Эрл Гарднер - Сорвать банк
– Так вот. Эндикотт боролся за любую отсрочку свадьбы, чем бы отсрочка ни вызывалась. Дженникс должен был поддержать его игру. Он должен был засвидетельствовать, что отец Корлы находится в тюрьме. Эндикотт должен был ему за это заплатить. Ты знаешь Дженникса. Он был вспыльчив и недоверчив. Эндикотт совершил ошибку, придя к Дженниксу домой. Тот уже был полон подозрений… Когда Эндикотт ушел – Дженникс оказался убитым.
– Очень, очень занимательно, – произнес Клейншмидт. – Только версия никуда не годится, сплошь дыры: у тебя случайно нет фактов в поддержку этой сказки?
– Сколько хочешь!
– Ну так расскажи, как Эндикотт смог все это проделать в тот самый момент, когда сидел в кинотеатре. Шефу будет интересно. Он странный человек, наш шеф.
– Стоп! Не иронизируй. Подумай. Если Дженникса убила женщина, значит, это произошло в интервале от восьми пятидесяти до девяти пятидесяти. А если его убил мужчина, это могло произойти в любом ином интервале. Беда с вами! – Я улыбнулся. – Вы придумали себе версию и теперь пытаетесь под нее подогнать факты. Ваша идея покоится на том, что если люди, проживающие в соседней квартире, не слышали выстрела, значит, выстрел должен был прозвучать, когда их не было дома…
– Попробуй-ка выстрели, чтобы та пожилая дама не услышала. – Клейншмидт тоже усмехнулся.
– А вдруг нет?
– Конечно да.
– Но предположим, что нет… Если она не слышала, вы бы постарались разузнать почему, правда?
– Естественно.
– Тело было обнаружено в квартире. Соседи отсутствовали с восьми пятидесяти до девяти двадцати. Вам это показалось очень подходящим, чтобы сузить временные рамки преступления до тридцатиминутного интервала. И соответственно с этой версией вы и задавали вопросы. Что ж, если Бигана, то есть Дженникса, убила женщина, получается все в ажуре.
– Почему твоя версия с мужчиной убедительней?
– Крепкий сильный мужчина мог застрелить его в переулке, в машине или в кемпинге, потом погрузить тело в машину, припарковаться в переулке, перебросить труп через плечо, подняться вместе с ним в квартиру Хелен Фрамли и там его оставить. Затем он мог отправиться в кино и начать строить себе алиби. Не показалось ли вам хоть немного странным, что Эндикотт примчался в Лас-Вегас лишь для того, чтобы посмотреть кино? Он, должно быть, настоящий киноман!
Клейншмидт затряс головой:
– Дыры, дыры. Из них несет. Просто воняет.
– Ладно, ты же хотел, чтобы я предложил тебе что-нибудь, с чем ты мог бы пойти к шефу. Не говори, что я не предлагал.
– Это сказка, – сказал Клейншмидт. – Даже в твоем изложении она полна дыр. Если бы я попытался рассказать ее шефу, он бы упал со смеху, потом поднялся и врезал бы мне в подбородок.
– Ну, что ж… тогда это твои похороны.
– Может, это и мои похороны, но тебе предстоит быть главным плакальщиком. Пошли.
– Черта с два «пошли», – объявила Берта, вставая с кресла. – Я долго молчала… Но, черт возьми, кем вы себя воображаете? – Она свирепо глядела на Клейншмидта. – У вас это так просто не пройдет, лейтенант. Надеюсь, в этом городе есть адвокаты?
– Конечно, есть. Действуйте и пригласите их. Мистер Лэм пойдет со мной. – Клейншмидт взял меня за руку: – Давай уйдем спокойно.
Мы ушли спокойно. Берта Кул стояла в дверях, громко произнося всевозможные филиппики по адресу Клейншмидта и вообще полиции в Лас-Вегасе.
Мы проходили через вестибюль, на минуту задержались там. Клейншмидт сказал:
– Я сожалею, Лэм. Мне очень не хочется все это проделывать, но твоя версия звучит просто неубедительно. Почему ты не выдумал получше?
– Для меня и эта сгодится. И не вздумай недооценить Берту. Она этого так не оставит… Позже, когда предоставится возможность, лейтенант, вы ей еще напишете благодарственное письмо.
Он повел меня в управление. Он не посадил меня в камеру, а оставил в кабинете со сторожем-полицейским. Около полудня появился начальник полицейского управления Ластер.
– Билл Клейншмидт говорил со мной.
– Это хорошо.
– А миссис Кул ожидает в соседней комнате. Вместе с адвокатом и выпиской из Конституции Штатов: пункт о неприкосновенности личности.
– Берта Кул решительная личность. Она заставляет соглашаться с собой с помощью дубинки.
Ластер заявил:
– Ваша версия не кажется мне столь невероятной, как она показалась Биллу Клейншмидту.
– Одна из возможных версий, не более, – признался я.
– У вас, очевидно, имеются какие-то доказательства, на которых она построена.
– Ничего такого, что стоило бы обсуждать специально.
– Но что-то все-таки есть?
– Нет. Просто идея пришла в голову.
Он насупился.
– Нет, у вас есть на этот счет что-то большее, чем идея. Вам что-нибудь рассказала девушка?
Я поднял брови, с деланым удивлением спросил:
– А что? Она знает что-нибудь?
– Это не ответ на мой вопрос. Она вам что-нибудь рассказала?
– Уверен, что не смогу вспомнить. Мы о многом разговаривали. Вы знаете, как это бывает, когда вы остаетесь вдвоем с девушкой в течение нескольких дней.
– И ночей, – добавил он.
Он сжал свою нижнюю губу большим и указательным пальцами, оттянул ее, потом освободил. Немного погодя сказал:
– Вы странный парень.
– А сейчас в чем дело? В чем я опять промахнулся?
Он сказал:
– Как только Билл рассказал мне о вашей версии, я отправился туда и обыскал помещение дюйм за дюймом. Мы облазили лестницу, ступенька за ступенькой. Мы обнаружили на них кровь, капли крови.
– Неужели?
– Этот факт вдребезги разбивает алиби Эндикотта.
– Вы его допросили?
– Нет. Он сбежал.
– В самом деле?
– Да. Ночью он вместе с вами отправился в Рино, и больше его никто нигде не видел.
– Разве он не улетел в Сан-Франциско?
– Нет.
– А что говорит А. Уайтвелл?
– Уайтвелл… произносит речи. Я разговаривал с ним по телефону. У него сейчас… ревизоры.
Я заметил:
– Все это весьма интересно, но я бы не советовал вам заставлять ждать Берту Кул. Она способна на внезапные и непредсказуемые действия.
Начальник полиции со вздохом поднялся на ноги:
– Вы можете сообщить нам, на какие улики вы опирались в своей версии? Это очень помогло бы делу.
– Ваша работа – это ваша работа. Мне жаль, но моя версия – это только моя версия.
– Все-таки была же у вас какая-то зацепка…
– Я не понимаю, зачем она мне… Я только делал, как мне показалось, вполне логически справедливые выводы из имеющихся фактов. Из того, что тело обнаружено в определенном месте, вовсе не следует, что преступление было совершено именно там.
– Когда вы покидаете Лас-Вегас? – вдруг спросил меня Ластер.
– Как только смогу сесть на самолет. Я не собираюсь беседовать с репортерами. И что до моего мнения, то это вы, а не я, раскрыли преступление.
