Джон Карр - Огонь, гори!
— Поставь на место! — быстро приказал Чевиот Джо Мантону. — Поставь на стойку!
На пороге мастерской стоял капитан Хьюго Хогбен.
Хогбен был не в форме, как и лейтенант Уэнтуорт, находившийся чуть позади. На нем был черный костюм и белая рубашка; шляпа надвинута на лоб, через руку перекинут плащ. Два его спутника оделись не столь щегольски, хотя жилетка Фредди Деббита своей пестротой могла бы посрамить радугу. Хогбен поморгал маленькими глазками.
— Чевиот уже здесь, — бросил он Уэнтуорту через плечо. — Насколько я понимаю, упражняется в стрельбе.
Он ни разу не взглянул Чевиоту в лицо, не заговорил с ним, хотя они стояли друг против друга. На бледном лице с тощими черными бакенбардами застыло невозмутимое выражение, лишь кончики губ изогнулись в едва заметной усмешке.
— Здравствуй, Джо! — сказал капитан владельцу тира. — У нас пари на тысячу гиней. Ну и где же его денежки?
Он развернулся и широким шагом зашагал в помещение тира.
Фредди, семенивший за Уэнтуортом, кивнул Мантону-младшему, жестом приказывая ему следовать за ним, и Джо повиновался. Как будто смущаясь, Фредди тихо обратился к Чевиоту:
— Господи, Джек! Где ты был? Я повсюду тебя искал! Ведь я же… должен сообщить тебе условия вашей… встречи.
— Где она пройдет?
— За старыми увеселительными садами Воксхолл-Гарденз — на другом берегу, у Воксхоллского моста. Там есть одна беседка в греческом стиле; она стоит на поляне, окруженной деревьями. Знакомо тебе это место?
— Да, — ответил Чевиот, которому это место конечно же было незнакомо. — На каком расстоянии стреляемся?
— Двадцать шагов. — Фредди еле сдерживал волнение. Дистанция была значительно короче обычной. — Согласен?
— Согласен. Когда?
— Сегодня в пять вечера.
— Вечера?! — Ответ застал Чевиота врасплох; он зачем-то достал часы и открыл крышку. Потом посмотрел в окно. — Никогда не слышал о вечерних дуэлях. И потом, посуди сам: сегодня тридцать первое октября…
— Канун Дня всех святых, — напомнил Фредди, безуспешно пытаясь пошутить. — Верно? Когда по земле расхаживают привидения, а на облаках разъезжают духи.
— Фредди, в пять вечера уже стемнеет. Как мы увидим друг друга?
— Знаю, знаю! — жалобно отозвался Фредди. — Но таковы условия Хогбена. Разумеется, он передал их через Уэнтуорта. Так раньше никто не делал, однако нарушений тут нет. Мы специально просмотрели дуэльный кодекс. Джек, черт побери, почему ты так взволнован?
— Разве я сказал, что взволнован?
— Нет, но… — Забыв об осторожности, Фредди повысил голос: — Старина, ты ведь стреляешь гораздо лучше его!
Из примыкающей к лавке галереи послышался голос Хогбена, обращенный в пространство.
— Так пусть он войдет, — насмешливо заявил капитан, — и покажет, на что способен!
— Спокойно, Джек! — крикнул Фредди.
Фредди прав. Нельзя терять самообладание в присутствии этого гвардейца! Чевиот расправил затекшие плечи, кивнул и следом за Фредди вошел в тир.
Глянув на улицу в окно, он увидел Флору в открытой карете у обочины.
В карету — низкую, черную, лакированную с позолотой и белой обивкой — были впряжены гнедые. Флора, в короткой меховой накидке, сидела, сунув руки в муфту. Белая шляпка, кокетливо сдвинутая набок, очень шла ей. Увидев, что Чевиот на нее смотрит, Флора приложила пальцы к губам и помахала. Ее глаза и губы досказали остальное.
Чевиот приподнял шляпу и поклонился, надеясь, что его глаза также выражают все чувства, какие он к ней питает. Он не смел смотреть на нее дольше секунды-двух; он боялся, что в противном случае у него дрогнет рука. Чевиот не ждал ее; ее приезд стал потрясением, и он поспешил отвернуться от окна.
Все приготовления к состязанию были почти завершены — ими громогласно распоряжался Хогбен. Джо Мантон зарядил шесть дуэльных пистолетов и разложил их на барьере на расстоянии два фута друг от друга. Никакого сравнения с современным оружием; пуля весила около двух унций. Затем Джо взял коробку с мишенями, или, как их тогда называли, «вафлями».
Они были изготовлены из плотной бумаги, которую впоследствии назовут «патронной бумагой», белого цвета, круглые, около двух дюймов в диаметре. С тыльной стороны каждая была намазана тонким слоем клея.
С мокрой тряпкой в одной руке и коробкой в другой Джо подошел к черной стене. Он счистил обрывки расстрелянных мишеней. То отходя, то подходя ближе, чтобы правильно рассчитать расстояние, Джо намочил заготовленные мишени и ударами кулака приклеил их к стене, такой же прочной, как железная дверь Вулкана. Как и пистолеты, мишени находились на расстоянии двух футов друг от друга, на высоте плеч. С расстояния тридцать шесть шагов они казались крошечными.
— Ну, пора! — заявил Хогбен, топнув ногой, словно собираясь бежать наперегонки. Он обратился к лейтенанту Уэнтуорту: — Тысяча гиней! Где деньги этого типа?
Без формы у Уэнтуорта был еще более странный вид, чем у Хогбена. Он изумленно воззрился на приятеля. Наконец понял, что Хогбен не шутит.
— Хогбен, — произнес лейтенант, — позвольте сказать, что я не намерен дольше терпеть подобное обращение. Так нельзя! Каким бы ни был спор, ни к одному джентльмену не подобает…
— Где его деньги, черт побери?
Не говоря ни слова, Чевиот подошел к левой стойке, рядом с которой, прислонясь к стене, стоял Джо Мантон. Он отсчитал тысячу — главным образом, в банкнотах, но попадались и золотые соверены, и немного серебра. Затем, по-прежнему не говоря ни слова, вернулся и встал рядом с Фредди спиной к окну.
Хогбен сбросил плащ и в первый раз посмотрел Чевиоту прямо в глаза.
— Ну, давай! — Он дернул головой в сторону барьера. — Ты первый!
Чевиот шагнул вперед. Фредди, увидев выражение его лица, загородил его собой:
— Бросьте жребий! Так будет справедливо. Бросьте монету!
— Как вам будет угодно, мистер Деббит, — с поклоном отвечал Уэнтуорт, доставая из жилетного кармана монету в два шиллинга. — Хогбен, вас вызвали на состязание — вам выбирать.
— Орел! — объявил Хогбен, когда монетка взмыла в воздух.
— Решка! — констатировал Уэнтуорт, наклоняясь над упавшей монетой. — Чего хотите вы, мистер Чевиот?
— Пусть он стреляет первым.
Сохраняя невозмутимость, Хогбен поправил шляпу и взял первый пистолет слева. Послышался тихий, мелодичный щелчок взводимого курка. Хогбен развернулся боком и поставил ноги в правильную позицию.
Часы в лавке громко тикали. Правила не разрешали шевелиться, поздравлять по случаю удачного выстрела или сочувствовать стрелку, которому не повезло.
Хогбен посерьезнел. Речь шла о крупной сумме, и он вел себя осторожно. Он не спешил, чего нельзя было себе позволить на настоящей дуэли. Его правая рука поднялась, опустилась и вытянулась. Он ждал, пока луч света не упал на крошечную мишень.
