Чарлз Тодд - Одинокая смерть
Ратлидж вернул ее к прежней теме:
— А кто разбил нос Дэниелу, не его брат?
— Нет, я считаю, это были другие мальчишки. Они иногда собирались вместе и дразнили мистера Энтони и мистера Дэниела за их одежду, их речь, отличную от простонародной, их манеры. Мистер Энтони не обращал внимания, но мистер Дэниел был не из тех, кто подставляет другую щеку. И помню, что викарий с ним беседовал об этом.
— Может быть, такое поведение по отношению к братьям выходило за рамки простого поддразнивания. Часто мальчишки жестоки к сверстникам.
— Да, иногда они были такими. Я помню одного беднягу, парнишку Саммерса. Он был полный в детстве, очень некрасивый и боялся своей тени. Не мог заниматься спортом, лицо в прыщах, одежда на нем всегда плохо сидела. Мой мистер Ньюкомб как-то работал в школьном саду, убирал полынь в сентябре, и сказал, что этот мальчик был мишенью для всех насмешек, его не оставляли в покое. Мистер Ньюкомб хотел рассказать мисс Тейт, но решил, что это не его дело. Но все-таки сказал констеблю Уокеру. Тогда мистер Дэниел и подрался из-за парнишки Саммерса. Но все осталось по-старому.
Ратлидж уже слышал от кого-то эту историю. От миссис Уинслоу? Когда она рассказывала, как брат Тео изводил ее по поводу веснушек. Он спросил:
— А что стало с мальчиком Саммерсом? Он все еще живет в Истфилде?
— О нет. Его отец, клерк в фирме «Стулья Кентон», получил предложение получше, где-то, кажется, в Линкольншире? Или Стаффордшире? Не помню уже, но он собрался, и они уехали. У него было двое детей — мальчик и девочка. Мать умерла молодой, когда они были маленькими, и похоронена здесь, на церковном кладбище.
Уокер! Вот кто говорил, что этот мальчик чуть не утонул, когда его испытывали водой, как ведьму, и что семья уехала.
— Помните, как его звали?
— Кажется, Томми. Томми Саммерс. Не вспоминала о нем давно. Надеюсь, у него все сложилось хорошо. Да, иногда ребенок слишком раним, и дети это чувствуют. Они начинают на него нападать, прямо как волки на самого слабого в стае. Сравнение жестокое, но верное.
— А инспектор Майклсон не приходил сюда и не расспрашивал мистера Оттли о Саммерсе?
— Откуда он про него мог узнать? Наверное, добрая половина жителей Истфилда его не помнит, даже я забыла.
А может быть, Томми Саммерс не забыл Истфилд. Те ужасные, мучительные годы детства.
Они еще побеседовали минут десять, но миссис Ньюкомб мало что могла добавить к уже сказанному. Ратлидж попрощался и ушел.
Шагая вниз по дороге от церкви, он спрашивал себя: что, если этот Том Саммерс, теперь взрослый мужчина, мстит по очереди своим прежним обидчикам? Но тогда как быть с Карлом Хопкинсом?
Глава 16
Возвращаясь по Хай-стрит в гостиницу, Ратлидж встретил констебля Петти, который сообщил:
— Я собираюсь с докладом к инспектору Норману.
— Вы что-нибудь брали из номера Майклсона, когда обыскивали его?
— Нет, сэр. Я составил опись его личных вещей. Инспектор Норман ждал инструкций из Лондона.
— Майклсон находится в госпитале в Гастингсе?
— Слышал, что его перевели в Чичестер. Там есть хирург, понимающий в травмах такого рода. Решили, что везти его в Лондон слишком рискованно.
— Понял. Мне нужен каждодневный отчет о его состоянии. Если вы здесь находитесь, чтобы выполнять поручения инспектора Нормана, можете одновременно поработать и на меня.
— Сэр, я…
— Да, да, понимаю. Вы полицейский Гастингса. Но мне нужен доклад каждый день. И вот увидите, инспектор Норман не станет возражать.
— Слушаю, сэр.
— Уехал старший инспектор Хаббард?
— В гостинице сказали, что его отвезли на станцию.
— А как вы сюда добрались, Петти?
— На велосипеде, сэр.
— К вам есть дело. Приглядывайтесь к автомобилям, похожим на мой, даже если цвет другой. Я хочу знать, куда они едут и кто за рулем. Особенно в старой части Гастингса.
— Сделаю все, что в моих силах, сэр.
Ратлидж кивнул и ушел.
Петти подчиняется инспектору Норману, но ему пригодится тоже. Он вспоминал человека, встреченного в отеле «Белый лебедь». Тот был скорее похож на Дэниела Пирса, чем на Тома Саммерса. Судя по описаниям.
Хэмиш сказал: «Но ты не знаешь, как он может выглядеть сейчас».
И это было важное замечание.
Как он и просил, констебль Уокер собрал в участке троих: своего племянника, Билли Таттла, Гектора Маршалла и Буллока.
Они сидели на скамье с каменными лицами и, наверное, боялись, что инспектор Ратлидж снова запрет их в подвал. Вероятно, уже придумывали свои возражения. Его вопрос прозвучал для них неожиданно.
— Вы помните мальчишку по имени Томми Саммерс? Они с сестрой ходили в ту же школу, что и вы.
Они уставились на него непонимающе.
Его отец переехал на север, когда Томми было десять лет, и, если подумать, не так уж много времени прошло, чтобы вы забыли, кто такой Томми Саммерс.
Таттл повернулся к Буллоку:
— Не помню, чтобы был такой, а ты? — и, посмотрев на Ратлиджа, добавил: — Может, он был младше нас или старше?
Маршалл задумчиво повторил:
— Саммерс… Была девочка Саммерс такого возраста, как моя сестра. Длинные светлые косы.
— Не путаешь? Она, кажется, была черненькой.
Они поспорили немного между собой, но никто так и не вспомнил Томми Саммерса.
— Вы же хотели его как-то утопить, как раньше топили ведьм.
Что-то промелькнуло в глазах Маршалла, но он покачал головой. Таттл пожал плечами. Буллок смотрел на дальнюю стену, как будто терпеливо ждал, когда можно будет уйти домой. Их больше интересовало настоящее, чем прошлое.
— Кто-то подрался с Дэниелом Пирсом, который защищал этого мальчика.
— Я знаю, — сказал констебль Уокер. Он вытащил часы и напомнил: — Становится поздно.
— Ладно, отведите их домой, констебль.
Не было смысла давить на них дальше. Ратлидж смотрел, как они выходят, недовольно ворча о потерянном зря времени. Хэмиш напомнил, что сейчас, в разгар лета, у них самая работа.
И, как будто услышав Хэмиша, Маршалл сказал достаточно громко, чтобы его слова достигли ушей Ратлиджа:
— Он ведь не станет доить за нас наших коров. Лондонец! — В его словах прозвучал вызов.
Уокер на него шикнул. Вдруг Таттл обернулся, у него был такой вид, что он хочет остаться, но Уокер сказал:
— Давайте двигайтесь, скоро стемнеет. — Он опасался и за себя после случая с инспектором Майклсоном. Неприкосновенность власти была нарушена.
Ратлидж ждал, пока констебль вернется, хотел тоже убедиться, что с ним все в порядке, а пока зажег лампы, закрыл дверь на внутреннюю задвижку — темнота уже надвинулась на улицы.
