то могло бы так случиться, что при соответствующем положении аппарата, если, разумеется, он включен, оказались бы засвеченными любые фотопленки в любом фотоаппарате, положенном вон там – у маленького столика в углу комнаты, как раз у той стены, за которой рентгеновский аппарат и расположен?
Доктор Кандлер в замешательстве смотрел на чертеж.
– Я… я не знаю. Впрочем, обождите, мне кажется – да. Лучи от рентгеновского аппарата, конечно, пробили бы эту стенку. Я так полагаю, что фотокамера, которую вы имеете в виду, не защищена никаким свинцовым экраном или чем другим и собрана из алюминиевых и пластмассовых частей, как самая обычная.
– Вы меня поняли правильно, доктор Кандлер.
– В таком случае – однозначно да. Пленка засветится.
– Вся пленка целиком?
– Конечно. Здесь же нет никакой преграды от рентгеновских лучей. Они проникают и сквозь металл, если металл не экранирован свинцом, не говоря уж о человеческом теле и костях.
– То есть если бы кто-то у вас в офисе подумал, будто у меня с собой фотокамера, а в ней – пленка, на которую заснято что-то ценное, что может быть использовано как доказательство, то этот кто-то мог бы, используя рентгеновский аппарат, мою пленку испортить?
– Да. При желании это можно сделать. Однако насчет кого-то у меня в офисе – маловероятно.
– Благодарю вас, доктор Кандлер. И еще один вопрос: вы сказали, что полное имя вашей медсестры – Роза Ракер Трэйвис, не так ли?
– Все правильно, сэр.
– Ее девичья фамилия – Ракер?
– Да, сэр.
– Она вышла замуж за человека по фамилии Трэйвис?
– Да, сэр, насколько мне известно. Но это было до того, как она начала работать у меня.
– Есть ли у нее сестра по имени Хелен? Хелен Ракер?
– Кажется, есть.
– Знаете ли вы некоего Говарда Прима?
– Нет, сэр.
– Это имя вам ничего не говорит?
– Нет, сэр.
– А Томас Сэккит? Это имя вам знакомо?
– Томас Сэккит… подождите-ка… Что-то такое припоминаю. Да, я лечил пациента по имени Томас Сэккит.
– А знаете ли вы Уильяма Эмори?
– Да, сэр, знаю.
– Мистер Эмори, если не ошибаюсь, был водителем того бронированного автомобиля, из которого неизвестные преступники совершили историческую кражу денег, принадлежащих банку «Меркантайл секьюрити»?
– Да, сэр.
– Являлся ли он одним из ваших пациентов?
– Да, сэр.
– Вы лечите его и сейчас, если обратится?
– Да, сэр.
– Спасибо, доктор. У меня все.
Председательствующий посмотрел на обвинителя:
– Еще вопросы?
– Нет вопросов, ваша честь.
– Приглашайте следующего свидетеля.
– Мой следующий свидетель – Перри Мейсон. – Гамильтон Бергер мрачно посмотрел на адвоката.
Мейсон немедленно встал, прошел на место свидетеля, поднял правую руку и повторил слова присяги.
– Прежде всего я спрашиваю вас, где вы взяли тот документ?
– Какой документ?
– Список номеров денежных банкнотов из числа пяти тысяч долларов, приготовленных для выдачи вымогателю. У вас не было абсолютно никакой возможности получить этот список.
– Но раз у меня не было абсолютно никакой возможности его получить, то само собой напрашивается вывод, что его у меня нет.
– Нет, он у вас есть. Это те самые номера, я видел.
– Откуда вам известно? Вы их проверили?
– Я проверил те номера, что имеются у меня. Этот список является настолько секретной информацией, что руководитель местного отделения ФБР отказался дать их даже мне.
– Тогда позвольте мне, господин окружной прокурор, – Мейсон был сама учтивость, – вручить вам фотоснимок номеров, которые вы не смогли получить от ФБР. Одну фотографию я попросил сделать специально для вас.
Не скрывая, да и не желая скрывать комической торжественности момента, Мейсон подошел к столу окружного прокурора и отдал ему в руки карточку размером одиннадцать на четырнадцать.
