Джо Алекс - Скажу вам, как погиб он
в) у тебя не было ни малейшего повода убивать Иэна Драммонда. К счастью, я знаю тебя так давно, что знаю также и о том, что никто извне не мог бы тебя подкупить. Никоим образом. Твое алиби твердое и обоснованное. У тебя не было ни возможности, ни мотива для убийства. Я вычеркиваю тебя.
— Номер два — Мэлахи Ленеган, — сказал Алекс.
— Ну что ж, не говоря об отвратительной бессмысленности такого подозрения и предположения, что этот друг семьи Драммондов, который помнит три ее поколения и который любил Иэна, как сына, мог бы его тайно убить, у Мэлахи есть железное алиби. У него даже теоретически не было никакой возможности подбросить окровавленную перчатку под шкаф и украсть кулон. Но есть один вопрос: видел ли ты второй скальпель, когда чемоданчик принесли на теннисный корт?
— Да, — кивнул Алекс. — Я думаю, все там присутствовавшие его видели, потому что мы столпились вокруг Люси Спарроу, а чемоданчик в определенный момент стал предметом общего интереса.
— Стало быть, Мэлахи не имел никакого шанса украсть скальпель. По тем же причинам, что и ты. Вычеркиваю его.
— Третья — Кейт Сандерс, — сказал Алекс.
— Да. Если говорить об этой девушке, то в ее алиби есть лишь один сильный пункт. У нее не было никакого шанса подбросить окровавленную перчатку под шкаф, а другую спрятать в шкафу. Она могла бы это сделать лишь тогда, когда Сара Драммонд спустилась вниз в половине первого и вошла в кабинет. Но для этого Кейт Сандерс должна была быть феноменальной ясновидящей. Ей пришлось бы предвидеть будущее, то есть знать, что после полуночи, спустя полтора часа после убийства, Сара спустится вниз и не поднимет при этом шума, что представляется мне совершенно неправдоподобным. Но только в этом случае Кейт Сандерс, зная все, могла бы стремительно помчаться наверх, влететь в комнату Сары и через нее в гардероб, сделать свое дело, а потом выйти и при этом не встретить Сару, спускаясь вниз. Учитывая тот факт, что если бы Кейт Сандерс была убийцей, она не могла бы даже предполагать, что кто-то вошедший в кабинет Иэна немедленно не поднимет тревогу (а этого никто, кроме тебя, не сделал!), что, разумеется, не оставило бы ей возможности подняться наверх и разложить вещи. И еще: вместо того чтобы отправиться в комнаты слуг, ей пришлось бы целых полтора часа после убийства находиться в окрестностях кабинета, хотя там в 11.15 был Филипп, в 11.40 — Спарроу, а в 12.10 — Гастингс, и никто из них не поднял на ноги весь дом! — и все для того, чтобы дождаться Сары и выполнить такую головоломную операцию. Это настолько же неправдоподобно, как невероятно и то, что глупенькая горничная с румяными щечками оказалась бы изощренным убийцей, пытающимся свалить вину на Люси Спарроу. Я вычеркиваю Кейт Сандерс, потому что все это вместе взятое — полный абсурд.
Он умолк и постучал карандашом по блокноту.
— Я умышленно пропускаю все твои возможные высказывания и поправки, потому что с первой минуты решил исключить из списка этих троих как не имеющих ни возможности, ни мотива для убийства Иэна Драммонда. Ты согласен со мной?
— Полностью, — кивнул Алекс. — Таким образом, у нас остается пять человек, среди которых мы должны выявить убийцу. Следующий на очереди — профессор Роберт Гастингс. У тебя есть для него алиби?
— Да. Полное и неопровержимое, если, конечно, Иэна Драммонда не убили по сговору трое: он, Гарольд Спарроу и Люси Спарроу, что является полной бессмыслицей. С 10.40 до 11.20 Гастингс разговаривал со Спарроу, что не дает ему никакого шанса убить Иэна, потому что Иэн, должно быть, погиб именно во время этого разговора. Кроме того, зачем ему было возвращаться в кабинет? За документами из сейфа? Тогда почему он так глупо ступил в кровь, которая была по другую сторону стола? Как и когда он мог бы украсть кулон и перчатки, а потом втолкнуть одну из них под шкаф, а другую спрятать в вещах Люси? Кулон был на шее у Люси во время ужина и оставался у нее, когда она поднялась наверх. Гастингс вышел в парк. Когда он вернулся, и Люси, и Сара были у себя. Затем его алиби подтверждается разговором с мужем Люси. А кроме того, самое главное — Гастингса вообще не было в Англии, когда убийца писал письмо на машинке Сары Драммонд. И это все решает. Его алиби всестороннее и безупречное. Я его вычеркиваю.
— Да, — согласился Алекс. — Теперь Филипп Дэвис. Номер пятый.
— Вот именно. Что касается Дэвиса, то тут я в затруднительном положении. Он мог это сделать. Вошел к Иэну в то время, когда, согласно экспертизе, Иэн мог быть убит, и нет никаких причин, чтобы верить его словам, будто он застал Иэна уже мертвым. Но, абстрагируясь от мотива, которого у него вроде бы не было, потому что Драммонд, вероятнее всего, одолжил бы ему деньги, пришлось бы признать, что это убийство было совершено с заранее обдуманным намерением, и тогда Филиппу пришлось бы идти просить денег в долг, имея в кармане скальпель, кулон и резиновые перчатки. Я опасался какого-нибудь подвоха со стороны Филиппа Дэвиса, шахматиста, человека, умеющего на много шагов вперед рассчитать ход противника. Но он никак не мог украсть скальпель и перчатки, потому что Люси, выходя из комнаты, пошла именно к нему. Когда она стояла у твоей двери, она бы его увидела, потому что ему пришлось бы пройти мимо, чтобы попасть в ее комнату. Потом она вернулась к себе, и Сара (учитывая, что при этой версии не она, а он убийца) не покидала своей комнаты до 12.30. А как бы он мог позже подбросить перчатки? Когда? Кроме того, он должен был бы спланировать это убийство еще две недели назад, когда было написано письмо, а ведь если бы Спарроу одолжил ему деньги, все его путешествие по дому и поход в кабинет Драммонда были бы совершенно неоправданными. И для чего ему сваливать вину на Люси Спарроу, которую он любил и писал об этом в письмах своей сестре. Для чего ему было это делать, если он знал, что у Люси болит рука, и быть может, даже повреждено сухожилие, что давало бы ей безусловное алиби? А кроме того, у него абсолютно нет мотива. Филиппу вовсе не нужно было совершать отвратительное убийство Иэна, чтобы уехать в Америку. Он мог просто поблагодарить его и уволиться. Зная Иэна, он, наверно, так же хорошо, как и мы, знал, что Иэн дал бы ему еще на дорогу денег и письмо с наилучшими рекомендациями. Что же в итоге? У Филиппа весьма крепкое алиби. Он никоим образом не мог украсть скальпель и перчатки, и не мог их потом положить туда, где их нашли. Эти перчатки помогают нам решить много проблем. Так, будто убийца нарочно подсунул их нам, но не для того, чтобы на кого-то упало подозрение, а для того, чтобы мы могли отбросить тех людей, которые никак не могли быть причастны к преступлению. Однако, чтобы иметь абсолютно спокойную совесть, я час назад позвонил в Лондон и поручил, чтобы проверили, как обстоят дела с этим братом Дэвиса. Все оказалось правдой. Так что я не могу не верить в мотивы его поведения той ночью. Ну и потом: зачем бы ему спускаться еще раз после часа ночи; зачем оставлять следы своего пребывания; зачем признаваться, что он видел Иэна в 11.15? Нет. Дэвис не мог этого сделать. Я вычеркиваю его.
