Рекс Стаут - Убийство из-за книги
Вульф повернул руку вверх ладонью.
— Фелпс и О'Мэлли оставили письмо открытым. Секретарша лжет.
— Зачем, черт побери?
— По привычке, свойственной женскому полу.
— Глупости! Не шутками же нам отделываться, если придется заговорить об этом в суде. Но на данный момент, по-моему, можно об этом забыть. Придется, если решили верить письму Корригана.
— Арчи, — повернул голову Вульф, — мы отдали мистеру Кремеру заявление Дайкса уже с пометкой?
— Да, сэр.
— И конверт? Конверт, в котором оно было нам прислано?
— Нет, сэр
— Конверт у вас?
— Да, сэр. Как вам известно, мы храним все, пока дело не будет окончательно закрыто, за исключением того, что передаем полиции.
Вульф кивнул.
— Возможно, он нам понадобится в случае, если нас обвинят в косвенном соучастии. — Он повернулся к Кремеру. — А как насчет прокуратуры? Они тоже согласны об этом забыть?
— Они считают это незначительным фактом. Если, разумеется, верить всему остальному в письме.
— Показывали ли вы письмо коллегам Корригана?
— Конечно.
— Они ему верят?
— И да и нет. Не поймешь, потому что они все какие-то полоумные. Еще бы, год назад их старшего компаньона лишили практики, а ныне их новый старший компаньон сознается в убийстве троих человек и кончает с собой — их положению не позавидуешь. По мнению Бриггса, им следует заявить о том, что письмо с признанием — подделка, и привлечь вас к ответственности, но это пустая болтовня. Пока он не говорит, что вы или Гудвин убили Корригана, но скоро начнет. Фелпс и Кастин утверждали, что если признание и подлинное, все равно оно не может служить документом, потому что не подписано и его опубликование будет считаться диффамацией. По их мнению, мы должны забыть про письмо, одновременно приняв его за истину. Почему бы нет? Корриган умер, значит, дело о трех убийствах можно закрыть, и тогда они смогут понемногу прийти в себя. К вам они испытывают примерно то же чувство, что и Бриггс, но настроены более реалистично. Посмотреть в глаза О'Мэлли они не решаются, хотя он не оставляет их в покое. Все время старается чем-нибудь досадить. Послал цветы жене того присяжного, которому дал взятку, с письмом, в котором просит прощения за то, что подозревал ее в доносе на него, но прежде чем послать письмо, он прочитал его своим бывшим компаньонам в присутствии лейтенанта Роуклифа и поинтересовался их мнением на сей счет.
В стакане у Кремера пива осталось на один глоток. Сделав этот глоток, он потер нос кончиком пальца и снова откинулся на спинку кресла, по-видимому, желая поведать нам еще кое-что.
— Пожалуй, это все. Наверное, на этом можно поставить точку. Прокурор округа будет готов выступить перед прессой с заявлением, как только решит, можно ли обнародовать признание. Слава Богу, что ему, а не мне принимать это решение. Что же касается главного вопроса — поставить ли крест на этих убийствах или нет, — то его придется решать и мне. Я-то, может, и готов на это, но тут приходится считаться с вами. Вот почему я и явился сюда. Уже пару раз я по глупости пнул ногой шляпу, в которой вы запрятали кирпич, поэтому теперь остерегаюсь сломать большой палец. Вы установили связь между Джоан Уэлман и Дайксом, заметив имя Бэйрда Арчера. Вы разыскали Рейчел Эйбрамс, и, не опоздай Гудвин на две минуты, она осталась бы жива. Вы взяли Корригана на пушку, заставив его пустить себе в лоб пулю. Поэтому я повторяю свой вопрос, который задал вам позавчера: готовы ли вы послать своему клиенту счет?
— Нет, — ровным голосом отозвался Вульф.
— Я так и думал, — прорычал Кремер — Чего вы ждете?
— Я уже перестал ждать. — Вульф стукнул ладонью по подлокотнику кресла — жест столь непривычный для него, что мне показалось, он вот-вот сорвется на крик. — Вынужден перестать. Вечно это продолжаться не может. Придется приступать к действиям с тем, чем я располагаю, или отказаться от всего.
— А чем вы располагаете?
— Тем же, что и вы. И ничем более. Может, этого и недостаточно, но возможности отыскать кое-что новое я не вижу. Если я…
Зазвонил телефон, и я повернулся, чтобы ответить. Это был Сол Пензер. Ему требовался Вульф. Вульф взял трубку, сделав мне знак положить мою, что я и сделал. В том, что мы с Кремером имели возможность слышать, ничего интересного не было. В основном, мычание через определенные промежутки. По-видимому, Солу было о чем доложить.
— Все правильно. Приходите сюда в шесть часов, — наконец произнес Вульф, повесил трубку и повернулся к Кремеру. — Должен сделать поправку. Теперь у меня есть кое-что, чего нет у вас, но чем вы могли бы с легкостью овладеть, если бы пожелали. Улик добавилось, но ненамного. Однако больше надеяться не на что, и я приступаю к действиям. Если хотите, можете тоже принять участие.
— В чем?
— В рискованной, но решительной попытке обнаружить убийцу. Самое большее, что я могу предложить.
— Вы могли бы поделиться и тем, что вам известно. Что вам только что сказали и кто?
Вульф покачал головой.
— Вы начнете настаивать на поиске новых фактов, из-за чего момент будет упущен, а ваши поиски ни к чему не приведут. Он сумел перехитрить вас и почти справился со мной. Я хочу вступить с ним в схватку и вывести его на чистую воду. Можете нам посодействовать, если угодно.
— Каким образом?
— Доставив их всех сюда. Сегодня в девять вечера. В том числе и десять женщин, которых мистер Гудвин угощал ужином две недели назад. Возможно, они все мне понадобятся. И конечно, приходите сами.
— Если я их доставлю сюда, я буду иметь право вмешиваться.
— Мистер Кремер, — вздохнул Вульф, — три недели назад мы договорились о сотрудничестве. Я честно придерживался нашей договоренности. Ничего не утаивая, я сообщал вам все, что мне удавалось узнать. И что же получается? Вы, окончательно отчаявшись, готовы солидаризироваться с прокуратурой округа в безусловной капитуляции. Вы попались на обман. Я нет. Я знаю, кто он, почему он это сделал, знаю, как. И намерен застать его врасплох. Вы настаиваете на своем желании вмешиваться?
Кремер остался равнодушным к доводам Вульфа.
— Я говорю, что если я доставлю их сюда, то я буду присутствовать как официальное лицо и оставляю за собой право распоряжаться.
— Очень хорошо, будем считать, что вы отказываетесь. Их соберет сюда мистер Гудвин. Если вы придете, вас не впустят. Надеюсь, что буду готов доложить вам о результатах до полуночи.
Кремер сидел, нахмурившись и стиснув губы. Открыл было рот, но ничего не сказал и снова стиснул губы. Я его давно раскусил и видел по глазам, что он вот-вот готов сдаться. Но уступать он не умел, ему обязательно надо было хоть в чем-то отстоять свою независимость и доказать, что он ничуть не испугался. Поэтому он сказал:
