Дороти Сэйерс - Без свидетелей
И Паркер в тридцать седьмой раз начал развивать версию, придуманную им специально для этой цели.
— Мистер Тригг, я в Лондоне проездом, и вас порекомендовал мне человек, с которым я разговорился в ресторане. Этот джентльмен назвал мне свое имя, но я его, к сожалению, позабыл. Это ведь все равно не так важно, правда? Дело вот в чем: мы с супругой заехали в Лондон навестить двоюродную бабушку жены. Она, бедняжка, тяжело больна. Скорее всего, ей недолго осталось жить.
Ну так вот, старая леди всегда очень любила мою жену. Все мы считали делом решенным, что после смерти старушки ее состояние достанется миссис Паркер. А денег там немало, и мы… ну, не то чтобы дожидались наследства, но как бы рассчитывали на него; мы полагали, что в будущем сможем жить на эти деньги, когда удалимся на покой. Ну, вы меня понимаете. Других родственников у старой леди не осталось. Она частенько поговаривала, что хочет написать завещание, но мы особо не беспокоились, считали, что наследство моей жене гарантировано в любом случае. Но вчера мы побеседовали об этом с одним другом, и он нас совершенно ошарашил, сказав, что вышел какой-то новый закон, по которому моя жена ничего не получит, если ее двоюродная бабушка умрет, не оставив завещания. Насколько я помню, он заявил, что тогда все перейдет в казну. Я сам в это не очень верю, и так ему вчера и сказал. Но моя жена немного нервничает, да и о детях нам надо подумать, так что она настояла, чтобы я пошел к адвокату. Потому что ее двоюродная бабушка может умереть с минуты на минуту, а мы даже не знаем, написала она завещание или нет. Так вот, я бы хотел узнать, что получит внучатая племянница по новому закону.
— Это весьма запутанный вопрос, — ответил мистер Тригг, — но мой вам совет — выяснить, составлено ли завещание, а если нет, то без промедления принять меры к тому, чтобы оно было подписано как можно скорее, если завещательница еще дееспособна. В противном случае существует реальная опасность того, что ваша жена действительно потеряет наследство.
— Вижу, вы хорошо знакомы с этим вопросом, — с улыбкой сказал Паркер. — Наверное, с тех пор, как приняли этот новый Закон, вас постоянно об этом спрашивают?
— Я бы не сказал, что «постоянно». Случаи, когда единственным из оставшихся родственников оказывается внучатая племянница, встречаются относительно редко.
— Да? Что ж, наверное, это вполне естественно. Вспомните, мистер Тригг, обращался ли к вам кто-нибудь с такой проблемой летом 1925 года?
На лице адвоката отразилось сильнейшее любопытство, переходящее в смятение.
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Можете отвечать без колебаний, — успокоил его Паркер, вытаскивая свое служебное удостоверение. — Я офицер полиции, и у меня есть веские причины задать вам этот вопрос. Я изложил вам юридическую сторону дела как свою собственную проблему, потому что хотел для начала узнать ваше профессиональное мнение.
— Понимаю. Ну хорошо, инспектор. Полагаю, в этом случае я вправе рассказать вам все. Ко мне действительно обращались с таким вопросом в июне 1925 года.
— Вы помните, при каких обстоятельствах это было?
— Конечно. Едва ли я смогу забыть этот случай — вернее, то, что за ним последовало.
— Звучит интригующе. Не могли бы вы рассказать мне эту историю как можно более подробно?
— Разумеется. Одну секунду.
Мистер Тригг высунул голову в приемную.
— Бэдкок, я занят с мистером Паркером и никого не принимаю. Теперь, мистер Паркер, я вашем распоряжении. Будьте любезны, курите, если желаете.
Воспользовавшись этим разрешением, Паркер раскурил свою видавшую виды трубку из корня вереска, и мистер Тригг, нервно куря сигарету за сигаретой, поведал ему свою удивительную историю.
Глава XVIII
РАССКАЗ ЛОНДОНСКОГО АДВОКАТА
Как часто мне приходилось читать в романах о докторах, к которым является незнакомец и просит посетить неведомого пациента в безлюдном доме…
В последующих главах это Странное Приключение зачастую приводило автора к раскрытию таинственного преступления.
«Лондонец»— Это было 15 или 16 июня 1925 года, — начал мистер Тригг. — Ко мне пришла одна молодая леди и задала практически тот же самый вопрос, что и вы. Правда, в отличие от вас она сказала, что действует по поручению своей подруги, об имени которой предпочла умолчать. Пожалуй, я смогу точно описать ее внешность. Это была привлекательная девушка — высокая, темноволосая, с голубыми глазами и великолепной кожей. Я запомнил, что у нее были ровные, чрезвычайно красиво очерченные брови, а лицо довольно бледное. Одета она была по-летнему, но очень изящно и строго. По-моему, на ней было что-то вроде льняного платья с вышивкой (знаете, я в этих вещах не специалист) и белая соломенная шляпа от солнца.
— Просто удивительно, как хорошо вы все помните, — заметил Паркер.
— О да, у меня прекрасная память; кроме того, впоследствии я встречался с ней еще несколько раз, как вы сейчас услышите.
Во время первого визита девушка, так же, как и вы, сказала, что в Лондоне она ненадолго, а меня ей порекомендовал случайный собеседник. Я объяснил, что мне бы не хотелось отвечать на ее вопрос экспромтом. Текст закона тогда был только что принят в последнем чтении, и я еще не успел как следует войти в курс дела. Но, прочитав как следует Закон, я убедил себя в том, что тут может возникнуть много серьезных проблем.
Я сказал молодой леди (кстати, она представилась мне как мисс Грант), что, прежде чем дать какие-либо рекомендации, я хотел бы посоветоваться с юрисконсультом, и спросил, не может ли она зайти завтра. Девушка ответила согласием. Затем она встала и поблагодарила меня за помощь, протянув руку для рукопожатия. При этом я заметил, что ее пальцы с тыльной стороны пересекает странный шрам, как будто по ним прошлись стамеской или другим подобным инструментом. Тогда я обратил на него внимание совершенно автоматически, но эта наблюдательность впоследствии сослужила мне неоценимую службу
Как мы договорились, мисс Грант зашла ко мне на следующий день. За это время я проконсультировался с одним коллегой, обладающим обширными познаниями, и дал девушке ту же рекомендацию, что и вам. Судя по выражению лица, это ее очень расстроило — вернее сказать, раздосадовало.
— Как несправедливо, что семейное состояние должно уйти в казну, — произнесла она. — Кроме того, внучатая племянница — это ведь довольно близкая родня.
На это я ответил, что если внучатая племянница найдет свидетелей, которые подтвердят, что покойная намеревалась оставить деньги ей, то власти, вероятно, распределят наследство, или соответствующую часть оного, в соответствии с желаниями умершей. Конечный исход будет полностью зависеть от решения суда, и если по поводу имущества когда-либо возникали споры и разногласия, то суд может неблагосклонно отнестись к требованиям внучатой племянницы.
