Агата Кристи - Пес смерти
«SOS»
Глава 1— Уф! — удовлетворенно выдохнул мистер Динсмид и, отступив на шаг, с законной гордостью осмотрел круглый стол.
Отблески пылавшего в камине огня лениво ползали по белоснежной скатерти и, натыкаясь на столовое серебро, превращались в ослепительные вспышки.
— Может… еще что-нибудь? — неуверенно спросила его жена, маленькая увядшая женщина с бесцветным лицом и гладко зачесанными жидкими волосами. Она всегда нервничала.
— Ни в коем случае! — добродушно рявкнул ее муж. — Все уже есть.
Это был крупный мужчина с сутулыми плечами и широким красным лицом, на котором весело поблескивали крохотные поросячьи глазки, почти скрытые буйно разросшимися бровями. На внушительном подбородке мистера Динсмида волосы почему-то расти не желали.
— Может, лимонаду? — чуть слышно пискнула миссис Динсмид.
Ее муж энергично помотал головой.
— Дался тебе этот лимонад. Ты взгляни в окно. Дождь и слякоть. В такую погоду нет ничего лучше, чем чашка горячего чая.
Он игриво подмигнул ей и снова принялся обозревать стол.
— Думаю, добрая яичница, холодная солонина и хлеб с сыром будут в самый раз. Да, именно так я и думаю. Так что ступай, мать, и быстренько приготовь нам ужин. Шарлотта на кухне. Она поможет.
Миссис Динсмид тщательно сложила свое вязание и поднялась.
— А ты заметил, как она повзрослела? — робко поинтересовалась она. — Настоящая красавица!
— Ага! — хмыкнул мистер Динсмид. — Прямо-таки вылитая мамочка. Ладно, ступай-ступай, нечего резину тянуть.
Оставшись один, он принялся прохаживаться по комнате, напевая что-то себе под нос. Выглянув в окно, он пробормотал: «Ну и погодка! Непохоже, чтобы у нас сегодня были гости», — и тоже вышел из комнаты.
Минут через десять вошла миссис Динсмид, неся блюдо с яичницей. Следом за ней появились обе ее дочери с остальной провизией. Шествие замыкали мистер Динсмид и его сын Джонни. Усевшись на свое место, глава семейства привычно забормотал:
— Благодарим Тебя за… и так далее, и тому подобное. И особая благодарность, — неожиданно заключил он, — тому, кто придумал консервы. Хотел бы я знать, что бы мы без них делали, когда мясник забывает доставить в нашу глушь недельный заказ?
Он принялся привычно разделывать солонину.
— Не понимаю, кому вообще пришло в голову строить дом у черта на куличках, — раздраженно заметила одна из дочерей, Магдален. — Немудрено, что мы никого не видим.
— Ага, — жизнерадостно промычал ее отец, — никогошеньки.
— До сих пор не пойму, зачем ты его купил, па, — заметила вторая дочь, Шарлотта.
— Не поймешь, дитя мое? Ну, у меня были на то причины. Еще какие причины…
Он попытался поймать взгляд жены, но та нахмурилась и отвела глаза.
— Да еще с привидениями, — продолжала Шарлотта. — Ни за что на свете не согласилась бы ночевать тут одна.
— Чушь какая! — фыркнул ее отец. — Можно подумать, ты хоть раз что-то такое видела. Ну что, скажешь, видела?
— Видеть не видела, но вот…
— Ну что такое?
Шарлотта поежилась и промолчала. Порыв ветра хлестнул струей дождя по оконному стеклу, и миссис Динсмид выронила ложку. В наступившей тишине звон показался оглушительным.
— Что-то ты, мать, сегодня разнервничалась, — невозмутимо проговорил мистер Динсмид. — Ветер разгулялся, только и делов. Так что прекрати дергаться. Мы дома, в тепле и уюте, и очень непохоже, чтобы кто-то поперся к нам за тридевять земель в такой ливень. Это слишком бы походило на чудо. А чудес, как тебе известно, не бывает, — удовлетворенно заключил он и еще раз повторил:
— Нет, не бывает.
Не успели эти слова слететь с его губ, как в дверь постучали. Миссис Динсмид тоненько охнула и вцепилась в свою шаль. Ее муж на секунду точно окаменел.
— Что за черт? — выдавил наконец он.
— Чудо, па, — сказала Магдален, наклоняясь к нему. — Так что лучше тебе встать и впустить кто бы там ни был.
Глава 2
Двадцатью минутами раньше затерянный в дожде и тумане Мортимер Кливленд проклял свое невезение и свою машину в придачу. Два прокола в течение десяти минут — это уже слишком! И, разумеется, это должно было случиться именно здесь, в этой глуши, среди голых и безжизненных Уилтширских холмов и непременно на ночь глядя.
Он покрутил головой, без особой надежды всматриваясь в плотную пелену тумана, и неожиданно уловил слабый проблеск света на вершине холма. Секундой позже свет исчез, но, терпеливо подождав несколько минут, Мортимер был вознагражден повторной вспышкой. Поразмыслив с минуту, он бросил машину на дороге и решительно зашагал вверх по склону.
Вскоре пелена тумана осталась внизу, и Мортимер увидел, что свет шел из окна маленького домика. По крайней мере, не придется ночевать в машине… Мортимер ускорил шаги, согнувшись в три погибели, чтобы противостоять натиску дождя и ветра, казалось, задавшихся целью во что бы то ни стало сбросить его с холма.
Хотя подавляющему большинству простых смертных имя Мортимера Кливленда не сказало бы ровным счетом ничего, в определенных кругах он был своего рода знаменитостью. Известнейший психиатр, автор двух превосходных монографий о подсознании, он к тому же был членом Общества по изучению психических явлений и изучал оккультизм — в той мере, в какой тот касался его основной профессии.
Природа наградила его крайней восприимчивостью — способностью, которую он еще более развил специальными упражнениями и длительной тренировкой. Добравшись наконец до двери и постучавшись, он тут же ощутил легкое возбуждение и прилив любопытства. Все его ощущения внезапно обострились до предела.
Изнутри явственно доносился гул голосов, тотчас же стихших, едва он постучал. Потом он услышал, как кто-то отодвигает стул, и вскоре ему открыли. На пороге стоял мальчик лет пятнадцати. Заглянув через его плечо внутрь, Кливленд увидел картину, живо напомнившую ему картины голландских мастеров.
Семья, при свечах ужинающая за круглым столом… Красные отблески камина на скатерти и на лицах… Крупный плотный мужчина по одну сторону стола, маленькая седая женщина с испуганным лицом — напротив… Девушка, сидящая лицом к двери… Ее широко раскрытые глаза смотрели прямо на Кливленда, рука с чашкой замерла на полпути к губам…
Она была на редкость красива, и красота ее была очень необычной. Золотисто-рыжие волосы, словно мерцающее облако, оттеняли нежное лицо, широко расставленные прозрачно-серые глаза чуть испуганно смотрели на незнакомца. Линии ее губ и подбородка были такими же, как у итальянских мадонн эпохи раннего Возрождения.
