Артур Дойл - Лицо во мраке. Этюд в багровых тонах
Дэниел Торрингтон, в тапочках и халате, окинул гостя проницательным взглядом и жестом без особого радушия предложил сесть.
– Сдается мне, мистер Торрингтон, что мы с вами уже встречались, – сказал Мартин.
– Я совершенно уверен, что мы не встречались, хотя я и наслышан о вас, – возразил Торрингтон. – Снимите пальто, мистер Элтон. Вы просили о встрече, и у меня есть несколько причин удовлетворить вашу просьбу. Вы, если я правильно понял, – зять моего секретаря?
Мартин серьезно кивнул.
– К несчастью, да.
– К несчастью? – брови старика поползли вверх. – Я, кажется, понимаю. Вы имеете в виду ее тюремное прошлое?
Он не улыбнулся, но в голосе его послышались насмешливые нотки, которые Мартин, очень чувствительный к подобным вещам, тут же уловил.
– Вы, должно быть, пришли для того, чтобы защитить меня от ее преступных интриг?
Мартин снова почувствовал холодок в голосе миллионера. Старик насмехался над ним, хотя лицо его оставалось серьезным, а тон в меру учтивым.
– Нет, я пришел не для этого. Меня привело к вам дело более личного характера, – сдержанно произнес он, – которое касается и вас. Вы простите меня, если я позволю себе затронуть болезненную для вас тему?
Торрингтон кивнул. Глаза за мощными линзами застыли на лице Мартина. Весь вид его выражал враждебность.
– Мистер Торрингтон, много лет назад в Южной Африке вы попали в тюрьму за скупку алмазов.
Торрингтон покачал головой.
– Да, это была провокация, дело рук одного негодяя, величайшего подлеца из тех, кто занимается алмазами, некоего Лейси Маршалта, который теперь, к счастью, мертв. В том деле я, понятное дело, был признан виновным и, как вы упомянули, попал в тюрьму.
– У вас была молодая жена… – Мартин выдержал паузу. – И ребенок, девочка. Дороти.
Торрингтон снова кивнул.
– Ваша жена была потрясена вашим арестом, и так и не простила вас за тот позор, который вы, как она считала, навлекли на нее. Вскоре после того, как вас отправили в Волнолом, она покинула Южную Африку и с тех пор ни разу вам не писала.
– Раз. – Короткое слово прозвучало, как удар хлыста.
– Она приехала в Англию с маленьким ребенком и старшей дочерью, изменила фамилию на Бедфорд и стала жить на небольшой доход.
– На пожизненную ренту, – поправил его Торрингтон.
Мартин глубоко вздохнул. Каждое слово, произнесенное перед стариком, давалось ему огромным трудом. Он чувствовал себя, как человек, идущий по минному полю.
– Ваша покойная супруга была немного странным человеком. По какой-то причине, о которой она не рассказала никому, она внушила Дороти, – он выделил интонацией имя, – что она ребенок от первого ее мужа, поэтому младшая дочь росла, считая себя старшей. Я не хочу делать вид, будто могу объяснить поступок этой женщины…
– И не стоит, – произнес Торрингтон. – Она была способна на такое. Что дальше?
И Мартин наконец решился сказать главное.
– Сэр, вы думаете, что ваша дочь Дороти умерла. Это не так. Она жива. Сейчас она в Англии. Это моя жена.
Дэниел Торрингтон смотрел на Мартина. Его глаза как будто прожигали его до самых потаенных закоулков души.
– Вы хотите сказать, – наконец заговорил Торрингтон, – что моя крошка Дороти до сих пор жива и вы на ней женаты?
– Да, мистер Торрингтон.
– Вот как! – старик потер подбородок. – Вы говорите правду?
Последовало долгое и мучительное молчание.
– Вам известно, как меня арестовывали?.. Обстоятельства ареста? Вижу, что нет. Я расскажу вам.
Он посмотрел в потолок и облизнул губы, будто восстанавливая в памяти события далекого прошлого.
– Вы не знали о выстреле, попавшем в колыбель?
– Нет, сэр. Это для меня новость.
– Я так и думал. Рана ребенка оказалась не тяжелой. Пуля лишь коснулась пальца у нее на ноге и сломала кость… Странно, что ваша супруга никогда не рассказывала вам об этом, – добавил он.
Мартин молчал.
– Моя малышка Дороти не мертва… Я узнал об этом много лет назад. Я искал ее, и благодаря своему другу Стормеру нашел!
– Она знает? – Лицо Мартина посерело.
Торрингтон покачал головой.
– Нет, она не знает. Я не хотел, чтобы она об этом узнала. Не хотел ничего рассказывать ей, пока моя работа не была закончена. Я делал вид, что она не знакома мне, и открылся лишь одному человеку. Спросите у невинного мистера Уиллитта, как он почти на коленях умолял меня взять ее в секретари.
Торрингтон не спускал холодных глаз с лица Мартина.
– Значит, ваша жена – моя дочь, да? Попросите ее прийти сюда и показать мне левую ступню. Вы можете подделать метрику, Элтон (О, вижу, вы удивлены?), но пальцы на ногах вам не подделать!
Домой Мартин вернулся сам не свой. Дора, увидев его мертвенно-бледное лицо и блуждающий взгляд, поняла, что произошла беда. Она провела его в гостиную и закрыла дверь.
– Что случилось, Мартин? Ты встретился с ним?
Он кивнул.
– Он знает, – хриплым голосом произнес он.
– Знает?..
– Знает, что Одри – его дочь… Все! Он знал об этом с самого начала. Люди Стормера по его указанию следят за ней. Сегодня вечером он собирался ей все рассказать. Я полагаю, ты понимаешь, что это означает для нас?
– Это может принести нам состояние, – произнесла она, и Мартин быстро поднял на нее глаза.
– Откуда взяться состоянию?
Она медленно кивнула.
– Он заплатит, чтобы вернуть ее, если только…
– Если что?
– Если только она еще жива, – глухо произнесла Дора Элтон. – И если… не случилось ничего другого.
Глава LIX
Гостья Смита
Владелец дома, в котором снимал комнаты мистер Ловкач Смит, был человеком спокойным и покладистым. Он знал, что его постоялец занимается темными делами, но никогда не выносил ни положительных, ни отрицательных оценок Ловкачу Смиту.
На гостей своего постояльца он смотрел сквозь пальцы, потому что все они старались вести себя как можно тише и незаметнее, и Ловкач Смит, нужно отдать ему должное, всегда в этом отношении оправдывал оказанное ему доверие.
В тот вечер домовладелец услышал стук в дверь. Было одиннадцать. Он сам спустился к двери и увидел молодую приятную женщину, ему незнакомую и, насколько ему было известно, никогда ранее не бывавшую у его постояльца.
– Мистер Смит? – с сомнением в голосе произнес он, рассматривая гостью. – Нет, я не думаю, что он дома. Могу я ему что-нибудь передать?
– Это очень важно, я должна увидеть его, – почти повелительным тоном произнесла девушка.
Домовладелец колебался. Он вообще не любил, когда к кому-то из его жильцов приходили гости, а уж женщина, да еще в одиннадцать часов – это ему совсем не понравилось. Тем не менее он поднялся наверх и постучал в его дверь. В комнате никого не было, поэтому он вернулся с сообщением, полностью согласующимся с его принципами.
