Эжен Шаветт - Сбежавший нотариус
Нет дурака, у которого хотя бы раз в жизни не случалось просветления. Удовлетворенное тщеславие маркиза вдохновило его.
«Да, — сознался он. — Господин Бержерон пытался сегодня из рук в руки передать мне эту сумму. Согласиться на это было бы с моей стороны неблагодарностью. Для аккуратности я уговорил господина Бержерона передать деньги при чтении контракта, на что он в конце концов согласился, потребовав предварительно, чтобы я пересчитал их, сложил в конверт и запечатал своей фамильной печатью. Сумма выставлена на обертке. Так что потрудитесь, господин нотариус, вскрыть конверт».
Но последний вместо того, чтобы повиноваться, почтительно ответил: «Я не позволю себе пересчитывать деньги после вас, господин маркиз».
Отвесив почтительный поклон Бержерону за его щедрость, Реноден взял пакет, прочел надпись и, сунув его в карман, продолжал диктовать клерку: «Переданная сумма присоединяется к прочим ценным бумагам, документам и актам, которые все вместе составляют имущество будущей супруги и которые будущий супруг признает полученными, а венчание будет служить квитанцией».
Позеленев от бешенства, Бержерон не спускал глаз с кармана Ренодена, куда тот положил пакет с банковскими билетами. Аннета ждала его в Париже! Она выгонит его вон, если он явится с пустыми руками!
Если бы он украл эти шестьсот тысяч, Монжёз не осмелился бы требовать их у него после венчания. Тесть Мерлере обокрал зятя, не дав ему ничего. Он же, напротив, обокрал бы своего, похитив у него шестьсот тысяч франков. И маркиз был бы прав, повторяя, что не все тести одинаковы!
Сжав кулаки, Бержерон с ненавистью смотрел на нотариуса, который непременно унесет с собой деньги. Реноден же ликовал. Не глядя на побежденного врага, он и так знал, какая ярость кипит у него внутри. Встав из-за стола, он тихо пробормотал: «А в сущности жаль, что он не сбежал, получив пакет из рук маркиза. Это было бы куда забавнее».
ХХ
После того как нотариус встал из-за стола, поднялись и приглашенные. Разделившись на группы, они беседовали между собой о предстоящей свадьбе.
«Доброго вечера, папа!» — обратилась к Бержерону Лора. «Доброго вечера, дитя. Желаю, чтобы сон прогнал мигрень, ибо завтра великий день, и тебе не следует быть больной, моя красавица. Ты не можешь себе представить, как радует меня этот брак!»
Несмотря на мучившую ее боль, Лора засмеялась и с иронией заметила: «Я верю, что вас радует этот брак. Вы совершили чудо — эти шестьсот тысяч приданого, которые вдруг возникли из вашего кармана!» — «Тридцатилетние сбережения!» — ответил Бержерон, умиляясь при мысли об этой жертве, принесенной им для своего дитяти.
Лора слишком хорошо знала финансовое положение отца, чтобы хоть на минуту поверить в то, что эта сумма принадлежит ему. Она нисколько не сомневалась, что это деньги Монжёза. Маркиз хотел сделать из отца союзника и открыл ему свой кошелек.
Чтобы убедить дочь, Бержерон имел глупость настаивать на своих словах: «Да, тридцатилетние сбережения, которыми я пожертвовал, чтобы устроить этот прекрасный брак, который сделает тебя завтра маркизой де Монжёз. Ибо теперь уж отступать нельзя, моя дорогая».
При этих словах Лора взглянула на стенные часы, показывавшие десять, и насмешливым тоном возразила: «Нельзя отступать? Иногда за два часа совершаются события, которые избавляют от труда отступать».
И после легкого поклона повторила: «Доброго вечера, папа!»
Не успел Бержерон промолвить слова, как она уже упорхнула. Вместе с уходом Лоры Бержерона покинула сила воли, исчезла с лица его и улыбка. Мрачный и грозный взор его остановился на нотариусе, который в углу зала непринужденно болтал с одним из гостей, большим любителем шуток.
«Аннета ждет меня, а этот проклятый Реноден положил шестьсот тысяч в свой карман», — ворчал старик вне себя от гнева. Тут его снова вывели из зловещей задумчивости — на этот раз Монжёз.
«Все кончено! — заявил он. — Чтобы сократить путь, я проводил клерка с портфелем его патрона через калитку парка… Контракт, документы, процентные бумаги — все у него. Я бы оставил клерка ужинать, но побоялся, что это не понравится Ренодену, который, пожалуй, скажет, что я развращаю его помощника. — Помолчав немного, маркиз прибавил: — Однако предупредили ли вы Ренодена, что мы ужинаем? Я, кажется, со своей стороны совсем забыл об этом. Вы позволите мне пригласить его, не правда ли? В отсутствие прелестной невесты, похищенной у нас проклятой мигренью, я думал сделать вам приятное, похозяйничав за вас. Вы, может быть, найдете, что я слишком спешу, проявляя некоторую власть у вас в доме…»
Говоря все это, Монжёз не глядел на Бержерона. Стараясь быть как можно любезнее со всеми приглашенными, он раскланивался с мужчинами, улыбался дамам. Но, не получив ответа, он обернулся и взглянул на Бержерона.
«Ого! Что это с вами? — воскликнул он. — Вы нездоровы? Вы бледны как смерть!»
Действительно, Бержерон был бледен, и если бы Монжёз смотрел на него во время разговора, то заметил бы, что бледность разлилась у него по лицу, когда речь зашла о клерке, ушедшем домой со всеми актами и документами, порученными ему патроном.
«Это правда, господин Бержерон, вы очень бледны», — сказал Реноден, случайно услышавший слова маркиза. «В мои годы радость так же утомляет, как горе. Особенно если радость так велика. Завтра я доверю счастье дочери благородному и во всех отношениях достойному человеку».
«Старый мерзавец!» — подумал нотариус, однако сделал вид, что разделяет общее умиление, вызванное словами нежного родителя.
«К тому же я должен вам признаться, — промолвил Бержерон робко, — что старость не любит долго бодрствовать. Скоро одиннадцать часов. В любой другой день я уже два часа как лежал бы в постели. Но сегодня, в отсутствие моей заболевшей дочери, я собирался заменить ее…» — «Да разве я не справлюсь? — прервал его дружески Монжёз. — О, батюшка, предупреждаю вас, мы поссоримся, если вы будете так со мной церемониться. Ложитесь же в постель! Вы едва держитесь на ногах!» — «Правда, правда. Я чувствую себя слабым», — сознался Бержерон, разыгрывая комедию и слегка покачиваясь.
Маркиз поспешил подать ему руку. «Обопритесь на меня, — сказал он. — С другой стороны вас поддержит Реноден, и мы вдвоем проводим вас до постели». — «Принимаю предложение, но только до прихожей, где меня ждет камердинер», — ответил старик.
Реноден по знаку маркиза поспешил подойти и предложить старику руку. Бержерон оперся на нее.
«Ого! — воскликнул Монжёз, заметив, что его будущий тесть вздрогнул. — Неужели вы так слабы, что не можете идти?» — «Нет! Нет! — ответил Бержерон. — Все в порядке. С вашей помощью я дойду хоть на край света».
