Софи Ханна - Эркюль Пуаро и Шкатулка с секретом
Несколько месяцев спустя до меня дошел слух, что Айрис вышла за парня по фамилии Гиллоу, Персиваль Гиллоу – нездоровый выбор, что и говорить: все в один голос твердили, что ее муженек вечно пьян, во хмелю поднимает на нее руку и недалек тот день, когда все это плохо кончится. Вне всякого сомнения, Гиллоу просто разжалобил Айрис примерно так, как до него это сделал Скотчер.
Айрис еще раз написала мне, уже после свадьбы, и снова просила о встрече. По ее словам, ей нужно было что-то обсудить со мной. Я вновь не ответил. Через две недели после того письма я услышал о ее смерти. Она упала под колеса поезда, в Лондоне. Ее муженек был с нею на месте преступления – или несчастного случая, кому как больше нравится. Поговаривали, что это сам Гиллоу ее туда толкнул, однако полиция решила, что им нечего ему предъявить. В настоящее время мистер Гиллоу обитает в работном доме городка Абингдон, что под Оксфордом. Очаровательное местечко, я уверен!
Вот, собственно, и весь мой рассказ. От вашего внимания наверняка не укрылся тот факт – он стал очевиден с самого начала, – что единственный человек, у кого в этом доме могла быть причина убить Джозефа Скотчера, должен быть кем-то особенным.
Я этого негодяя не убивал. И Клаудия тоже – а значит, Софи Бурлет лжет. И по моей версии развития событий, это делает ее убийцей. Хотя все-таки странно – подожди она совсем немного, и вышла бы за Скотчера, а там осталась бы богатой вдовой. Но Скотчера больше нет, состояние снова уходит к Гарри и Клаудии, а Софи остается ни с чем. С другой стороны, если она невиновна, то зачем ей лгать и обвинять Клаудию?
Чертовски странно – иначе не скажешь.
Глава 28
Возможность ареста
Назавтра инспектор Конри и сержант О’Двайер прибыли в Лиллиоук еще до девяти утра. Нас с Пуаро вызвал Хаттон – но не в гостиную, где мы могли бы побеседовать все вчетвером, а прямо к входной двери. По всей видимости, инспектор Конри намеревался вести разговор на крыльце.
– Я пришел проинформировать вас – из чистой любезности, заметьте, – о том, что я вскоре произведу арест по делу об убийстве Джозефа Скотчера, – начал он.
Пуаро выпрямил спину и шагнул вперед. Конри отступил, глядя себе под ноги с таким видом, словно во что бы то ни стало желал соблюсти между собой и бельгийцем дистанцию вполне определенного размера.
– Значит, вы считаете, что Софи Бурлет виновна в этом преступлении? – спросил Пуаро.
– Да, – сказал Конри. – С самого начала так считал.
– Инспектор, позвольте мне обратиться к вам с просьбой, – сказал Пуаро. – Я твердо убежден в невиновности сиделки. И надеюсь вскоре получить доказательства. Тем временем умоляю вас…
– Вы хотите попросить меня, чтобы я не арестовывал ее, – сказал Конри.
– Да – по крайней мере, не сейчас.
– Если бы вы не перебивали меня, а слушали внимательно, то уже знали бы, что я приехал сюда не за мисс Бурлет.
– Нет? – Пуаро взглянул на меня, заметно озадаченный. – Вы сказали, что приехали произвести арест, инспектор. Я предположил…
– Ваше предположение неверно. Я приехал арестовать мисс Клаудию Плейфорд.
– Что? – не сдержался я. – Но ведь вы только сейчас говорили, что подозреваете мисс Бурлет.
Конри кивнул О’Двайеру, и тот сказал:
– Нет никаких свидетельств того, что мисс Бурлет нанесла хотя бы малейший вред Скотчеру. В случае с мисс Клаудией они есть, и нам необходимо произвести арест.
– Какие свидетельства? – взорвался Пуаро. – Против Клаудии Плейфорд абсолютно ничего нет!
Я стоял позади него и, боясь, что от возмущения он может нечаянно нырнуть со ступенек вниз, готовился его подхватить.
– Существуют показания Софи Бурлет, которая утверждает, что видела, как Клаудия Плейфорд наносила удары дубинкой по голове Скотчера, невзирая на мольбы последнего о пощаде, – сказал О’Двайер.
– Nom d’un nom d’un nom![23] – Пуаро повернулся к Конри: – Инспектор, прошу вас, разъясните мне эту чушь!
– Я не обязан ничего вам разъяснять, мистер Пуаро. Это расследование веду я. А вы – всего лишь гость в доме, где произошло убийство. Как и ваш друг, Кэтчпул.
Я обратился к О’Двайеру:
– Софи, возможно, видела, как Скотчера били по голове дубинкой, но мы же с вами знаем, что умер он не от этого. Он умер от отравления стрихнином, по крайней мере на сорок минут раньше. Так что даже если Софи Бурлет видела, как Клаудия Плейфорд раскроила ему череп…
– Инспектор, я очень вас прошу, – сказал Пуаро. – Подумайте, прежде чем предпринимать что-нибудь. Почему вы вдруг решили арестовать женщину, которую не считаете виновной в этом убийстве, основываясь на показаниях именно той, кто, по вашему мнению, и есть убийца? Никогда в жизни я еще не видел ничего более бессмысленного!
– Клаудия Плейфорд – дочь виконта и сестра виконта, – заявил Конри.
– Именно так – и по этой самой причине вы не захотели арестовать ее в первый раз, когда только приехали в Лиллиоук. Вы тогда сказали: «Я не собираюсь арестовывать дочь виконта Гая Плейфорда на основании диких обвинений, которые бросает ей какая-то сиделка». А теперь вы именно это собираетесь сделать!
– Теперь – это не то же самое, что тогда, – сказал Конри. – Если мы арестуем Клаудию Плейфорд, то события начнут развиваться быстрее и мы скоро узнаем, кто убил Джозефа Скотчера. О’Двайер тоже считает, что это правильное решение.
– Да, – подтвердил сержант. – Вот как я вижу это дело: Софи Бурлет лгунья, а возможно, и убийца, но она видела, как мисс Клаудия напала на Скотчера с дубинкой в руках. А ведь никто больше не пришел и не сказал, что видел с дубинкой в руках кого-то другого, верно? Значит, если кого-то и могли видеть за этим занятием, то только мисс Клаудию. Надеюсь, вы понимаете мою мысль?
– Надеюсь, что нет, сержант, – сказал Пуаро. И посмотрел на меня с тоской в глазах. Я понял, чего он хочет: чтобы я продолжал разговор. Здесь я мог справиться и в одиночку. Ни интуиция, ни оригинальность мышления тут были ни к чему: все, что от меня требовалось, – это твердо придерживаться очевидных фактов.
– Вы совершаете большую ошибку, – обратился я к хранителям покоя. – Во-первых, вы полагаете, что тот, кто набросился на Скотчера с дубинкой, и тот, кто его отравил, – одно лицо, но нет никаких причин придерживаться такого мнения. В столь неординарном случае, как этот, невозможно вообще ничего предположить, не зная заранее мотива – или даже мотивов, если на то пошло. Зачем кому-то убивать Скотчера? И зачем ему хотеть, чтобы причиной смерти считали удары, нанесенные дубинкой по голове, а не яд? Исходя из этого, можно предположить, что мы говорим о двух разных людях. Я бы даже рискнул утверждать это! А что до вашего заявления, О’Двайер, о том, что никого, кроме Клаудии Плейфорд, не застали на месте преступления с дубинкой в руках, то и его можно оспорить, причем совсем с другой точки зрения!
