Эллери Квин - Санаторий смерти
Подумайте, как это было просто для человека с его дарованиями. Хорошие отношения с заправилами преступного мира у него установились еще при первом партнере — Коэне. Когда Коэн стал бесполезным, он его устранил. А затем — я, конечно, высказываю только предположения, потому что у меня почти нет доказательств — Фильд начал создавать разветвленную преступную сеть, прикрываясь вполне благопристойной адвокатской практикой. Как именно он осуществил задуманное, мы, к сожалению, не знаем. Но он обеспечил таким образом прочные позиции и организовал большинство крупных преступлений, которые произошли за последние пять лет.
— А какова была роль Моргана? — как-то вяло спросил Эллери.
— Об этом я как раз и собирался сказать. Думаю, мы можем исходить из того, что Морган не имел абсолютно ничего общего с тайной деятельностью Фильда. Он — человек честный, он даже отказывался браться за дела, если у него возникало хотя бы малейшее сомнение в порядочности клиента. Должно быть, их отношения с Фильдом дали трещину, как только Морган стал догадываться, что происходит на самом деле. Так оно было или иначе, это ты легко сможешь узнать у самого Моргана. После разрыва Фильд перестал скрываться столь тщательно, но мы, как и прежде, не располагаем против него достаточно вескими уликами, убедительными для суда.
— Прости, что перебиваю, Генри, — задумчиво сказал Квин, — но не мог бы ты рассказать чуть подробнее о том, как произошел разрыв между ними? Тогда я смогу лучше подготовиться к предстоящим разговорам с Морганом.
— Хорошо, что ты мне напомнил, — ответил Сампсон. — Еще до того, как случился окончательный разрыв, между ними произошла ужасная ссора. В клубе «Уэбстер», где обычно обедали партнеры-адвокаты, многие слышали, как они ожесточенно ругались. Конфликт зашел так далеко, что некоторые его свидетели сочли нужным вмешаться. Морган был просто взбешен и даже грозился убить Фильда. По словам очевидцев, Фильд вел себя хладнокровно и ничего подобного не допускал.
— Никто из свидетелей не знает, из-за чего именно произошла ссора? — спросил Квин.
— К сожалению, нет. Впрочем, она быстро утихла, и партнеры мирно ушли вместе. Вот и все, что известно об их отношениях. Было известно до сегодняшнего дня.
После того, как прокурор закончил свой рассказ, наступило многозначительное молчание. Эллери просвистел в тишине несколько тактов из песни Шуберта, а Квин с хмурым выражением лица взял понюшку табаку.
— Поначалу я подумал, что мистер Морган основательно влип, — проговорил Эллери, глядя куда-то в пустоту.
Отец его кивнул. Сампсон сказал серьезно:
— Что ж, это уже ваше дело, джентльмены. Решайте сами. Что касается меня, то я знаю, что буду делать. Сейчас, когда Фильда убрали с дороги, я отдам приказ самым тщательным образом проверить все его дела, каждую его подпись. Я не теряю надежды, что его убийство приведет к полному развалу созданной им преступной организации. Завтра утром один из моих людей отправится к нему в контору.
— Одного из своих людей я уже поставил там на пост, — сказал Квин, явно думая о другом. — Значит, ты полагаешь, что это Морган? — вдруг спросил он Эллери.
— Мне кажется, что минуту назад я выразился всего лишь в том смысле, что поначалу подумал — мистер Морган основательно влип, — спокойно ответил Эллери. — Ничего большего я не утверждал. Хотя и признаю, что Морган — вполне подходящая кандидатура на роль убийцы. Правда, только при условии, джентльмены, если мы не будем обращать внимания на одно обстоятельство…
— На шляпу, — произнес инспектор Квин.
— Нет, — сказал Эллери. — На другую шляпу.
Глава седьмая, в которой Квины подводят текущий баланс
— Давай поглядим, что у нас есть на данный момент, — продолжал Эллери. — Попробуем свести это дело к некоторым элементарным составляющим.
Монти Фильд, человек с весьма сомнительной репутацией, не исключено, что главарь широко разветвленной преступной организации, имевший, без сомнения, множество врагов, был найден убитым в Римском театре за десять минут до конца второго акта. Ровно в 9.55 его обнаружил некто Уильям Пьюзак, весьма глуповатый конторский служащий, который сидел в том же ряду на пять кресел дальше. Он пытался выйти в проход и никак не мог миновать жертву преступления. Перед смертью Монти Фильд успел сказать ему: «Убийство! Меня убили!» Или что-то в этом роде.
Пьюзак позвал полицейского, а тот, чтобы удостовериться в смерти, пригласил врача из публики. Врач объявил, что убитый стал жертвой отравления алкоголем. Позднее полицейский врач-эксперт подтвердил правильность такого допущения, но добавил, что его смущает одно: никто не умер бы от смертельной дозы алкоголя так быстро. Потому в данный момент вопрос о причине смерти продолжает существовать. Ответ на него может дать только вскрытие.
Поскольку в театре находилась многочисленная публика, за которой следовало вести наблюдение, полицейский вызвал помощь. Вначале появились те полицейские, которые были поблизости, и взяли ситуацию под контроль. Затем приехали люди из управления полиции, чтобы начать расследование. Первый важный вопрос, который сразу встал перед ними: была ли у убийцы возможность покинуть место преступления до того, как обнаружили жертву. Дойл, тот полицейский, который первым оказался на месте преступления, дал директору указание поставить дежурных у всех выходов, никого не впускать и не выпускать.
Когда я прибыл в театр, то и сам прежде всего подумал об этом и провел небольшое расследование. Обойдя все выходы и опросив дежурных, я установил, что во время второго акта билетерши стояли у всех выходов — за исключением двух, о чем я вскоре скажу. Согласно показаниям свидетеля, юноши по имени Джесс Линч, убитый еще пребывал в добром здравии не только в антракте между первым и вторым актами, но и десять минут спустя после начала второго акта, когда свидетель принес ему бутылку эля с джином. Фильд сидел как раз на том месте, где позднее был найден в предсмертном состоянии.
Билетер, который находился у лестницы, ведущей на балкон, поклялся, что во время второго акта по ней никто не поднимался из партера и не спускался в зрительный зал. Тем самым исключается возможность того, что убийца мог укрыться на балконе.
Я сказал — «все двери зала, за исключением двух». Это две двери слева, около которых должна была стоять билетерша. Но — не стояла, поскольку Мадж О’Коннсл предпочла сидеть в кресле рядом со своим кавалером. Коли так, напрашивается допущение — убийца мог ускользнуть через одну из этих дверей. Они очень удобны, потому что расположены поблизости. Но и эту возможность следует исключить, исходя из показаний самой Мадж О’Коннел, которой я занялся еще раз после того, как ее допросил инспектор.
