Рекс Стаут - Если бы смерть спала (сборник)
– И что с того?
– Поскольку это была статья «Ассошиэйтед пресс», она обошла всю страну. В заметке упоминалось, что между «Хемисфиэр ойл» и «Юниверсал» существует острая и беспощадная – да, там так и сказано: беспощадная – конкуренция. Я ни на что не намекаю, но вы должны понять, что теперь неминуемо возникнут самые разные домыслы. Вы ничего не хотите сказать по этому поводу?
– Нет.
– Вы бы очень помогли следствию, описав хотя бы в общих чертах, на какой стадии находились переговоры – в конфиденциальной обстановке, если желаете. Также нам хотелось бы знать о взаимоотношениях всех участников, чтобы исключить это как… э-э… как версию.
– Ее и так уже следует исключить. Вы превышаете свои полномочия, Колвин.
– Вот именно. – Феррис выступил в поддержку своего беспощадного конкурента. – Это неслыханно. Займитесь лучше поисками браконьера.
– Если позволите, господа, – дипломатично вмешался посол Келефи. – Я согласен с мистером Брэгэном и мистером Феррисом. Американцы не убивают друг друга поленьями, даже ради миллионной прибыли.
Я мог бы назвать ему имя американца, который избил соотечественника дубинкой ради суммы в два доллара тридцать восемь центов, но тот, конечно, не был нефтяным магнатом.
– Вы не только превышаете свои полномочия, – сказал Брэгэн прокурору, – но и слишком скоропалительно делаете выводы. Даже если то полено было орудием убийства и взяли его из моей поленницы, даже если убийство было преднамеренным, почему его обязательно совершил один из нас? Кто угодно мог пробраться сюда через лес и стащить это полено.
– Верно, – согласился Колвин, – абсолютно верно. Несомненно пока только то, что убийство было преднамеренным и что помощник госсекретаря Лисон был заранее намечен жертвой. Как я уже сказал, четыре высококвалифицированных специалиста работают над этой версией. Но законы теории вероятности призывают нас сконцентрировать внимание на этом месте и на тех, кто здесь находится. Я ни в коем случае не ограничиваю круг таких людей лишь вами, мистер Брэгэн, и пятью вашими гостями. Есть еще пятеро подозреваемых: Вульф, Гудвин и трое ваших слуг. Что касается трех последних, то их всех допросили, но мы еще не до конца. Я хочу расспросить вас о слугах. Повара зовут Майкл Самек?
– Да. Это нелепо. Майк работает у меня пятнадцать лет: в моем доме в Нью-Йорке, а зимой – во Флориде. Другие…
– Скажите, Самек – это русская фамилия? Он русский?
– Нет, он американец. Колвин, что за бред! Майк родился в Буффало. Другие двое слуг – из нью-йоркского агентства, я пользовался их услугами уже много раз. На протяжении многих лет. Вас интересует название агентства?
– Мы уже узнали это у них самих. Есть ли у вас основания полагать, что один из этих троих может иметь отношение к происшествию?
– Нет. У меня есть все основания полагать, что ни один из них не имеет к этому никакого отношения.
– Хорошо, но поймите, что ваших слуг нужно будет тщательно проверить. А теперь что касается Вульфа и Гудвина. В газетной заметке писали, что Ниро Вульф приехал сюда, чтобы приготовить для посла Келефи форель. Это правда?
– Да.
– Вы сами договаривались о его приезде?
– Нет, все сделал мистер Лисон.
– Когда эти двое прибыли сюда?
– Вчера к вечеру, перед самым ужином.
– Зачем здесь понадобился Гудвин?
– Думаю, он вел машину. Спросите у него самого.
– Я так и сделаю. Но сначала скажите мне, пожалуйста: что-то еще стояло за той договоренностью, по-вашему мнению? Имелись ли какие-то иные причины для приезда Вульфа и Гудвина?
– Насколько мне известно, нет.
– В таком случае, если и существовала некая тайная причина, некий скрытый мотив, то знал о нем только помощник госсекретаря Лисон, который теперь мертв. Так?
– Не могу вам сказать. Я ни о чем таком не знаю.
Переведя взгляд на Вульфа, прокурор приподнял подбородок и возвысил голос:
– Теперь я спрашиваю вас, Вульф. Гудвин утверждает, что о вашем приезде сюда предварительно договаривался по телефону мистер Лисон. Есть ли у вас какие-либо записи о том, что было сказано во время тех телефонных разговоров, помимо того, что осталось у вас в памяти?
Даже если бы Колвин старался целую неделю, он все равно не мог бы придумать худшего подхода к Ниро Вульфу.
Глава пятая
Вульф, сидя рядом со мной, медленно водил головой из стороны в сторону, и я решил было, что он просто откажется отвечать, и всё. Но нет. Он заговорил:
– Как это неудачно, мистер Колвин.
– Что именно?
– То, что вы все портите. Ваши люди до сих пор вели следствие оперативно и эффективно, и вы сами превосходно описали ситуацию – хотя, думаю, на данном этапе слово «предположение» было бы более уместно, чем «вывод». Вы даже проявили…
– Я задал вам вопрос! Отвечайте!
– Непременно. Вы даже проявили незаурядную храбрость, имея дело с двумя миллиардерами и одним послом, и я не могу винить вас за желание произвести на них впечатление, используя по отношению ко мне более резкий тон и демонстрируя полнейшее отсутствие манер. При всем при этом я, не задумываясь, послал бы вас к черту, если бы не одно «но»: я очень хочу поскорее уехать отсюда домой. Поэтому предлагаю следующий порядок действий: я сделаю заявление – у вас тут есть стенографист. Когда я закончу, вы можете задать вопросы, на которые я, возможно, отвечу.
– Я уже задал вам один. Для начала ответьте на него.
Вульф терпеливо покачал головой:
– Я предложил сделать заявление. Разве это не является общепринятой процедурой?
Шериф, который вернулся к группе у двери, вставил:
– Может, он хочет в суде отвечать на вопросы?
Окружной прокурор проигнорировал это замечание и подтолкнул очки к переносице.
– Давайте, делайте свое заявление.
– Да, сэр. – Вульф старался скрыть самодовольную ухмылку. Он и вправду очень хотел уехать домой. – Одиннадцать дней назад мне позвонили из Вашингтона и сказали, что со мной желает побеседовать мистер Дэвид М. Лисон, помощник госсекретаря. Мистер Лисон, с которым я не был знаком, сообщил, что для посла Келефи, только что прибывшего в нашу страну, организуется рыболовная экспедиция и что посол выразил желание отведать свежей форели, приготовленной лично Ниро Вульфом. В связи с этим он спросил, не соглашусь ли я присоединиться к этой экспедиции. Мистер Лисон заявил, что будет мне крайне признателен. На тот момент я был занят сложным делом и не смог дать ответ. Мистер Лисон перезвонил мне спустя два дня, а потом еще раз через три дня, и я наконец согласился поехать, после чего он дал мне все необходимые пояснения. В ходе этих переговоров ни один из нас не поднимал иных вопросов.
