Коллектив авторов - Спросите полисмена
– Надо же, надо же, – протянул мистер Шерингем. – Но почему Миллс не сообщил нам?
– Об этом мне неизвестно. Видимо, такова человеческая природа, но он мог предпочесть разыгрывать идеального секретаря, а не поборника церкви. Кстати, старина, прости, что я тебе ничего не предложил. Позволь угостить стаканчиком хереса.
Роджер принял напиток, который оказался очень хорош.
– Боюсь, – осторожно начал он, – когда архиепископ вернулся в Уинборо, ты решил, что он несколько опечален приемом у лорда Комстока.
– Несомненно, он был расстроен, но главным образом потому, что опоздал на поезд в двенадцать шестнадцать. В остальном… – Его зеленые глазки блеснули. – Беседа закончилась удовлетворительно.
– Удовлетворительно? Будь я проклят, уж и не знаю, что старый джентльмен понимает под удовлетворением. Несколько человек слышали, как оба метали громы и молнии. А когда архиепископ вышел, он был вне себя, по словам секретаря, выбит из колеи, чтобы понимать, что делает, и бормотал про «расплату за грех».
– О чем он бормотал?
– О «расплате за грех». Несколько раз повторил и был так взбудоражен, что даже не расслышал вопроса Миллса, нужно ли ему такси, и секретарю пришлось повторять дважды.
Кряжистое тело мистера Рожье-Кровелла мягко заколыхалось, а с губ сорвался довольный смешок.
– Мой милый Шепелявка… старина! Ты знаком с архиепископом? Ты когда-нибудь его видел? Помимо спектаклей?
– Я слышал по радио проповедь архиепископа Нортумбрийского, – ответил Роджер. – Проникновенная речь.
– Несомненно, – согласился Хилари. – Он искусный проповедник. Но с чего ты решил, что в частной жизни архиепископы бормочут отрывки из Священного Писания? Нет, нет, поверь мне. Миллс перепутал. Если доктор Петтифер бормотал себе под нос, то скорее всего про то, что должен попасть в палату до трех часов, то есть успеть на поезд в двенадцать шестнадцать. В действительности он опоздал на заседание в палате, поскольку опоздал на поезд – даже несмотря на пробежку до станции, что, кстати, тяжело для человека его лет и комплекции. Как я рискнул указать ему, в его возрасте не следует пытаться одолеть милю за семь минут. Но он объяснил, что надеялся, что его подвезут по пути, а если бы он остался ждать, пока секретарь вызовет по телефону такси, точно опоздал бы на поезд. Лично я не понимаю, почему архиепископу не предложили автомобиль лорда Комстока. Такая небрежность!
Роджер почесал в затылке.
– Я полагаю, – задумчиво произнес он, – Миллс не посмел предложить машину. А если бы Комстоку она срочно понадобилась? Комсток тот еще был тип. Признаю, подобное не приходило мне в голову.
– Я спросил архиепископа, почему он сам не попросил машину лорда Комстока. И он ответил, что хотя принял предложение лорда Комстока в интересах церкви, считал себя не вправе просить об одолжении.
– Какое он принял предложение? – удивился мистер Шерингем. – О чем ты, Кровавая Рожа? – От растерянности он не сдержался, и прозвище само сорвалось у него с языка.
– Возможно, мне не следовало говорить так свободно, но я подумал, что их беседу подслушивали у замочной скважины, и сделанное лордом Комстоком архиепископу предложение известно.
– Ни о каком предложении не известно, – возразил Роджер, чувствуя, что по меньшей мере что-то нащупал. Возможно, симонию. Он не знал, что это такое, но решил, что как раз такое преступление подходит архиепископу. – Мой дорогой Рожье-Кровелл, – он подчеркнул имя, спеша скрыть прежнюю бестактность, – об их беседе вообще ничего не известно, помимо того, что обе стороны употребляли крепкие выражения и лорд Комсток произнес «чушь собачья». После чего он, видимо, бросил в архиепископа стулом или архиепископ в него, и перепалка завершилась ссорой. Если можешь меня просветить, Рожье-Кровелл, прошу, сделай это. Ты уже сказал слишком много, чтобы остановиться.
Роджер решил, что ввернул недурной оборот. Он вычитал его в детективном романе Мортона Харроугейт Брэдли* и запомнил.
– Шепелявка… – потянул Хилари. – Не знаю, не знаю… но, пожалуй, нет никаких препятствий… особенно если учесть, что все вскоре и так станет достоянием гласности. Если контракт останется в силе, а я полагаю, останется, невзирая на кончину лорда Комстока. После жаркой дискуссии лорд Комсток, который всегда – и мы должны со всем милосердием воздать ему должное – ставил интересы своей газеты выше личных, сказал доктору Петтиферу: «Будь все проклято, доктор…» Я повторяю его выражения, как мне их сообщил доктор Петтифер. «У вас тут чертовски хорошая история, зачем тратить ее на меня? Вот что я сделаю. Я дам вам первую полосу “Рожка” в любой день по вашему выбору, а вы сварганите первоклассную статейку. Мы не боимся давать человеку защитить себя и сделаем это с шиком: с фотографиями вас самих, вашего собора и всего, что в нем есть красивого. Ваше имя появится в заголовке, нам это обойдется в пять сотен гиней – а столько мы платим чемпиону мира в тяжелом весе. Мы гарантируем вам тираж почти в два миллиона, а это немалая паства. Как вам такое?» Поначалу архиепископ был ошеломлен подобным предложением, признаюсь, сам я счел за бесстыдство, когда услышал…
– Господи! – воскликнул Роджер. – Ну надо же!
– Но он почитает разумным в наши дни биться с мамоной неправедности ее собственным оружием. А вот вам и отправной пункт проповеди, если вы везде ищете библейские цитаты. – Рожье-Кровелл усмехнулся. – Поэтому он согласился.
– Но денег, конечно же, не взял?
– Будет вам, какой смысл отказываться от денег? Если вам нужна цитата, могу напомнить пассаж о потакании египтянам. Архиепископ принял предложение, после чего лорд Комсток игриво назвал его «старым чертовым лицемером» и перевернул несколько томов Британской энциклопедии. Тут архиепископ вспомнил, что ему надо успеть на поезд, и поспешил откланяться.
– Но послушай же, Рожье-Кровелл, как архиепископ мог попасться в столь очевидную ловушку? Какой капитал Комсток на этом заработал бы! Архиепископ Мидлендский берет деньги у супостата! Это ведь…
– Разумеется, чек лорда Комстока с благодарностью будет принят казначеем «Крестового похода англиканской церкви против нового язычества». Архиепископ является председателем этой организации. Тем самым церковь получит не только четыре колонки дармового рекламного пространства, но и внушительное пожертвование, которое серьезно дискредитирует лорда Комстока в глазах его сторонников. Архиепископ не мог отказаться от подобного предложения.
– Будь я проклят! Хитрый старый черт.
– Служитель церкви должен быть прежде всего политиком, государственным деятелем. Конечно, церковь превыше всего, но в остальном… И поскольку тебя привлекают цитаты, есть одно высказывание о змее, оно в данной ситуации исключительно уместно. Ты должен осознать, насколько архиепископ расстроен внезапной кончиной лорда Комстока, ведь она означает утрату исключительной пропагандистской возможности.
